– Это последний писк имперской моды! – вспыхнула Виви.

– Точнее, предпоследний…

Не суть. Зачем мне этот пеньюар?

Виви закатила глаза и отвернулась обратно к шкафу. Загремели вешалки, на пол полетели неугодные наряды.

– Мы пойдем в «Хвост феи». – Она деликатно проигнорировала мое замечание касательно «предпоследнего писка моды». – Риган и его друзья…

– Избавь меня! – шумно выдохнула я, упав на подушки лицом вниз. Уже в них застонала: – Умоляю!

Какое-то время бурчание Виви доносилось до меня будто сквозь толщу воды. Я уже успела решить, что надо мной сжалились, – соседка покряхтит, поскрежещет и уйдет одна на охоту. Но не тут-то было!

– Аста, прекрати! У нас не так много времени на сборы!

Она схватила меня за плечи и рывком выдернула из мягкого убежища:

– Вставай!

В руки мне снова всучили злосчастное платье. От одного взгляда на него я поморщилась. Не разделяю трепета к подобным легкомысленным, но безумно дорогим вещицам. А вот Виви – любительница моды: богатая семья не устает тратить деньги на новые наряды. Лишь бы дочка не вышла из академии без кольца на безымянном пальце.

– Мне комфортнее в своей одежде, – уперлась я. Если уж похода в студенческий паб избежать не удастся, то хотя бы направлюсь туда, в чем сама захочу.

Виви лишь хмыкнула и показательно распахнула дверцу моего шкафа. Из раскрытого зева выглянула непроглядная тьма учебной формы.

– Издеваешься? – простонала блондинка. – Хочешь меня опозорить?

– А что плохого в форме?! – не поняла я, на что Виви шумно выдохнула и бессильно развела руками.

У меня есть средства на одежду – отец ежемесячно высылает достаточные суммы, чтобы я ни в чем не нуждалась и не приходила к нему без повода в ректорский кабинет. У нас никогда не было уговора о тайне родственной связи, но мы оба не горим желанием распространяться о ней. Не зря же отец озаботился сменой моей фамилии и документов?

Он наверняка до сих пор не пришел в себя после трагедии девятилетней давности и не научился смотреть на меня без боли воспоминаний. А я… Я не хочу быть навязанным ребенком. Поэтому деньгами никогда не разбрасываюсь. Это сегодня папочка расщедрился, выслав золото за тишину и покой, а завтра может решить, что его совершеннолетняя «заноза» вполне способна добывать на жизнь сама.

Поэтому откладываю почти все, что переводит на счет отец. Да и тяги к красивой и дорогой одежде никогда не испытывала – меня вполне устраивает та, что предоставляется студенткам академией.

Утонченный фасон, расклешенная юбка почти до колена, длинные рукава, воротничок-стоечка и многочисленные ремни и пряжки на лифе и манжетах… С таким нарядом мой кулон-стрела выглядит естественно и гармонично, а вот с откровенным платьем Виви будет смотреться тяжело и нелепо.

– Ладно, побрякушку можешь оставить! – снисходительно выдохнула Виви, догадавшись обо всем, когда мои пальцы непроизвольно коснулись холодного металла на груди. – Но платье…

– Ладно-ладно!

– …ты наденешь! – грозно продолжала Виви. – Не делай такое лицо, Аста! Ты идешь – точка! Каникулы в две недели – это не каникулы, а жалкое их подобие. Но я не позволю тебе, дорогуша, бездарно потратить драгоценные мгновения свободы!

– Я бы лучше готовилась к учебе, честно говоря, – пожала плечами и между делом приложила к себе платье, заглянув в зеркало. Сомневаюсь, что в нем буду так же эффектна, как Виви, но выбора, кажется, нет.

– Учебе? – скривилась соседка, швырнув на подушки несколько платьев. – Тебе не хватило экзаменов во время официальных каникул?! – Последние слова она почти прокричала.

Сейчас от ее образа фарфоровой куколки осталась только внешность. И то милый румянец быстро расползся пятнами гнева – вывести Виви из себя легче простого. Достаточно начать ей перечить.

– Я не хочу провалить испытания. Вот и все. – Наши взгляды встретились в высоком зеркале, стоящем у стены. Я высунула язык и скорчила гримасу, которую Виви оценила брезгливым «фи».

– Знаешь, – зайдя за ширму, начала она, – ты зря печешься об этом.

