Медленно, затаив дыхание, положила ложку и закрыла глаза. Потрогала сзади шею, массируя ее. Определенно, я начинаю его ненавидеть. Сколько лет я отгоняла и гасила в себе эти воспоминания?

Разлепив веки, увидела, что смотрит на меня изучающе. Ест, и как какую-то диковинку изучает. Ест, и как будто смотрит телик. Хуево… Хуево все, что может в данный момент последовать дальше. Хуево, что я начинаю внутри заводиться от всего прошлого говна. Меня, сука, разрывает, и мне хочется орать в голос, потому как ору я сейчас в душе. Хуево, что я хочу на него налететь и расцарапать его рожу до крови, а потом задушить. Не торопясь аккуратно уложила на стол трясущиеся руки и смотрела на них, утихомиривая себя. Призывая к спокойствию. И он смотрит на каждое мое движение. В лицо, на руки, и снова поднимает взгляд на мои глаза.

– А для начала не хочешь поинтересоваться, как меня зовут?

Он безразлично пожал плечами и невзначай бросил:

– Неа, не хочу.

Тварь… Он же видит, что я на волоске, и он меня еще больше поддевает. Он специально меня выводит.

– А я хочу. Как тебя зовут? – стараясь быть хоть немного цивилизованнее, поинтересовалась у него.

Задумчиво посмотрел на меня, жуя хавку и снова обдумывая, стоит ли делиться.

– Тимур.

Тимур, значит… Потупила глаза за его спину и легонько кивнула.

Ему подходит его имя. Тимуур… Тиммм… Но после того, как узнала его имя, он так и не поинтересовался моим. Поняла, что меня почему-то это задело. Даже уличные себя так не ведут. У нас, у уличных, все равно присутствуют какие-то нормы и уважение друг к другу. Их ведь все равно нужно соблюдать. Мы ведь не животные… Неужели ему вообще на все насрать? Тогда почему я нахожусь в его хате? Что вот этому безразличному мужику нужно от меня?

– Меня Чича.

От услышанного приподнял брови, но решил воздержаться от комментариев.

– Ты куришь?

Я хотела успокоить нервы. Хотела хоть немного потушить внутренний пожар, который снова выжигал во мне огромную черную дыру.

– Кууурюю, – развязано протянул.

И все… Тишина… Незачем интересуюсь, не для чего… Скрипнула зубами. Мне все слова нужно тянуть из него клещами?

– Я хочу курить.

– Я рад за тебя. Хоти. Я же вчера сказал, ты можешь хотеть все, что пожелаешь. Я тут при чем? – издевательски пропел и поднял ненавистные мне глаза.

– Ты издеваешься надо мной? Я тут для того, чтобы развлекать тебя? Ты кайф от этого ловишь, что ли? Я тебе еще раз повторяю. На русском! Я! Хочу! Курить! – начала повышать тон.

С ним невозможно себя сдерживать. Он сам напрашивается.

– Отвыкай, – своим ответом заставил вылететь все мысли из моей башки.

Что, сука?

– Что? Что ты сейчас сказал?

И меня понесло. Я заорала на всю квартиру, выплевывая слова ему в лицо.

– Я тебе не собака, ленивый тупой распиздяй! Ты мне не папочка, чтобы меня воспитывать! Че ты до меня доебался?! Иди нахуй! Засунь все свое благородство себе в жопу, тварь! Я тебя ненавижу!

Этот черт заставил меня умолкнуть, когда саданул со всей силы по столу.

Вся посуда на столе подпрыгнула, а одна салатница вообще упала и разбилась. Пиздец, как он еще стол таким ударом пополам не разломал. Я даже слюной поперхнулась. Но, бля, я совру, если скажу, что испугалась. Нет! Я была рада. Казалось, целая бочка бальзама потоками текла по жилам и душе.

Так-то тебе, бесчувственная сука! И тебя смогла пронять!

Несмотря на то, что он ударил по столу и усмехнулся, глаза поднял отнюдь не холодные. В них так и отображалось раздражение и гнев. И мне не надо его слышать, чтобы понять, что этим он пытается меня усмирить и закрыть мой рот.

Ладно, парень, доводить не буду, но рот свой я хрен закрою. Привел меня, теперь терпи. Может, быстрее надоест играть в игры и вышвырнешь меня.

– Слушай, ну ты оказалась и вправду тупой… Я же вчера предупреждал тебя. Ты в одном своём монологе нарушила все правила.

