Бискайский залив, авианосец «Шайло», боевой информационный центр

Капитана Кевина Мэдрика весьма воодушевляла сама концепция БИЦ. Офицеры, придерживавшиеся старых традиций, до сих пор командовали с мостика, но наиболее опытные уже распробовали новый инструментарий. Это позволяло поставить адмирала на мостик и сказать «ничего не трогай». А самим управлять кораблём отсюда. На «Шайло» всё устроили по последнему образцу — большой вертикальный планшет и дополнительные области для противодействия противнику в воздухе и под водой. Операторы воздушной обстановки сейчас работали в полную силу, остальные законно отдыхали. Ни собственно морские, ни подводные силы давно уже не угрожали флоту. Только воздушная угроза оставалась достаточно серьёзной. Немцы так и не нашли способа перехватывать быстроходные авианосцы на дальних подходах, в открытом море.

— Ух ты, да вы только полюбуйтесь.

Мэдрик не смог опознать голос оператора, но явное удивление указывало, что происходит нечто на самом деле необычное.

— Доклад, — обронил капитан. — Если это настолько из ряда вон, доложите по форме.

— Сэр, многочисленная воздушная цель с запада. Пеленг от 205 до 270. Определитель «свой-чужой» показывает ВВС США. Очень, очень крупная, я такого никогда не видел. Скорость и высота… погодите-ка… странно. Сэр, мы не можем определить ни скорости, ни высоты отметок. Радары не дают достаточных данных.

— Глушат?

— Никаких признаков, сэр. По крайней мере, я их не вижу. Это больше похоже на звук в ангаре или соборе. Как будто импульсы переотражаются и рассеиваются. Даже новый, который указатель высоты, не может определить.

Средневолновой радар установили на верфи прямо перед выходом. Обычные давали только дальность и пеленг. Этот показывал и дальность, и высоту цели. Ходили разговоры о новом поколении трёхкоординатных радаров, которые за один проход луча будут определять все три параметра. Мэдрик надеялся застать их. Но до той поры рассчитывать можно было только на указатель высоты.

Он перешёл к воздушной секции и посмотрел на экраны поисковых радаров. Засечек было очень много, весь западный сектор просто пылал ими. Что бы там ни летело, оно большое и многочисленное. Настолько большое, что вызывало почти гипнотическое восхищение. Операторы уже переносили сведения на планшет. Обычно за каждой отметкой следовало время и местоположение, но сейчас количество засечек просто не позволяло разделить их. Вместо этого вырастала сплошная тень — она затягивала западную четверть и постоянно приближалась. Данные с радаров были неточными, это удивляло и немного пугало. Как будто импульсы не вполне могли охватить цели. Видимая скорость огромного формирования казалась неестественной — теперь, на планшете, стало очевидно, что строй держит скорость не более 450 км/ч, и идёт на эшелоне свыше тринадцати тысяч. Наверное, ближе к шестнадцати. Наблюдатели на мостике пока не могли ничего заметить, тень была на расстоянии около 350 км и никуда не торопилась. Движущаяся раскраска на планшете обрела причудливую привлекательность — каждый новый шаг рисовали пастельными мелками, и тень наполнялась собственной жизнью.

— О боже, а этот-то откуда взялся? — снова послышался возглас. — Сэр, единственный контакт с востока, чёткая отметка, быстро набирает высоту. Примерное положение — где-то над Ваном[35]. Исходя из скороподъёмности и того, что он один, предварительное опознание — разведчик «Арадо». Идёт прямо на нас, сэр.

— Он заметил наше излучение?

— Разумеется, сэр. Раз мы видим его — он видит нас.

— Поднимайте истребители на перехват. Бегом!

— Невозможно, сэр. Нечем, — это был Пирсон, командир авиакрыла. Не самый тактичный офицер, но своё дело знал прекрасно.

— Объяснитесь.