Через резное ограждение перекинула черное платье-униформу и потянула к себе бледно-голубое, с глубоким декольте.

– С чего это? – нахмурилась я, тоже принявшись переодеваться. – Думаешь, я завалю практику?

Виви за ширмой резко прекратила шуршать юбками и высунула голову, чтобы продемонстрировать полный возмущения взгляд.

– Ничего себе! – наигранно выдохнула блондинка. – Впервые вижу Асту, строящую неоправданно позитивные планы!

Я даже забыла, что отбросила в сторону платье и стою в одном нижнем белье. Гневно скрестила руки на груди и чуть ли не выпустила ноздрями раскаленный пар.

– Я здраво оцениваю свои способности! Я достаточно занималась, тренировалась и училась, чтобы…

– Перестань, – вяло отмахнулась Виви и втянулась обратно за разграничительную ширму. Уже оттуда отозвалась: – Мы обе знаем, что физиологию не переиграть. Ты охотник, а не Вершитель Судеб, и не сможешь изгнать Тьму из тех, кто ею осквернен.

Я крепко сжала губы. Обычно чуть пухлые и бледно-розовые, сейчас они вытянулись в тугую белую нить.

Последнее испытание длиной в год – главный экзамен и итог всего нашего обучения. Ответственное и сложное задание станет мерилом нашей силы, выдержки и способности контролировать то, что контролю почти не поддается. Тьму.

Их называют темератами. Охотники, когда-то такие же, как мы, но потерпевшие поражение и отмеченные печатью губительной магии. Пока еще люди, но обреченные стать инфектами – монстрами без рассудка, живым источником Тьмы.

Такой когда-то была моя мама. Она стала одной из первых, кого коснулась эта зараза. Но что раньше не было лекарства от поглощающего душу мрака, что и теперь. С той лишь разницей, что сейчас всех темератов под свою опеку берет Академия охотников.

Здесь дитурбьенты, обычные студенты-охотники, обучаются в свой последний год рука об руку с темератами. Их объединяют в пары, чтобы помочь одним прожить чуточку дольше, а вторым – научиться работать в команде.

Но есть еще одна цель, о которой грезят все, но боятся говорить абсурдные слова вслух. Мы все надеемся найти способ изгнать Тьму из оскверненного.

– Способ есть, – твердо произнесла я, коснувшись кончиками пальцев холодного металла кулона. Он тут же обжег болью детских воспоминаний, и с пересохших губ сорвалось: – Просто мы пока плохо ищем.

Виви при полном параде вышла из-за ширмы и, качая бедрами, двинулась к своему туалетному столику. Экстравагантный разрез на юбке зиял при каждом шаге, а в декольте игриво опускался драгоценный камень на тонкой цепочке.

Зная, какое впечатление производит, Виви подмигнула, а мне стало обидно. Мы говорим о серьезных вещах, а подруга, даже не слушая, обращает мои слова в пыль.

– Не терзайся, – заметив тоску, изуродовавшую мое лицо, она тут же жалобно надула губки. – Просто прими, что твой напарник… вряд ли доживет до нашего выпускного. У темератов нет иного пути. Их обращение – вопрос времени. Так что отпусти ситуацию и, если так уж хочешь, постарайся набрать в начале практики как можно больше миссий с высоким рейтингом.

Виви подошла ко мне и помогла застегнуть платье, а я подозрительно прищурилась.

– В начале? – Вместо зеркала обернулась к подруге и внимательно заглянула в лазурные кукольные глаза.

– Ну да, – не чувствуя подвоха в моем напряжении, повторила она. – Баллы нужно набирать, пока напарник не обратился, ведь потом тебе придется его…

– Фу, прекрати!

Я резко отвернулась, чувствуя, как желудок подскочил к горлу, а воспоминания о маме ядовитыми иголками впились в сердце.

Слухи о девочке, убившей свою мать-инфекта, давно гуляют не только по Академии изгнания. Но вряд ли Виви догадывается, что все эти приукрашенные кровавые байки – обо мне.

Знай она, что мне довелось пережить, стала бы так холодно и грубо отзываться о темератах? Стала бы отнимать надежду, за которой я пришла в академию? Ведь, не сумев спасти маму, я пообещала себе найти способ спасти других. Никто не заслуживает той участи, на которую обрекает гниющая в жилах Тьма.