Но сейчас он ни чего, не понимал.

  Мои слова насторожили не только Петровича, но и подошедшего с докладом Кашкарова.

  Тот даже не доложив, повернувшись ко мне, спросил озабочено, опередив на секунду Петровича,

  - Тревоги нет? - ожидая моего ответа.

  - Нет, и они нас не видят, и о нас не знают, это, по всей видимости, торпедный катер, так как очень скоростной, у нас по сравнению с ними козырей несколько, первый большая огневая мощь, вторая - разведгруппа. Там всего на верху, смена из нескольких человек, два при пушках, пара наблюдатели. С этой стороны мы к ним сами приплывём, снесёт. На подходе я их снесу из своего автомата. А как пристыкуемся правым бортом, наверх они не выйдут, мы сами к ним нырнём, так что "Сарынь на кичку" актуально, я думаю, на верху, помогут разведчики. А в низ, пойдут наши краснофлотцы с пистолетами, разведчики как захотят. Пистолетов на такой случай у Кобызева хватает, да и пулемёты сверху убийственный аргумент.

  После всего сказанного, я помолчал, потом продолжил, - да и чуйка вещает, что всё будет хорошо, не их сегодня ночь. На них я выведу точно, а там только согласованные действия.

  Немного подумав, Петрович, сказал,- стоим на месте, весь командный состав, кроме Икулова вниз, надо посоветоваться.

   О том, что наша разведгруппа забрана на борт катера, в штаб Мурманской базы ушла радиограмма.

  На совещании в кают-компании присутствовали весь комсостав катера и пригласили всех разведчиков, пришло пятеро, радист легкораненый остался в каюте.

  Ещё раз внимательно заслушали мою диспозицию, по действиям каждого из командного состава, а так же их подчинённых, прикинули, кто пойдёт вниз, кто страхует наверху. Уточнили сколько у нас пистолетов и кому они пойдут, при этом глаза разведчиков очень округлились. На вопрос их сержанта, - откуда столько? Им сказали, что это не первое судно в захвате, которого они принимали участие. Нами захваченное, плавает под нашим флагом и называется вооружённый пароход "Мурманск". Который, кстати входит в нашу бригаду охраны водного района.

  Разведчики согласились поучаствовать в деле. На что я шутейно бросил, - за мзду малую.

  К подготовке приступили, деятельно выдавая кому надо пистолеты, доводя до каждого его действия.

  Ко мне подошёл сержант разведчиков и спросил, - как хорошо я стреляю?

  На что оказавшийся рядом боцман Кашкаров, ответил, - на его счету девять самолётов, один миноносец, правда, первого класса, но всё же. Из любого оружия, в особенности из пушек стреляет, феноменально точно, и на большие расстояния, а на малые.., - фраза была не закончена и глядя на монументальную фигуру боцмана, в его слова можно было верить.

   Так как торпедный катер стоял при не работающих движках, то и мы медленно подплывали подхватившим нас течением, я комментировал расстояние до катера и просто выводил его прямо на них. Стоял я на верху боевой рубки, около прожектора направляя его на катер в темноте, когда до него осталось сто метров, я переместился к своей правой установки "Эрликона".

  По команде Петровича, был включен прожектор, который упёрся в освещённый торпедный катер, тут же я со своего и одновременно с левого борта заработали "Эрликоны". В первую очередь я срезал ближайшего пулемётчика, который разворачивал в нашу сторону 20-мм зенитный автомат. За ним переключился на следующего пулемётчика стоящего так же за 20-мм зенитным автоматом. Расстояние до катера сократилось до 50 метров, и продолжало быстро сокращаться, мы уже шли на движках, на малых оборотах. Именно в этот момент подключились разведчики, расстреливая наблюдателей. Ещё несколько секунд и наш катер был в нескольких метрах от торпедного и с боевой палубы нашего катера я его весь видел.

  Не упуская момента, выделенные краснофлотцы кинули две кошки и в четыре руки состыковали наши катера. Буквально в эти секунды люки на катере начали распахиваться и из их выскакивали матросы экипажа катера, которые тут же и ложились на палубу. На катер в мгновение перескочили выделенные краснофлотцы и разведчики и в люки полетели гранаты, кроме конечно моторного отсека, об этом все были предупреждены заранее. Не успели отгреметь взрывы, как в люки стали нырять наши краснофлотцы и пятеро разведчиков, стреляя во всех живых и быстро разбегаясь по катеру. Приказ был однозначный, никого в плен не брать, на этом настоял я, сказав, что хитрые немцы могут устроить кровавую баню, с кучей трупов, о чём подтвердил сержант, разведчик, видимо сталкивался уже.

  Через несколько минут торпедный катер был полностью захвачен. С нашей стороны убитых не было, сыграл фактор внезапности, но раненые были: как всегда Малышев, - он и тут отделался лёгким ранением в ногу, а вот старший краснофлотец Луков, поймал пулю от офицера в живот. Наклонившись над Луковым, я приложил к ране руки начал вытаскивать пулю обратно, как только она появилась, быстро выхватил её, бросив сразу заклинание среднего исцеления. Из раны пошла кровь, но постепенно переставая идти, через пять минут, на месте раны появился розовый рубец, прождав ещё десять минут, кинул заклинание малого исцеления.

  - Можете уносить, - проговорил я, повернувшись к боцману Кашкарову, который стоял рядом со Смирновым и терпеливо ждал, пока я закончу, - скажи всем, что чистую форму с немцев снимали пригодиться, ведение мне было. Но что тот кивнул головой, имея серьёзный вид.

  Для чего я сказал про форму, я и сам не знал. Немцев по мере осмотра, подымали наверх и опускали в море, на что понадобилось ещё десять минут.

  Я же перебрался на свой охотник и занял свой место у правого "Эрликона" на боевой рубке. Кинув круговое заклинание обнаружения, ничего подозрительного не обнаружил, успокоился окончательно.

  Петрович, во всю командуя, сортировал экипаж, определяя кому переходить на торпедный катер, командиром туда перешёл лейтенант Репин.

  Пока шло определение, я сбегал вниз к разведчикам и бросил на их радиста заклинание малого исцеления, сказав, чтобы тот много пил сладкого чая.

  В последний момент перешёл на торпедный катер, сказав Петровичу, что там не кому готовить, что было правдой, на нашем катере, есть то кок Марочкин.

  Уже через десять минут, на торпедном катере заработали двигатели, и он, набирая за нами скорость, пошёл в кильватере нашего катера, на нём развивался резервный флаг с нашего катера, немецкий я унёс в каюту капитана. Петрович, увеличил скорость до максимума, стараясь быстрее выйти, из зоны действия немцев. Утро нас застало в нашем тылу, мы проходили полуостров Рыбачий.