— У нас нет истребителей, годных к вылету. Чёрт побери, сэр, я уже год капаю на мозги командованию. Каждый раз, когда мы выходим в море, у нас всё меньше истребителей и всё больше ударных машин. Сейчас было 36 «Колымаг». Семь потеряно, восемнадцать над Францией, занимаются прикрытием или подавлением ПВО, шесть неисправных, и последние три сели пять минут назад. Требуется по меньшей мере полчаса, чтобы вновь выпустить их. Это если им ещё ремонт не понадобится. F2H или над Францией, или воткнулись в неё, или в ангаре, дырявые как решето. Из «Скайрейдеров» половина над Францией, половина сидит в полной боевой нагрузке и ждёт сопровождения для удара по Нантскому железнодорожному узлу. На «Эссексах» ещё хуже. Я говорил начальству, что у нас нехватка истребителей и мы неспособны защищаться, но меня даже не дослушали.

Мэдрик открыл рот, но передумал. Если нет готовых к вылету перехватчиков, надо обороняться как-то иначе. А как? У него больше сотни самолётов, и нельзя ни один поднять? Всё-таки приказ однозначно требовал нанести как можно более сильный удар по наземным целям. Перечень объектов длинный, а времени мало. Он отдал распоряжения, не подумав, так как знал, что корабль приведён в боевую готовность по части ПВО. Значит, всё не так плохо, как кажется. Он окружён эскортом, который просто утыкан зенитками. Что ему сделает один-единственный самолёт. Много чего, подсознательно понял он. Стоит предупредить другие оперативные группы.

Над Бискайским заливом, Арадо-234C «Красный 2»

Лейтенант Вийнан угадал. Он вылетел из Савенэ, как гласил приказ, на малой высоте, и направился к Вану. Как выполнять задание дальше, целиком лежало на нём. Оберст Каст доверял пилотам выбор способа исполнения. Заслужить его доверие было нелегко, но однажды добившись, всегда можно было рассчитывать на помощь. Это работало в обе стороны. Он никогда не бросал своих людей в беде, и не боялся конфликтовать даже с Гестапо и СС.

А сейчас лейтенант проверял собственную догадку. Он понимал, что амеры пользуются радарами, но скорее всего находятся достаточно далеко от берега и прячутся за радиогоризонтом. На немецких истребителях не было детекторов облучения, а бомбардировщики, попавшись воздушному прикрытию, не могли прожить достаточно долго, чтобы залезть на высоту, с которой можно засечь поисковые импульсы. Но на его «Арадо» такой имелся. И на траверзе Вана он резко пошёл в набор. Уж в чём-чём, а в этом его машинка была сильна.

Конечно же, догадка оправдалась. Детектор заверещал, едва он набрал нужную высоту. Направление не определялось, только одна восьмая горизонта. Откуда-то оттуда. И если держаться посередине, можно подобраться поближе и отыскать оперативную группу. Оберст указал примерное место, а теперь есть ориентир. В тесной кабине было неудобно работать с картой, но теперь следовало разобраться. Он проложил курс — прямо через овал, очерченный Кастом. Пока всё шло хорошо. Похоже, у амеров случилось головокружение от успехов. Побеждая столь часто, нетрудно забыть о возможном поражении. Авианосцы стали самоуверенными. Вийнан передвинул сектора газа до упора, «Арадо» рванул вперёд. Горючее следовало бы поберечь, но это была единственная настоящая возможность выполнить задание. До центра предполагаемого местонахождения оставалось менее пятнадцати минут.

Истребители до сих пор не появились. Удача на его стороне. А что это там? Далеко внизу, чёрточка на поверхности моря. След? След. С кораблём на острие. Нельзя сказать точно, с каким именно, но не меньше линкора. Нос острый, значит не авианосец. А вон у того прямой срез палубы. Значит, авианосец.

— Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД. Прощай, жестокий мир. Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД. Прощай, жестокий мир.

Вокруг с хлопками распустились дымные кляксы. Всё ближе, совсем близко. Зенитчики амеров хорошо знали своё дело. И их снаряды всегда взрывались точно вовремя.