Кроме ненависти он вызвал во мне еще и приступ брезгливости. Первый раз! Таким, как нам, нельзя брезговать, и дня не проживешь на улице. Но вот к нему я чувствовала дикое отвращение!

– А почему… Как ты там выразилась? Ленивый тупой распиздяй? Почему? – усмехнулся весело.

Он реально ждет ответа?

– Ты серьезно?

– Вполне! Ты меня вообще не знаешь, но позволяешь своим грязным языком чесать то, что не является правдой. Отвечай, почему! Иначе мы сейчас идем с тобой в ванную.

Сделала глубокий вдох. Он же отложил столовые приборы и подался ко мне. В ожидании. И если я не отвечу на его идиотский вопрос, то он и вправду сделает то, что задумал. Вижу по его глазам.

– А разве нет? Ты сидишь дома. У тебя такая хата имеется… Я могу предположить, что ты мент. Потому как при нашем знакомстве ты зачитывал мне статейки. Если мент, разве у них такая зарплата? – показала рукой на кухню, имея в виду и мебель, и в целом то, как она обставлена.

Усмехнулась ему в глаза, намекая, что он продажная скотина.

– Либо у тебя имеются богатенькие папочка с мамочкой, которые своему любимому сыночку ни в чем не отказывают, – уставилась на него в ожидании и хотелось услышать правильную версию.

Но для себя я уже выбрала правильный ответ. Мамочка с папочкой. Ух, как я его задела-то!

Начала тихо хохотать, показывая, что он для меня смешон. Очередной мажорик, Чича. Он очередной родительский сосунок. Понятно, почему он без всякого страха удерживает меня у себя в квартире. Такие люди либо менты, либо богатые со связями. Хреново…

– Знаешь, что я хочу с тобой сделать в данную секунду? – невинно поинтересовался, хотя по его виду с трудом можно было сказать, что он в данный момент спокоен.

– Что? – сладко пропела.

– Переломать твой хребет. А заодно вырвать твой ядовитый и гнилой язык. Чтобы кровью харкала. Чи-чааа.

Смех разом слетел с моего лица. Каждая его угроза отражалась в его глазах. И имя… Имя холодом отозвалось в моем теле. То, как протянул. С каким сарказмом…

– Ну давай, или боишься? Или родителям потом придется подчищать?

– Заткни свою пасть!

Услышав его жуткий ор, резко оттолкнулась ногами и отъехала на стуле от стола, подальше от этого сумасшедшего. Если он сейчас мотнет рукой, то спокойно схапает меня. Я лучше буду в этот момент подальше от него.

От громкого и быстрого его дыхания грудная клетка высоко вздымается. Черные глаза заволокло красной пеленой. Набычился.

– Давай, чтобы мы никогда больше не возвращались к этому вопросу… А зная тебя, это невозможно. Поэтому сразу закроем данную тему. Родителей у меня нет! Они умерли! Все? – загромыхал на всю кухню.

Сглотнула и кивнула, соглашаясь.

Жалко ли мне его? Нет! Отчего жалеть? Все мы когда-то будем валяться в сырой земле и гнить. И что от этого? Он не открыл для меня Америку! Тем более, живет он не бедно и явно ни в чем не нуждается.

Смотрит неотрывно мне в глаза, и от увиденного не приходит в восторг, поэтому не удивляюсь его следующему срыву:

– А теперь пошла отсюда вон! К себе! – и снова этот жуткий крик.

Что, блядь, он так завелся? Истеричка! Ну сдохли и сдохли. И он, как я погляжу, уже взрослый дядечка. Страдает, что ли, до сих пор? Я еще не успела добежать до комнаты, как он меня догнал и скрутил.

Что за черт?

Развернул и спиной впечатал в стену.

– Отвали! Я поняла!

Но вот такого человека перед глазами я еще не видела. От моих слов и от моей реакции на сказанное им, казалось, он слетел с катушек. От его вида у меня начинало леденеть тело. Щупальца страха сковывали все тело и сердце, парализуя.

Я его совсем не знаю. Допизделась!

Дышит загнанно и будто прокручивает все мои слова из раза в раз. Зажал меня у стены и навалился всем своим телом, нависая надо мной. Дернулась и только хотела залепить ему пощечину, но он, разгадав мои действия, резко надавил локтем на кадык, вышибая из меня весь воздух. Хрип вырвался изо рта и кислород толком не поступал.

Уперся в мой лоб своим и вдавливает голову сильнее в стену. Снова дернулась и хрипло взвыла.