Так оно было аль нет, но обижать меня, как раньше перестал, сейчас ежели и делал больно, то от того, как меня заловить и остановить хотел. Поговорить, я то ведь в руки не давалась и бегала быстро.

— Пусти! — локтем врезала по крепкому стану. Парень шумно выдохнул, но хват ослабил. Извернулась, да зубы ему в руку вонзила. И пока матерился на все лады, коленкой ему про меж ног врезала.

Вот теперь он завыл. И меч выронил и меня выпустил.

Бросилась в дом, схоронилась в тёмном углу, как забитый зверёк, и до самого вечера мысли не могла в порядок привести. Они метались от мужчины черноглазого, такого незнакомого, да Иржича злющего. А то, что свояк не простит за то, что при всех его опозорила, понимала. Тепереча особливо быть осторожно надобно.

А что ж теперь с Рагнаром делать?

Волколак-Зверь — одно, а при хлопце могучем да красивом бегать и ногами сверкать — другое… И не пообниматься уже с ним, в нос не чмокнуть, шкуру ему не потрепать. Больше не смогу…

Глава 10

Славушка

Следующий день маялась, места себе не находила. На тренировке не раз получала нагоняй от Вонича за то, что его не слышала, а потом ещё сильнее погрузилась в пучину неутешительных мыслей, что очнулась, только когда боль меня ослепила. Меня аж вырвало из задумчивости, утянув в темноту. Мир пошатнулся, я ухнула затылком и спиной наземь.

Несколько секунд приходила в себя, слёзы смаргивала и нос руками зажимала. Рот сладостью наполнился, дышать совсем не чем было, и я сплюнула багровую жижу за землицу.

Кровь!

Глаз один заплывал, ещё пуще слезился зрачок, нарезанный ресницами, застилая влагой обзор. Но Иладу я бы и слепой по голосу ядовитому различила:

— Тварь белобрысая, я тебе… — шипение перекричал другой голос, Вонича:

— А ну разошлись! — напряжение вокруг спало, и воздуха стало больше. Девки тотчас расступились в стороны, хотя до сего нас кольцом обступив, шептались, хихикали, надо мной потешаясь.

— Что за балаган? — рявкнул Вонич. — Это ты её? — секундой погодя, без упрёка, просто уточняя и явно вопрос был брошен Иладе.

— Идиотка ежели, я тут причём? — буркнула со смешком девушка.

— Эх, — наставник ко мне сильнее склонился. Рывком за лямки сарафана на ноги поставил и едва не пинком с ристалища отправил:

— Дарюшка, сопроводи её, — отдал указание.

— Как вышло? — требовательно прозвучало за спиной, я чуть ли не наугад шла, пока меня Дарюшка под руку не поймала.

— Как, как? — позади возмущалась Илада. — Вы задание дали, эта дура мне в пару досталась. Я ей говорила, ставь блок, как вы сегодня учили, но она, калеченная, меня будто не слышала. Я всегда знала, что она не от мира сего! — голос злыдни становился всё тише, Дарюшка меня утягивала прочь с площадки. — Вот она и пропустила первый же удар…

Да, обидно стало, но как бы не было тошно, а виновата я сама. Права Илада. Ежели б была умом на ристалище, а не тонула в болоте мыслей, так глупо не получила.

А стало быть сама виновата!

Пропустила занятие важное, а нас, наконец, стали рукопашному обучать. Вернее Вонич смилостивился и решил показать несколько приёмов, о которых я так упорно молила. Молила, вымолила, да сама же показала, как несерьёзна…

Дарюшка меня сопроводила до лекарки, а бабка Радима жила на краю селения в крепком домике. Лекарка даже не спросила, что случилось. Девку прочь, а мне кивнула на скамью подле столика, заваленного пучками трав. Видать разбирала, да мы помешали.

— Сядь!

Я послушно выполнила наказ.

Радима студёной водой мне лицо ошпарила, кровь тряпицей утерла. И пока я жилище её взглядом обшаривала, а была тут за всё время лишь раз, когда лодыжку подвернула, и она мне капустный лист повязала, лекарка луковицу с вязанки на окне сняла. От шелухи избавила. Отрезала четвертинку. Поворчала, что уж не так свеж овощ, но упорно в толкучке давила. Опосля соли добавила и получившуюся кашицу в тонкую ткань увернула. Мне протянула:

— Приложи на ушиб… — Велела день-два пока отёк не сойдёт на занятия не ходить. Я тяжко выдохнула и домой поплелась. По дороге опять так погрузилась в мысли, кляня себя за несобранность, что теперь Иржича пропустила. И глазом не успела моргнуть, а уже к стенке бревенчатой оказалась прижатой.

