Быстро высунувшись из-за рубки катера, увидел как какой-то колобок, в сидевшей на нём форме как на корове седло, начал восхождение по трапу на катер. На его покрасневшим, от крика лице, застыла маска злобы, по всей видимости, её вызвал стоящий на пирсе Петрович, Кобызев или дежурный краснофлотец с катера.

  Не долго, думая кинул в него заклинание среднего кулака. Того как ветром сдуло с трапа в студёную воду.

  - Тут же раздался крик дежурного, - "человек за бортом", раздался топот ног и стоящий у рубки катера Малышев, сорвав с рубки спасательный круг, бросил его за борт. Выглянув за борт, я тут же подправил круг ещё в полёте и он, приводнился прямиком на голову, которая вынырнула из воды, отправив её обратно под воду. Решив проявить инициативу, крикнул Малышеву, - бросай второй круг, - что тот и исполнил. В этот раз круг упал рядом и ухватившегося за него Чернова потащили к борту катера, как только тот показался из воды по пояс, я телекинезом, расстояние небольшое, отстегнул у него кобуру и вытащил пистолет системы Наган, тут же отпустив его, тот сразу же исчез под водой.

  Как только Чернов оказался на палубе, то начал верещать ещё больше, - что этого он так не оставит без последствий. К тому моменту на палубе катера находился весь комсостав катера во главе с Петровичем. Ухватив за рукав, стоящего рядом боцмана Кашкарова, сказал ему, - а где его пистолет? Когда Кашкаров повернулся ко мне, подмигнул ему и ткнул в сторону Чернова. Тот понял с полуслова - утеря оружия в военное время в тылу была чревато для всех.

  Быстро выдвинувшись вперёд, Кашкаров произнёс,- а где ваше оружие, товарищ батальонный комиссар.

  Чернов уже поднявшийся на ноги, но всё продолжавший грозить всему комсоставу катера, замолчал и схватился за расстегнутую кобуру, открыв её. Она, как все видели, была пуста.

  Даа, - произнёс Петрович, - о происшествии необходимо докладывать по команде.

  В этот момент краснофлотец Смирнов принёс два одеяла, которые накинул на мокрого Чернова.

  - Прошу Вас товарищ батальонный комиссар, - произнёс Петрович, - спуститесь в каюту комсостава, вам найдут сухую одежду.

  - Старшина Кашкаров, - тут же отдал он указание боцману, - проводите батальонного комиссара к себе в каюту и организуйте сухую одежду и горячий чай.

  - Старшина Кобызев, остаётесь за меня старшим на катера, я на доклад к командиру дивизиона, - продолжил командовать Петрович.

  Эпизод 6

  Капитан-лейтенант Ледяев, находился на морском охотнике номер 162, в каюте командира лейтенанта Бабкина, ставил ему задачу на охрану водного района, когда в дверь постучали.

  После разрешения войти, в каюту вошёл, лейтенант Корнейчук, с которым они расстались не далее как два часа назад.

  Встав в строевую стойку Корнейчук, доложил о прибытии на борт катера заступника командира Мурманской базы по политической части, батальонного комиссара Чернова, а так же о замечаниях, которые тот сделал, при этом поморщился не только Ледяев, но и лейтенант Бабкин, Чернов своими придирками, достал всех командиров катеров в дивизионе, без исключения.

  Махнув рукой, чтобы Корнейчук присаживался рядом с Бабкиным, Ледяев сказал, - достал уже всех.

  На что Корнейчук, улыбнулся и продолжил, - это ещё не весь доклад, батальонный комиссар, когда, поднимался, на катер, упал в воду. Увидев улыбающихся заинтересованных в дальнейшем продолжении слушателей, не разочаровал их, добавил, - не, спасали со всей ответственностью. Бросили два круга, вытащили, кричал он много, да умолк, когда боцман Кашкаров, спросил у него, где его пистолет. А пистолета то тю-тю, нема, исчез под водой в военное время то. Вот я и с докладом о происшествии, сразу же к вышестоящему начальству. Чтобы оно в курсе было.

  Только сейчас до Ледяева дошло что случилось, если бы кто-то из его подчинённых утерял оружие, батальонный комиссар ходатайствовал бы за трибунал и добился бы передачи дела в него, военное время как-никак сейчас, а тут он сам теряет оружие. А так же зная о большой "любви", к Чернову, командира Мурманской базы, капитана второго ранга Гизатулина, то просто необходимо делать доклад о происшествии Гизатулину, причём немедленно, пока политработники не замяли это дело.

  - Я понял тебя, - подымаясь, сказал Ледяев, - что ж происшествие есть, необходимо доложить по команде, и обратившись к лейтенанту Бабкину, сказал, - скоро буду, дождитесь меня.

  - Может, уберут, - с надеждой произнёс Бабкин, когда за Ледяевым закрылась дверь, за последнее время он получил от Чернова уже два взыскания.

  - Утерю оружия видели все находящиеся на катера, замять, недолжны, - сказал Корнейчук, - а если и замнут вверху, то уж Гизатулин, это дело так не оставит здесь, однозначно уберут.

  Как только Чернова увёл боцман Кашкаров в свою каюту, я сказал стоящему рядом старшине Кобызеву, - не переживай я сейчас, скинул с себя всё, наложил заклинание тёплого тела и заклинание видимости в темноте, нырнул с борта катера прямо по носу. В этот раз дежурный ничего не кричал, увидев отрицательное покачивание головой старшины. На поиски Нагана ушло всего три минуты, так как глубина у пирса здесь была небольшая, а куда он упал, по отношению катера я знал. Вынырнув, так же по носу был поднят Смирновым и Малышевым, сунув Наган Кобызеву, сказал, - спрячь куда-нибудь.

  Нырнул в люк, ведущий в кубрики экипажа, заскочил в гальюн, выжал трусы и стал поспешно одеваться.

  Добравшись до подушки, вырубился сразу.

  Батальонного комиссара Чернова мы больше не видели, Ледяев, потом рассказал, что тот сильно простыл и его вывезли в госпиталь Архангельска.

  Последующие несколько дней не принесли ни каких событий, за исключением того, что сходил на рынок в центр города, упросив Петровича отпустить со мной боцмана Кашкарова. Сказал, что необходимо прикупить приправ из травок на камбуз, да и так кое-что по мелочи прикупить.

  Около рынка договорился с Кашкаровым, о встрече через три часа и каждый из нас разбежался по своим делам.