Сообщение об уничтожении миноносца, хоть и 1-го класса противника, ещё больше подняло настроение капитана второго ранга Гизатулина, да и пополнила копилку побед, вверенной ему базы. После последних событий ему было, что докладывать на верх, а если прибавить, к уже выше перечисленному, ещё и сбитые, - десяток самолётов, то получается совсем прекрасно.

  161, после того как с него забрали всех раненых и убитых, переставили к пароходу "Мурманск" стоящему у причала ремзавода.

  Наш катер на своей стоянке простоял ещё четыре дня, за это время был один авиа налёт, который успешно был отбит. После потери двух пикирующих бомбардировщиков, остальные поспешно скинув бомбы на город, повернули назад. Тем более, что в этот раз снаряды с "Бофорсов" стали ложиться всё ближе и ближе к летящим на высоте самолётам.

  К двум упавшим, с которых, никто не прыгал, я с боцманом Кашкаровым, сплавали в тот же день, не дожидаясь захода солнца.

  Привезли стандартный набор: парашюты, утеплённые куртки, лётные очки, планшеты с картами в более, менее хорошем состоянии, ремни с кобурами, пистолеты - два Вальтера П-38, одно золотое кольцо и как всегда серебряный портсигар, а так же серебряные круглые часы на цепочке, два пулемёта MG-81 с запасными лентами.

  Ещё через день наш 163 ушёл на замену 162 для охраны всё того же водного района. Добрались до района патрулирования, без происшествий и боевых столкновений. Пожелав нам удачи, ушёл на базу в Мурманск 162, лейтенанта Бабкина.

  Несколько дней ничего не происходило, не считая пролёта на высоте немецкого разведчика. Сидеть без дела надоело и мне и экипажу. Экипаж катера и старшего лейтенанта Корнейчука, я понемногу приучил к активности, а простое ничего не деланье стало уже надоедать им. Поэтому я предложил Петровичу на наших вечерних посиделках за чаем, посмотреть на затонувший норвежский миноносец. Тем более район затопления был отмечен в боевом журнале нашего катера. Глубины там не совсем большие в пределах 50 метров, я предварительно посмотрел на карте.

  На следующий день туда мы и выдвинулись, перед тем как нырять договорился с Петровичем, что если будет нужна мой экстренный подъём, то они выстрелят в воду несколько раз, вполне услышу.

  Миноносец я нашёл на втором погружении, он лежал на глубине 37 метров, на правом боку. Меня интересовала рубка и другие верхние помещения. Но, тем не менее, передохнув пару часов, набравшись сил, ушёл под воду третий раз. Поверхностный осмотр миноносца принёс первые удачи, я нашёл и снял два дальномера производства "Карл Цейсс" с этой добычей сразу же пошёл наверх. После очередного посещения миноносца моей добычей стали два бинокля, так же производства "Карл Цейсс", один барометр, несколько хороших хронометров, три пистолета с кобурами,- всё это мне удалось найти в боевой рубке. На прощание заглянул в кормовую башню вход, в которую был гостеприимно открыт, и снял оптику с 105-мм пушки. После этого начал всплывать.

  На верху, всё было спокойно, у меня всё приняли и отправили в кубрик отдыхать. Больше всего радовались Петрович с Кобызевым, - так как оптика была превосходной, привести её в порядок брался Кобызев, за результаты он ручался.

  Ещё несколько дней всё было спокойно, а вот за день до нашей смены к обеду на меня напала ощущение опасности, ничего, не понимая, я выбрался на палубу катера и осмотрелся, служба неслась, как положено, наблюдатели осматривали свои сектора обзора. Увидев мою нервозность, ко мне подошёл старший смены, боцман Кашкаров, - спросив, что случилось?

  - Что-то тревожно мне, - всё ещё не видя причины для беспокойства, произнёс я. Сам не знаю почему, будто кто-то смотрит что ли, - неуверенно закончил я, озираясь.

  Боцман отнёсся к моим опасениям очень серьёзно, приказав вызвать Петровича и усиление смены.

  Наверх, поднялся не только Петрович, но и Кобызев. В это время я всё же догадался бросить заклинание кругового поиска, каково же было моё удивление, когда я обнаружил по левому борту отметки множества людей - под полсотни человек.

  Тут до меня дошло, я заорал - подводная лодка, по левому борту, удаление десять кабельтов.

  Ударил колокол громкого боя. Из люков начали появляться краснофлотцы, занимая свои места по боевому расчёту.

  Катер уже разворачивался носом к предполагаемому месту похождения подводной лодки, стал набирать ход.

  - Атака подводной лодки! Большая серия! Глубина взрывов пятнадцать метров! Товсь!, - немедленно начал командовать Петрович.

  - Наблюдаю, перископ подводной лодки, немного правее по курсу, дистанция восемь кабельтов, - закричал стоящий на рубке наблюдатель, всматриваясь в бинокль.

  - Василий Петрович, - закричал я, с палубы катера, Петровичу, стоящему на мостике боевой рубки, - разрешите более точно навести на неё катер, я знаю, где она и мне будут подсказывать, куда она повернёт и её глубину.

  Петрович сверху махнул мне рукой, чтобы я поднимался к нему.

  - Перископ исчез, лодка прямо по курсу, дистанция пять кабельтов, дистанция сокращается, - выкрикнул, наблюдатель.

  - Неужели уйдёт, - сказал поднявшийся на мостик вместе со мной старшина Кобызев.

  - У них сегодня неудачный день, - скаламбурил я, - здесь не наливают, здесь пинают, закрыв глаза, начал командовать: лодка поворачивает вправо глубина до двадцати метров. До лодки 100 метров, 50 метров, десять метров. Сброс.

  - Бомба!.. Бомба!.. Бомба!.. - тут же скомандовал Петрович.

  - Стоп сброс, - скомандовал я.

  - Стоп сброс, - повторил Петрович, позади катера раздалась серия взрывов, особенно выделился второй по счёту.

  - Лодка опускается на грунт, мы её прошли, - всё ещё с закрытыми глазами комментировал я.

  - Есть попадание, - громким голосом, комментировал боцман Кашкаров, - на поверхности воды позади катера, образовался большой воздушный пузырь, есть мазутное пятно, всплывает мусор. Буквально через миг на поверхности появились два мёртвых тела.