Характер у меня, что ли, такой скверный – врагов себе наживать? Не то что лапочка Шацкая. У той много подруг и приятелей, Шацкую все любят.

Я открыла холодильник и тяжело вздохнула. Моя полка была пустой. Даже последнее яблоко этот гад Гошка слопал. Еще и Ульяну так некстати вспомнила. Паша своей увлеченностью Шацкой настроение на несколько дней испортил.

Ульяна – она же такая… изящная, воздушная. С темно-каштановыми волосами и светлой кожей с еле заметными веснушками. Верно ее Паша Белоснежкой назвал. А ее глаза? Голубые и чистые, как горное озеро. На такую грех не залюбоваться. Ну а я что? Худая как щепка, смуглая, глаза карие – таких пруд пруди, никакой индивидуальности.

Я поставила чайник и стянула из вазочки Смирновых парочку пряников, потом возмещу ущерб. Оставлю, например, шоколадку. Знаю, что Елена Петровна любит молочный.

Налила чай и уселась за стол. На улице уже стемнело. Тишина… Я гипнотизировала свое задумчивое жующее отражение в окне. Вечер пятницы, а мне даже податься некуда. Как обычно, ужинаю в одиночку. И чем? Ворованными пряниками.

Конечно, можно было навязаться в компанию Пашки и его приятелей, подруг-то у меня нет. С девчонками у меня никогда отношения не складывались, но почему-то это мало волновало.

Скорее бы расквитаться со всеми экзаменами и рвануть в родной город. Туда, где море, белье на веревках в тенистых дворах, белая штукатурка на домах, наш любимый пирс… Это так естественно и привычно: выбираться каждое утро на дикий пляж и купаться, бросив вещи под кустами. Гулять по тихим светлым переулкам, а вечерами провожать солнце за горизонт.

Мои мысли прервал телефонный звонок. Я потянулась за смартфоном.

– Да, Паштет!

– Привет, Полином! – бодро отозвался Пашка. – Ты дома?

– Угу. Недавно вернулась.

– Я тут недалеко от тебя. Сейчас забегу.

– Беги, – растерялась я. Что, интересно, ему нужно на ночь глядя?

Друг зашел спустя десять минут.

– Смирновы дома? – спросил Пашка.

– Не-а, на даче. Только завтра вечером вернутся. Проходи!

Долгих сразу перешел к делу:

– А пожрать есть?

Я только горько вздохнула:

– Пиццу можем заказать.

– Сойдет, – деловито кивнул Пашка, разуваясь.

Зайдя в комнату, друг тут же развалился на моем диване. Я осторожно присела на краешек стула и вопросительно кивнула:

– Чего притащился-то?

– Очень ты гостеприимный, Аполлинарий, – укоризненно покачал головой Паша. – Дело к тебе есть. Вернее, к твоему соседу.

Пашка уткнулся в телефон, заказывая пиццу.

– К Олегу Владимировичу? – растерялась я.

– К Георгию Олеговичу, – хмыкнул Пашка.

– Какие с этой мелюзгой дела могут быть? – удивилась я.

– Тебе, как обычно, сырную?

– Ага.

Паша лежал на моем диване, в одной руке держа телефон, а вторую руку закинув за голову. Пока он продолжал пялиться в экран, я привычно разглядывала его. Красивый, с взъерошенными темными волосами, зелеными глазами и самой очаровательной на свете улыбкой. Высокий, сильный, добрый, обаятельный, такой дурной, родной, мой… Вернее, моим будет.

– А где Поля-младшая? – нарушил тишину Пашка.

– Ползает где-то, – поморщилась я.

– Ищи скорее мою любимицу, – потребовал друг.

Я встала на четвереньки и начала исследовать свою небольшую комнату. Поля-младшая – моя сухопутная черепаха. Вообще-то на самом деле ее зовут Изабелла (ага, в честь распитого в день покупки черепахи вина). Животинку мы приобрели с Пашей у сухонькой старушки возле перехода. Возвращались рано утром из клуба, где отмечали окончание первого курса. Тогда бабуля дрожащей рукой протянула нам коробку с черепахой.

– Будет вам лучшим другом, детишки, – сказала она. Пашка, как самая главная высокорослая «детишка», первым посмотрел, кто в коробке.

– Думал, там щенок, – разочарованно произнес друг. Будто бы ему в съемной квартире разрешили бы завести собаку. Вообще-то и моя хозяйка запретила заселяться с домашними животными, но это же…

– Черепашка? – заглянула и я внутрь.

– Будет другом, – негромко повторила пожилая женщина. Я посмотрела на Долгих.

