Когда мы вышли из штаба и шли на корабль, я сказал Вяткину, - вот видишь расчёт орудия герои, а про остальной экипаж, который погиб на своих постах, молчок, как будто и не люди.

  Только теперь до Вяткина дошло, о чём я ему только что сказал. Тот остановился, хотел развернуться и идти назад, но я ухватил его за рукав, сказал, - это кадровые военные, они тебя не поймут, пошли на корабль по пути объясню, что они под нами понимают.

  - Они считают нас второстепенными, нечто придатка до флота, считают нас "ТЮЛЬКИНЫМ" флотом, входящим в состав СФ, произнёс я, - пусть хоть так они оценили, хотя бы часть нашего экипажа, а исследователи после войны оценят действия всех остальных, в том числе и действия нашего корабля в целом, теперь понимаешь, почему я хочу именно остаться здесь, на этом сторожевом корабле?

  - Вот когда напишешь про погибший расчёт носового орудия, покажешь мне, -попросил я своего заместителя, - там надо будет подправить кое-что.

  Тот согласительно кивнул головой.

  Сделаю небольшое отступление от страниц книги. Многие исследователи реальных событий, которые произошли 13 июля с реальным сторожевым кораблём "Пассат", считают, что именно пренебрежительное отношение кадровых военных к событиям 13-го июля заключалось как раз (один из моментов), в ТОМ ЧИСЛЕ и в отношении к ним как к "ТЮЛЬКИНОМУ" флоту. В отличии от гибели того же сторожевого корабля "Туман". Там только кадровых военных командиров было четыре в отличии от "Пассата", где было всего два. "Туман", как известно, вошел в состав Северного флота в ходе советско-финляндской войны 1939 - 1940 годов и с началом Великой Отечественной войны продолжал нести дозорную службу, решал задачи конвоирования, а также участвовал в высадке морского десанта. Военный комиссар корабля старший политрук П. Н. Стрельник в числе первых на Северном флоте был представлен к награждению орденом Красного Знамени, что, естественно, выделило "Туман" из ряда его собратьев. Большинство членов экипажа рыболовного траулера РТ-102 (СКР-22 "Пассат") было призвано из запаса 23 - 25 июня 1941 года согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года. Оставаясь служить на своем судне, ставшем после мобилизации и вооружения 25 июня - 2 июля 1941 года сторожевым кораблем "Пассат", командный, старшинский и рядовой состав был назначен на него соответственно 28 и 23 июня. Однако только после гибели корабля вышли соответствующие документы: приказ командующего Северным флотом Љ 055 от 3 августа и циркуляр начальника Организационно-строевого управления Северного флота Љ 198/313с от 31 июля 1941 года. Части экипажа воинские звания так и не были присвоены.

  Вот именно поэтому я, описывая эти события, некоторых членов экипажа, к примеру, боцмана Дятлова Алексея Евгеньевича, нигде не упоминал по званию, хотя тот был младший командир (запаса).

  После обеда ко мне зашёл мой заместитель, с уже написанной статьёй. Пришлось её немного подкорректировать, выпячивая не только расчёт орудий, но и весь экипаж хоть и вскользь. Так, чтобы ни добавить, ни выкинуть, было затруднительно, всё-таки писать ещё по предыдущей своей жизни я научился, да и командиром части был не пяток, а намного больше лет. После того как Вяткин, переписал начисто статью, то это была уже совсем другая статья. И это не смотря на то, что Вяткин до попадания на корабль занимал должность редактора местной газеты.

  - Ну вот Александр Ильич, - я удовлетворённо посмотрел, на переписанные листы статьи, - это уже другое дело, вот такая статья уже пойдёт. Можете нести в политотдел ОВР.

  На следующий день наконец-то был решён вопрос с нашим ремонтом и уже после обеда командир нашего дивизиона ОВР приказал мне переместить наш корабль с плавмастерской "Красный Горн". На него сразу же перешли насколько бригад рабочих, вместе с ними на борт к нам поднялся и Степанов Константин Васильевич - главный инженер плавмастерской "Красный Горн". Именно он поставил своим бригадам задачу на ремонт нашего корабля. В первую очередь в носовой части качественная заделка пробоины путём замены стальных листов, было временно демонтировано носовое орудие, повреждённое усиление на носу было выкинуто, вскрыт повреждённый настил, более качественно приведены в порядок носовые помещения, предназначенные для отдыха экипажа судна. Только после этого, восстановлен повреждённый настил. По новой было проведено усиление, перед установкой назад носового орудия. На все эти роботы ушло несколько дней.

  Кроме того на борту у нас так же параллельно работала бригада уже знакомых нам плотников, которые опять взялись восстанавливать как каюты капитана и его помощника, так и рулевую рубку (взамен нашей временно сооружённой из подручных средств). Для этого, в полной мере были задействованы, так же возможности расположенных здесь же в Пала-губе, отдельно стоящих столярного и кузнечного цехов. На весь ремонт нашего корабля у плавмастерской "Красный Горн" ушло более четырёх дней.

  За это же время наш корабль, в который раз доукомплектовали, наконец-то прибыл обещанный помощник командира и он же командир БЧ-2 Бикарюков Лев Дмитриевич, командир запаса (командование ОВР обещало в ближайшее время присвоить ему воинское звание, до назначения тот проходил стажировку и был дублёром командира БЧ-1-4 на сторожевом корабле СКР-12 "Туман"). Вместе с ним прибыло три младших командира и десять краснофлотцев.

  Ещё во время беседы с Бикарюковым, как только он сказал, что был на СКР-12 "Туман" дублёром, у меня в душе зародилось нехорошее предчувствие. Конечно же, когда я готовил свой доклад по "Пассату" в академии, я не обошёл своим вниманием и изучение гибели 10-го августа СКР-12 "Туман" и знал, как там было дело. Моя внутренняя чуйка, просто вопила, что меня обязательно проверят и "предоставят возможность погибнуть" и в третий раз (как говориться, бог любит троицу), для которого как раз и подходил случай с гибелью "Тумана".

  Льву Дмитриевичу я тут же поставил задачу, чтобы он натаскивал прибывших с ним комендоров расчёта носового орудия, привлекая сюда и расчёт кормового, вместе с его командиром Головановым.

  Не успел я переставить после ремонта корабль на своё место в Екатерининской бухте, как меня срочно вызвали в штаб ОВР базы.

  Мои предчувствия оправдались.

  Для решения задач противолодочной и противовоздушной обороны флот не располагал даже минимумом потребных корабельных и авиационных сил. Необходимость решения Северным флотом оборонительных задач при явной нехватке сил и средств, привела к тому, что к несению дозорной службы стали привлекать переоборудованные из рыболовных судов, заведомо слабые в тактико-техническом отношении (это особенно касалось вооружения, скоростных и маневренных качеств) корабли.