- Оно и видно, - сказал я, - для разведки что главное?
- Что, - переспросил капитан.
- Тихо прийти, тихо уйти и чтобы никто не видел и не слышал, - сказал я, - это при том, что дело, которое им поручили, они выполнили, вот это и есть разведка. А громкое хлопанье дверьми, в этом процессе, это уже должны делать другие военные, специально к этому готовые, по научному их называют диверсанты. Вот для тех, чем громче, тем лучше. Но разведка и диверсанты должны уметь быстро и качественно отрываться от преследований, это их объединяет.
- А разве это не одно, и тоже, - прервал меня капитан.
- Ну да одно и тоже, - я согласительно закивал головой, - как, к примеру, авиация и артиллерия, и там и там пушки, а ведомства разные и разные задачи и способы их выполнения.
В этот момент легковая машина въехала на территорию порта. Ещё через несколько минут мы подъехали к пирсу, у которого стояли корабли нашей флотилии компактной группой, во главе с ВК ПВО "Победителем".
Быстро сбегав на свой катер, забрал свой сидор, попутно кинув в него несколько пистолетов, с пачками патронов к ним, немного продуктов, а так же с десяток гранат Ф-1, не забыл и патроны к своей винтовке.
На пирсе рядом с капитаном стоял наш Петрович и Кобызев.
Что там им наговорил капитан, я не слышал. Подойдя к командирам, доложил им о готовности к выходу на разведку.
Петрович, скептическим взглядом окинул мою фигуру, как будто видел её первый раз и деловым тоном сообщил мне, что я, временно на неделю прикомандирован к отряду разведки СФ.
- Только туда и обратно, - сказал он уже в конце своей речи, добавив, сверкнув своими озорными глазами, - много там не стреляй, помни про патроны, юнга.
На не понимающие взгляды капитана разведчиков и Леонова, рассказал им анекдот про солдат и патроны.
На прощание капитан подтвердил, что завтра с утра он лично привезёт приказ по штабу СФ об откомандировании меня юнги Ваника Северного приписанного к Мурманской флотилии в распоряжение разведотдела СФ.
Оставшиеся три дня до выхода прошли как одно мгновение, по крайней мере, для меня. Я разрывался между пошивочной мастерской, Архангельским морремзаводом, аптеками Архангельска, морским училищем, где мне нашли химическую лабораторию.
В пошивочной мастерской я рисовал эскизы маскировочных халатов, со всевозможными пояснениями, как для чего и в каких местах, а так же их расцветки под весеннюю пору года.
На Архангельском морремзаводе рисовал чертежи всё того же оружейного глушителя, что-то типа прибора "Брамит", братьев Митиных, отдельно как для винтовки, так и для пистолетов.
В аптеках закупал необходимые компоненты для приготовления смеси для отпугивания собак, перепаковал несколько десятков брусков с взрывчаткой, усилив её свойства, раз в пять, а то и более. Отдельно приготовил несколько пробирок с ядом - так на всякий случай, может, пригодятся.
У старшины разведотряда, выпросил с пяток кусков тонкой проволоки метров по пятнадцать каждый, на вопрос ходившего следом за мной и всё записывающего Леонова, сказал, что так надо.
21 апреля 1942 года к вечеру, наконец, доставили пошитые по моим эскизам маскхалаты и привезли всего пяток глушителей, четыре на немецкий пистолет "Люгер" (отдавали пистолеты, два моих и два дал Леонов, для переделки), один удлинённый на стрельбу из моей снайперской винтовки "Zf. Kar. 98k", её тоже переделывали - для того чтобы можно было навинчивать глушитель.
Из двух десятков брусков капитан забрал два на испытание, которое прошло успешно за городом, привлекли нескольких специалистов, из сапёрного подразделения, дислоцированного в городе. Те просто были в шоке от взрывной мощности одного бруска.
Для выхода готовились кроме Леонова ещё три краснофлотца, я был пятый.
В тылы немцев, Виктор решил пройти через одно из озёр, под утро. Что и произошло 22 апреля примерно в два часа ночи, на небольшой лодке, как раз для четверых.
Описывать свои бега по горам в течении четырёх дней не буду. В принципе три дня прошли нормально, тихо пришли, тихо ушли, что надо отметили на картах. А вот четвёртый день, начался вроде бы удачно, мы как раз приблизились к населённому пункту Большая Западная Лица. До самого населённого пункта мы близко не подходили, хватало того, что расположились на самом срезе сопки, с которой открывался прекрасный вид на сам населённый пункт. В три имеющиеся в группе, бинокля начали рассматривать как сам посёлок, так и расположение в нём немцев. В самом посёлке располагалось около батальона горных егерей, несколько зенитных батарей, которые дополнительно, прикрывали все подходы к пункту, в том числе и подъездные пути - дороги. В нём же находился крупный немецкий штаб, мы наблюдали значительное количество транспортных средств, в том числе и около десятка легковых автомобилей. Штаб расположился в большом трёхэтажном здании центральной улицы, находился под усиленной охраной, кроме того вдоль улицы постоянно ходили два патруля по три егеря во главе с унтер-офицером, проверка документов была обязательна для всех в том числе и офицеров.
- Только у тех, кого знают в лицо, документы не проверяют, - прокомментировал я увиденное. В этот момент у меня сработала моя чуйка и я резко посмотрел на дорогу, которая подходила к посёлку с западной стороны. В тот момент на ней вдали показалась большая колонна машин, во главе колонны шёл танк, впереди за сто метров ехали три мотоцикла с колясками.
Толкнув в бок лежащего рядом Виктора, я негромко сказал, - смотри западное направление.
- Panzerkampfwagen I (Pz.Kpfw.I, Pz.I; "Панцеркампфваген I") - германский лёгкий танк 1930-х годов, - тут же прокомментировал увиденное Виктор, - за ним три немецких лёгких бронеавтомобиля (Sd Kfz 221), четыре легковых автомобиля, за ними два бронетранспортёра Ганомаг (Немецкий бронетранспортер Sd Kfz 251/20 "Hanomag"), один немецкий связной бронеавтомобиль (лёгкий бронеавтомобиль Sd Kfz 223), три грузовых автомобиля, скорее всего с пехотой. После них ещё два мотоцикла с колясками. Колонна направляется прямиком в посёлок.