– Был бы щенок, – снова произнес Пашка, равнодушно пожав плечами. Дался ему этот щенок! – А от черепахи какой толк?

Это у Пашки друзей много. А мне разве новый приятель лишним будет?

– Паш, у меня деньги закончились, – тихо сказала я. В ту ночь я славно спустила все карманные. – С собой больше нет.

– Хочешь черепаху? – удивился друг.

Закивала:

– Я тебе верну!

– Да ладно, не надо возвращать, – проговорил Паша, доставая из заднего кармана джинсов бумажник. – Дарю.

Долгих протянул старушке крупную купюру.

– А мельче нет? – расстроилась пожилая женщина. – Где же я с самого утра разменяю?

– Держите-держите, – Пашка вложил купюру ей в руку. Взял коробку с черепахой и протянул мне. Я тут же прижала презент к груди. Уже дома долго не могла дозвониться до Паши, чтобы еще раз его поблагодарить. Оказалось, что Долгих за черепаху отдал последние деньги и, проводив меня до подъезда, к своему дому тащился пешком в соседний район. А телефон разрядился по дороге.

С тех пор Изабелла проживала со мной в одной комнате. Мы с ней действительно сдружились. Может, потому, что это подарок Пашки, но к черепахе я прикипела. И перед сном обязательно рассказывала ей, как прошел мой день. Со стороны это глупо выглядит, наверное. Но наши беседы (точнее, мои монологи) вошли в привычку. Ну а Полей-младшей черепаху Паша назвал, потому что я такая же медленная, по его мнению, и опаздываю везде.

Я достала из-под стола черепаху и протянула Пашке. Изабелла тут же втянула в панцирь голову и все свои конечности.

– Так для чего тебе мелкий понадобился? – спросила я, вспомнив, что до этого мы говорили о Гошке.

– Мы тут на днях твоего Буравчика обсуждали… – начал Паша.

Я только вздохнула:

– Моего! Как же.

– Да не переживай ты, – расценил по-своему мои охи-вздохи Паша, отпуская черепаху обратно на пол. – Скоро будет твоим.

Нужно ли мне такое счастье?

– Я и не переживаю, – промямлила я.

– Вспомнил, как ты хотела Буравину письмо оставить. Знаешь, а это неплохая идея была. Можно отправить Уле цветы и записку. Как думаешь, Полин? От поклонника…

Пашка уставился в потолок и заулыбался. Неужели себя рядом с Улей представляет? Поклонник, куда деваться.

– А Гошка зачем? – не врубалась я.

– Служба доставки – это скучно, – поморщился Пашка. – А твой сосед – вылитый белокурый ангелочек. Может, какой трогательный стишок расскажет. Девчонки ведь любят детей?

Искренне пожала плечами. Не знаю, что там и как другие девчонки, а я из Гошки всю душу вытрясти готова.

– У тебя, кстати, как с ним отношения?

Кажется, пару раз я жаловалась Паше на своего несносного соседа, но он не придал моим словам особого значения.

– Мы с Гошей большие друзья, – без энтузиазма отозвалась я.

Наверное, мелюзгу можно использовать в своих коварных целях. Лягушку, что ли, Шацкой подбросить в коробке от поклонника? Придется наладить с Гошей отношения. А как? Еще одна проблема. Мороженого ему купить?

– Отлично! – обрадовался Паша. – Значит, тебе первое задание – узнать, какие цветы любит Ульяна.

– Стоп-стоп-стоп! – закричала я. – Как я это узнаю?

– Поболтаешь с ней, – ответил Пашка. – То да се… Ваши мамки ведь дружат?

– Они вместе работают, – поправила я. – А вот я с твоей Шацкой ненаглядной даже ни разу не общалась толком.

Наши рычания у расписания – не в счет.

– Ну подружишься, вот проблема-то. – Ответ Паши меня обескуражил. – У вас, девчонок, все просто: обсудите, кто губы накачал, кто родить успел…

Я фыркнула:

– Ты прямо знаток женщин. Проблем у него нет, чтобы подружиться.

Я продолжила бы возмущаться, но в этот момент в дверь позвонили. Приняв от курьера две коробки с горячими пиццами, мы перебрались на кухню. Распахнули настежь окно. Чтобы в квартиру не летела мошкара, погасили основной свет и зажгли небольшой светильник над кухонным столом. Я принесла из своей комнаты пару свечей, Пашка полез в карман за зажигалкой. Ну чем не романтический вечер? Потянулась за своей любимой сырной пиццей и в этот момент почувствовала такое спокойствие и счастье… А потом Пашка произнес: