– Да, катастрофа. Но доселе никто не интересовался нашей дочерью, да и мы не уделяли ей должного внимания, по-видимому. И вот… выросло! – последнее он почти выплюнул. – А вы, Альвина, как ВЫ могли такое допустить?!

– Знаете, – в голосе ведьмы звенела сталь, – это была вынужденная мера, на тот момент единственная, способная спасти вашей дочери жизнь! И если бы вы были рядом, или хотя бы интересовались тем, как у нее дела – как поживает ее душа – то наверняка бы знали о произошедшем чуть больше, чем абсолютно посторонние для нее люди!

– Это она нас посторонними называла?! – мама взвилась. По ее тону было хорошо слышно, что та сдерживает эмоции из последних сил.

– Такой вывод может сделать любой человек, кто хоть немного понаблюдал за девочкой, – тем же железным тоном ответила ведьма. – Вы даже представить себе не можете, что она пережила за последние несколько месяцев! Да ни один человек бы не смог пройти все эти испытания с тем достоинством, что она. И при этом сохранить здравый рассудок! И после этого вы еще всерьез рассуждаете о том, что ее надо поместить под надзор ордена?! Да вы издеваетесь!

– Это правило, – резко ответил отец. – Если ведьма не удостаивается защиты Ковена, значит, она автоматически считается неблагонадежной и попадает под наш надзор.

– Да знаю я ваш надзор, – выплюнула Альвина, – хорошо, если хотя бы треть выживали. Плавали…

– Мы не навредим собственной дочери, – возмутилась мама.

– Но и не защитите, – твердо ответила ведьма. — Не говоря уже о помощи и участии в нужную минуту.

– Хватит, – свой голос я услышала словно со стороны, ему вторил грохот ударившейся о стенку двери. – Мама, папа, что от меня требуется?

– Последовать вместе с нами в специальное место, где будет измерен твой резерв и эмоциональная стабильность, после провести там какое-то время. И потом – свобода, – пока мама старательно отводила взгляд, отец уверенно загибал пальцы, перечисляя те характеристики, что были необходимы. За всем этим стройным озвучиванием цифр я не поняла ровным счетом ничего.

– Какое-то время, – себе под нос буркнула ведьма, – лет сто, двести.

– … отправляемся примерно через полчаса. Как раз зарядится артефакт.

Последняя фраза немного вывела меня из колеи. Мне хорошо было известно, что артефакты изготавливают ведьмы – наполняя их собственной силой и тратя не магический резерв, а жизненный, постоянно истощая себя. А эти… охотники на ведьм… спокойно используют плоды рук существ, на которых охотятся? Даже при условии мирного соглашения с Ковеном мне казалось это дикостью.

– Нет, – ответила я, почувствовав, как внутри рвется тонкая нить. Когда-то примерно с таким же звуком лопнула струна моих отношений с дедом. Следом — с самой собой из прошлого. Теперь вот – и родители. – И что тогда? Что меня ждет? Возьмете силой?

Родители явно растерялись, не ожидав от меня подобного ответа. Им наперекор я пошла лишь раз – с выбором образования. И то, тогдашние деньки можно списать на переходный возраст и вступление в пубертат. Но сейчас? Сейчас я шла на принцип. Мне надоело, что все вокруг пытаются мне что-то посоветовать, заставить действовать в рамках. Да ради чего? Почему я не могу просто жить? Жить так, как сама считаю правильным и логичным? Не могу, потому что правильным и логичным они считают другое?

Я никогда не приходила к родителям за советами только потому, что они сами отвешивали их тоннами. Советовали, советовали и советовали даже в те редкие минуты, когда могли уделить мне время. Словно наслаждались своим опытом, и получали несметное удовольствие не от того, что они могут им поделиться, а благодаря возможности насадить его в чужую голову. Пора бы сказать “хватит”.

Я безумно любила своих маму и папу. И буду любить всегда. Но есть моя жизнь, мой опыт и мои ошибки. А есть их взгляды, их позиция и их видение моего будущего. Вот только видение их, а будущее мое.

  Безумно хотелось, чтобы меня ценили такой, какая я есть. А если у кого-то не получается, то это не мой выбор и не моя дорога.

