Я, посмотрев на сидящих продолжил, - сейчас идёт война и не исключено что мы пойдём по приказу в последний и решительный бой. И тогда у нас будет на счету каждый из краснофлотцев экипажа, которые должны уметь обращаться с вооружением корабля, которое мы имеем. Врагу должен быть нанесён максимальный ущерб из нашего вооружения. Для этого я предлагаю организовать постоянные занятия, на которых мы будем тренировать экипаж корабля по различным вводным. Каждый краснофлотец экипажа должен знать свои действия при тех или иных вводных, к примеру пожара на корабле, кто заменяет и в каком орудийном расчёте, кого при ранениях, кто помогает подносить боеприпасы к орудиям. Сигнальщиков должны обучать знать силуэты всех немецких самолётов и наших, силуэты наших и немецких кораблей, которые могут здесь оказаться, силуэты подводных лодок. При быстром поступлении сообщений от них командир сможет быстрее отреагировать на угрозу кораблю.

  Кроме этих занятий предлагаю делать утренние построения для определения краснофлотцев на занятия или другие роботы на корабле. Так же нам необходимо организовать каждодневные информации экипажа.

  На что сидевший рядом со мной Вяткин, согласительно кивнул головой.

  - Все это начиная с построений будет способствовать сплочению экипажа, - продолжал я, - а так же повысит его боевую выучку.

  На что уже согласительно закивал головой помощник командира Подгорных.

  - Я сделал наброски занятий на неделю, как впрочем и распорядок дня для экипажа, который после согласования, изменения или дополнений можно вывесить в коридоре перед столовой, для ознакомления всем экипажем. Это конечно касается только тех дней, когда мы будем находиться на базе флота здесь в Екатерининской гавани, а не на боевом выходе.

  После своего доклада я передал свой блокнот на ознакомление командиру и помощнику, смотря на их реакцию.

  Подгорных сразу же одобрительно закивал головой в знак поддержки, пока Окуневич, просматривал мои записи по занятиям.

  - Ну что ж, товарищи, - после ознакомления произнёс командир, - в целом пойдёт за основу. Думаю что, вы Евгений Михайлович, после его доработки уже сегодня вывесите для ознакомления экипажем.

  - Есть ещё один момент, который я хотел бы обсудить как командир БЧ-2, - тут же продолжил я, - вчерашняя работа орудиями в поддержку высадки десанта показала, что мы расстреляли больше сотни снарядов и на момент отхода на базу флота, у нас в наличии оставалось всего снарядов на 5-10 минут бою, потом запас снарядов кончится. Может быть, поставить этот вопрос перед командованием дивизиона и ОВР базы, о дополнительном наличии снарядов к пушкам и патронов к пулемётам на корабле, а не только положенного одного запаса?

  - Обязательно поставим, - проговорил Вяткин, смотря на Окуневича, - это серьёзный вопрос по боеготовности корабля.

  Тот согласительно кивнул головой, - уже сегодня доложу командованию дивизиона наши предложения по боеприпасам. Тем более что они на складах есть в наличии, а в момент боя их может не оказаться на корабле.

  - Места для хранения на корабле достаточно, - подтвердил Подгорных.

  Я именно та такую реакцию и рассчитывал, собираясь под шумок дополучить ещё и боеприпасы для пулемётов дополнительно.

  - Кстати по сигнальщикам, - я посмотрел на Вяткина, - Александр Ильич, нужна ваша помощь.

  Тот вопросительно уставился на меня.

  - Я как командир БЧ, не могу попасть в штаб флота без веской причины, а вы по своей линии можете, тем более как зам командира корабля. Хотелось бы получить для изучения сигнальщиками силуэты самолётов, кораблей, подводных лодок немцев. Своих мы и так срисуем с гавани. Там надо по разным службам походить. Можно даже говорить при этом, что это комсомольский почин комсомольцев нашего корабля.

  Видя как у Вяткина загораются глаза, понял, что мои слова попали на благодатную почву.

  - Сегодня же после обеда соберём собрание комсомольцев, - сообщил тот, всё больше вдохновляясь, - и всё оформим, как положено. Тут думаю, ещё надо подключить к этому почину и политотдел ОВР базы, как оформим протокол собрания пойду в первую очередь до батальонного комиссара Халтобина, думаю, он пойдёт навстречу такому решению комсомольцев.

  - Но вы всё же сходите в штаб флота у них в этом плане больше возможностей, - додавил я Вяткина.

  - И это обязательно сделаем, - заверил тот.

  После этого импровизированное совещание у Окунева закончилось.

  Я же проверив чистку орудий, поставил задачу Голованову на тренировку расчётов орудий по наводке, зарядке, подноске боеприпасов.

  К тому моменту Окуневич и Подгорных, уже побывали у командира дивизиона и решили с ним вопрос, о получении дополнительно ещё по одному боекомплекту на каждое 45 мм орудия и пулемёты.

  Я же не стал терять время и тут же с оформленными накладными, во главе со своим отделением комендоров, направился на склады вооружения, где всё и получил. При этом 80% снарядов на каждое орудие получил бронебойными Б-240, зная какой бой предстоит впереди. Загрузил на тележки и доставил до корабля, отправив назад пустые тележки с командиром отделения.

  К вечеру заступил на дежурство по кораблю, вместе с двумя своими краснофлотцами. Постоянно находясь в рулевой рубке корабля, контролируя весь корабль.

  Ночь прошла спокойно без происшествий, утром после завтрака, организовал занятия у орудий, к одному поставил Голованова, у второго проводил сам, одновременно контролируя как корабль, так и сходы с него. После обеда на корабль пришли посмотреть на занятия командир дивизиона и его заместитель политической части. Вовремя увидел, доложил, поставил в известность командира корабля.

  Их в первую очередь заинтересовали занятия у орудий для отделения котельных машинистов и отделения машинистов.

  Тут я выступил вперёд и доложил, что вооружение корабля весь экипаж должен знать, не так профессионально как орудийный расчёт или зенитчики, но хотя бы просто знать. Да и у пулемёта надо несколько занятий провести. Чтобы не только знали его и смогли устранить типовые неисправности, но и хотя бы знали азы стрельбы по воздушным целям, знали, как стрелять с упреждением, чтобы попадать в цель.