Находившийся здесь же командир дивизиона Корнейчук, тут же отдал команду, на её уничтожение. По ходу движения катера я корректировал курс, направляя его на подводную лодку идущую нам на встречу. Выдавая как курс её движения, так и её глубину.

  Наконец раздалась долгожданная команда от Кобызева, - Бомба!.. Бомба!.. Бомба!..

  Вниз за корму катера полетели большие глубинные бомбы.

  - Стоп сброс, - скомандовал я.

  - Стоп сброс, - продублировал тут же Кобызев, его команды на корме дублировал боцман катера Луков.

  На лодку пришлось делать три захода, так как погода не очень располагала к прицельному бомбометанию.

  При последнем третьим заходе на подводную лодку из трёх больших глубинных бомб попала только одна, но попала по центру лодки, упав на лодку практически перед самой рубкой, силы взрыва хватило чтобы нанести серьёзные повреждения корпусу лодки, вскрыв не только его, но и повредив цистерны лодки расположенные как справа, так и слева. Лодка медленно опускалась на дно, выбрасывая вверх оставшийся кислород из повреждённого центрального отсека. Судя по глубине под лодкой, для её экипажа, сама лодка стала и их общим гробом.

  По мере погружения лодки я комментировал её глубину, прекратив, как только она перевалила за 160 метров.

  Вторая подводная лодка была замечена мною уже после того как Советское командование в лице командира дивизиона эсминцев, капитана первого ранга Колчина Павла Ивановича, передало Арктический конвой QP-10 английским эскортным кораблям.

  К тому моменту мы с Корнейчуком, переместились на другой РС за номером 515, на РС-513 осталась всего одна большая глубинная бомба. При выходе на сопровождение Арктического конвоя QP-10, по моему совету на каждый морской охотник как РС так и МО, было взято по десять больших глубинных бомб, малых глубинных бомб, вообще не брали. Кроме того дополнительно на два торпедных катера С-25 и С-27 было так же загружено по шесть больших глубинных бомб.

  Для сопровождения Арктического конвоя QP-10 английское адмиралтейство выделило 16 эскортных кораблей, которые и заняли свои места. Конвой прикрывала эскадра из 4 крейсеров и 3 эсминцев. Возглавлял эскадру контр-адмирал С.С. Бонхэм-Картер, его флаг развивался над крейсером "Эдинбург".

  Третью подводную лодку я обнаружил спустя два часа после потопления второй, к тому моменту мы уже взяли курс, в сторону Кольского полуострова, наша задумка с выходом на открытой волне "как бы случайно", с хвастовством одного "как бы молодого радиста" о том что мы везём обратно в Мурманск "несколько тысяч снайперских и артиллерийских прицелов, а так же с десяток локационных станций для всех эсминцев СФ", была уже запущена. Осталось только ждать нападения немецких подводных лодок, к нашему разочарованию за три последующих дня их было всего только две, и их мы так же потопили, хотя погода не совсем нам благоприятствовала.

  13 мая 1942 года, ровно через неделю после прибытия в порт Мурманска, наша небольшая эскадра опять же в том же составе, за исключением портового буксира ПБС-1, вышла в сторону Норвежского берега на охоту за конвоями противника. Кроме того на кораблях нашей эскадры было размещено порядка трёх рот краснофлотцев из состава МООН. Майор Соловьёв, к тому моменту не только сумел сформировать свой батальон, но и сумел кое-чему научить своих подчинённых, они целыми днями учились брать на абордаж транспортные суда и высаживаться в акватории порта. Все старослужащие краснофлотцы, которые уже имели такой опыт, были равномерно распределены по всему батальону, большинство из них уже имели лычки младшего комсостава, а особо отличившиеся командиры были повышены в званиях, что только добавляло им рвения.

  После моего выхода с разведчиками, Северный фронт в районе Мурманска предпринял наступление с целью отбросить немцев как можно дальше от областного центра.

  По сравнению с моей реальностью, здесь и сейчас были достигнуты успехи хоть и не значительные, но они были. Немцы только оборонялись, у них уже сказывалась нехватка всего, как людских ресурсов, топлива, так и боеприпасов. Всё это могло быть доставлено только по Баренцеву морю вдоль береговой черты Норвегии.

  Поэтому, нашей Мурманской флотилии была поставлена задача, постараться максимально перекрыть этот канал поставки на Севере Норвегии за Полярным кругом.

  Чтобы застать врасплох конвой противника, Ледяев, принял решение атаковать конвой под утро 15-го мая, но на этот раз как можно ближе к Киркенесу. Немцы выводили конвои из Киркенеса ещё в ночное время, чтобы в течении дня у них была возможность прикрывать их с воздуха, а заодно вести разведку впереди и со стороны Баренцево моря, заранее принимая меры к их отражению.

  Никто из немецких моряков не ожидал, что нападение кораблей будет так далеко в тылу. О планировании выхода очередного конвоя в сторону порта Лиинахамари на 15-16-е мая мы узнали от разведки СФ, когда он ещё подходил к порту Киркенеса со стороны Трамсё. Этот конвой состоял из пяти транспортов и девяти кораблей охранения: двух миноносцев, четырёх кораблей ПЛО, двух сторожевых кораблей и одного тральщика. В самом порту Киркенес, к этому конвою добавили ещё две БДБ и одну самоходную баржу.

  Вот этот-то конвой и был отправлен немцами в порт Лиинахамари. 15-го мая 1942 года, в 3 часа утра, он начал своё движение, с тем, чтобы под утро встретится в Баренцевом море, у берегов Норвегии, в районе мыса Хольменгранес с нашей эскадрой.

  Ещё ранее я, находясь на торпедном катере С-23 с Репиным, рассматривал подходящие корабли конвоя. Заранее наложенное заклинание видимости в темноте и заклинание зоркого глаза позволяло подойти на относительно близкое расстояние. Заблаговременно обнаружив конвой, сосчитав и рассмотрев его построение. Все данные были немедленно переданы на эскадру, которая находилась впереди и в десятке миль от берегов Норвегии. Опасности со стороны миноносцев я особо не видел, вооружение у них было для нас откровенно слабое, по одной пушке и три зенитных пулемёта, о чём и высказал своё мнение Репину, ещё я сказал, что эти миноносцы были единственными кораблями конвоя, которые могли уйти от нас на скорости. Репин довёл моё мнение до командования эскадрой.

  Немцы из охраны конвоя построили из кораблей охранения типовую защиту. Все пять транспортов двигались одной колонной, друг за другом с дистанцией полтора два кабельтова, рядом, со стороны берега в колонне параллельно с третьим транспортом шла самоходная баржа, за ней две БДБ. Корабли охранения разместились следующим образом, впереди конвоя шли два сторожевых корабля, один корабль ПЛО. Со стороны Баренцево моря конвой прикрывали два миноносца и один корабль ПЛО, сзади конвой прикрывали тральщик и корабль ПЛО, со стороны берега шёл один корабль ПЛО. До береговой черты было около восьми миль.