– Если потребуется, возьмем силой… – произнес отец одновременно с маминым «нет».

– Алина, пойми, мы хотим как лучше, – отец шагнул навстречу. Я, наоборот, отодвинулась. Папу я начала опасаться.

– Спасибо, я сама разберусь, как мне лучше, – делая особое ударение на «мне», твердо ответила я.

– Если не мы, то придут другие! – отец почти вскрикнул.

– Я беру на себя ответственность, – Альвина подала голос. – Беру на себя ответственность, что ни один человек не пострадает от магии этой новоявленной.

– Я тоже, – если Альвина говорила резко, с явной неприязнью к отцу и матери, то Дэм со спокойствием огромной глыбы льда. И с такой же уверенностью.

– Но… – отец хотел запротестовать.

– Думать надо было раньше, – едко произнесла хозяйка магазина. – Вы уже не единожды бросали свою дочь. А теперь есть люди, неравнодушные к ее судьбе и способные о ней позаботиться, если возникнет такая необходимость.

– Алина? – теперь голос папы звучал почти умоляюще. Он словно ждал, что я тут же протяну руки, дам заковать их в наручники, а потом послушно последую куда-то там в орден. Вот уж нет.

Последнее я озвучила.

– Я ценю все, что вы мне дали, но теперь… – запнулась, почувствовав неуверенность. Дэм одобряюще сжал мое плечо. – Но теперь… наши дороги, видимо, разошлись. Но если вдруг в вас вдруг проснутся какие-то отеческие чувства, я всегда буду рада с вами увидеться.

– Лучше бы мы не знали, – мама едва ли не застонала. Впервые видела ее такой ошеломленной.

– Не знали о том, что наша дочь может стать… монстром? – в такой грубой роли отца я тоже видела только сегодня.

– Пока не стала, – протянула я почти равнодушно.

– Пойдем отсюда! – резко выдохнул отец, бросив на меня неодобрительный взгляд. – Не видишь, что ли, что над ней уже хорошенько поработали всякие… ведьмы.

Такого же взгляда удостоилась и Альвина. Однако приняла его с философским спокойствием и равнодушием.

– Но… – мама хотела запротестовать, но папа крепко вцепился в ее руку, достал из второго нагрудного кармана вытянутый артефакт. – С другими из ордена пусть сами разбираются. А дочери у нас больше нет… Есть только ведьма, завладевшая ее телом.

Тихий щелчок. Моргнула лампочка. И вместо моих родителей в центре комнаты осталась лишь пустота. Как и в моем сердце. Однако в этот раз я была твердо уверена – такие раны зарастают. Их можно залечить, заполнить чем-то другим, более живым и ярким. Например, временем.

Вместе с моими родителями из комнаты пропало напряжение, и мы втроем синхронно выдохнули.

– Дай им свыкнуться с этой мыслью, для них это настоящий удар, – прошептал Дэм.

– Не надо им ни с чем свыкаться, – безапелляционно ответила Альвина. – Девочка ни в чем не виновата. И уж точно не заслужила волну негатива, которой ее наградили.

– Спасибо вам, – я улыбнулась. – Надеюсь, не разочаровать вас. И не предать доверие.

– Это уж точно, – ведьма устало вздохнула. – Если тебе вдруг захочется снести с карты города пару районов, предупреди заранее. Направимся в лес – деревья проще залечить, чем тысячи людей.

– Обязательно, – надеюсь, она пошутила.

Если пока что у меня не было ни малейшего желания совершать хоть что-то разрушительное, то кто знает, как оно дальше повернется. За последние несколько месяцев я, наконец, поняла, что жизнь до одури динамичная штука. Более того – изменчивая. Ты вроде только свыкся с новым статусом, уверенно встал на ноги на очередной жизненной дороге, как вдруг бац, и ухаб. Ухаб, способный свернуть тебя с колеи на новую дорогу – неизведанную поныне. На ней новые ямы и густые тернии. И едва ты привыкнешь к новому витку жизни, как дорога изменится. Иначе не бывает.

Но в этот момент я решила точно — как только я начну чувствовать в себе опасность для людей, я знаю, к кому обратиться. И увы, эти “кто-то” совсем не люди, которых я, казалось бы, знала всю жизнь. Вот именно, что “казалось бы”.