— Это кто тебя так? — прищурился грозно, по лицу моему взглядом гуляя.

— Так поди тебе виднее! Сам велел! — огрызнулась недовольно, плечами передёрнув — пытаясь хват парня сбросить.

— Ты почто такое говоришь? — праведно вознегодовал Иржич.

Судя по тому, как возмутился, он и впрямь не был причастен к случившемуся.

Пристыдил.

Выходило, обвинила его, хотя не было доказательств окромя, мыслей, что Илада в парня влюблена, а тут я на горизонте появилась и якобы между ними вклинилась.

— Иладка? — допытывался Иржич, чуть встряхнув.

— Сама виновата, — не кривила душой. — Она всего лишь воспользовалась моментом.

— Ух, стервь, — зло процедил Иржич, кулаком в стенку ударив. — Проучу!

Я со страху зажмурилась, но только хват ослаб, метнулась следом за парнем:

— Стой, — поймала за руку, когда Иржич уже одной ногой за торец дома ступил, куда меня с дорожки утащил. — Не смей, прошу, — не думала, что до такого опущусь, но просила. — Говорю же, я сама рот раззявила. Задумалась…

— Обо мне хоть думала? — через плечо оглянулся парень.

— Вот ещё, — фыркнула я, торопливо пальцы разжав. — И без тебя есть о ком думать!

— Ты это из головы выбрось, — пригрозил тихо Иржич, холодом глаз опалив. — Я за тебя любого голыми руками порву.

— Что, и волколака? — ляпнула, тотчас поняв, что маху дала.

Иржич всего миг думал и то, больше на меня с интересом задумчивым глядел:

— Будет нужно, и волколаку, — кивнул значимо.

— А пуп не надорвётся? — хмыкнула я.

— Не надорвётся, — самоуверенно заявил. — Ты только скажи, люб я тебе аль нет…

— Нет, — мотнула головой, — с чего вдруг? — поморщилась, когда лицо вновь гореть начало. Да и голова жутко разболелась.

— Не шути, — буркнул парень, словно и мысли не допускал, что мне другой мог нравиться.

— А я не шучу, — в тон буркнула и совсем смутилась, представив, как сейчас выглядела: — Ой, всё, — поспешила прочь, обогнув Иржича, да на дорожку выходя.

— Давай провожу, — увязался за мной.

— Нет, тут ходу пару хоромин, сама…

— Может нужно чего? — всё равно следом шагал. — Ты говори, не стесняйся, — плечом к плечу.

— Ничего, — теряла терпение, будто чуяла неладное. И, как назло, голоса девичьи громыхнули смехом, только свернула за нужную хоромину. С шага сбилась, но от судьбы не убежишь, поэтому прямохонько, через двор с невестами, уже закончившими тренировку, двинулась. Гордо, спину выпрямив и не глядя ни на кого. Но Иладку было сложно не замечать. Она недалече стояла, и конечно нас с Иржичем заприметила. У меня хоть и был один глаз всего зрячим, но лютую ненависть на лице девушки прочитала.

* * *

С подбитым глазом и опухшим носом естественно не выходила лишний раз из дому. Мне то и в тягость было, и в радость — оправдание веское, для других и себя. Потому и в лес не бежала — мне для начала синяк надобно свести. Так себя и успокаивала, но вот чего не ожидала, так внезапного приезда волколаков.

Уже на третий день — мне лучше становилось, фингал зелёно-жёлтый был, нос не кровил, глаз нормально видел, а вот аппетит так и не появился. Сама чувствовала, что исхудала, да силы растеряла, но кусок в горло не лез. Так бы и лежала на скамье, в тоске и раздумьях, ежели бы меня надсмотрищица за шкварник не выдернула, за порог не толкнула.

— Живо!!! — я едва не упала, в ногах запутавшись. — Бегом! — рявкнула за спиной баба Ганна. — Уже собрались все.

Пока я бежала, жадно выискивала, что за сбор и раздумывала, что будет, оказалась на площади. Тогда и оробела на миг.