— Вот я и выиграла, — игнорируя все тщетные попытки скинуть ее, самка уселась на свою жертву верхом и поймала за основания мандибул, заставив вновь поглядеть себе в глаза. Те как будто бы стали темнее и глубже… — Выиграла тебя, воин.

— И что же дальше? — Сумрак попытался сладить с собственным дыханием, но воздуха катастрофически не хватало. Глефа сдвинулась ему на грудь, окончательно пресекая любые попытки сопротивления, низко склонилась, обдавая сына Грозы невыносимо притягательным потоком феромонов, и с издевательски-доверительной интонацией вполголоса произнесла:

— А дальше я тебя трахну.

Глефа встала и отошла на несколько шагов, чтобы обездвиженный избранник мог как следует ее видеть. Она нисколько не сомневалась, что он будет смотреть — иначе просто и быть не могло. А пусть полюбуется. Пусть помучается. Пусть прочувствует, от чего добровольно хотел отказаться!

Сначала на пол полетело оружие: запястные клинки, пара кинжалов, сюрикены. Последним грохнулся снятый с плеча плазмомет. Самка повернулась спиной и принялась не спеша освобождать от брони свое тело, соблазнительно покачивая корпусом и чуть слышно примурлыкивая. Кажется, она сама получала удовольствие, красуясь перед пылающим от унижения и одновременно изнывающим от неутоленной страсти самцом, а потому старалась растянуть этот момент подольше.

Сумрак нетерпеливо зарокотал и рванулся, проверяя цепи на прочность. Бесполезно. Глефа бросила на него через плечо игривый взгляд. Чешуйчатый нагрудник тяжело соскользнул, сложившись у ее ног.

— Освободи!.. — воин захлебнулся в уже откровенно вожделеющем рыке.

— Чтобы ты сбежал? — самка дернула плечом и принялась поправлять гриву.

— Я останусь! — он тряхнул головой. — Я просто постараюсь тебя переубедить…

— Лучше побереги силы, — ее руки вынырнули из смоляной копны и устремились вниз, изящно обводя словно бы высеченный из обсидиана стан. На мгновение задержавшись на поясе, они расстегнули пряжку. Еще один элемент доспеха полетел прочь, и еще один утробный стон долетел со стороны койки. Искусительница насмешливо стрекотнула и медленно наклонилась, чтобы снять поножи, продемонстрировав два сочных полушария с тонюсенькой полоской ткани посередине. Внутренняя часть бедер самки имела столь же светлый оттенок, что и ее живот. Сумрак взвыл и, очевидно, все-таки погнул изголовье…

Казалось, прошла целая вечность, прежде, чем Глефа повернулась. И еще одна вечность потребовалась на то, чтобы она приблизилась… А сын Грозы мог лишь беспомощно пожирать воительницу глазами и капля за каплей лишаться рассудка от дивного аромата, сказочных форм и этой безжалостной, но невероятно возбуждающей манеры соблазнения.

Наконец, самка оказалась возле него. Склонившись, над Сумраком, она провела по напряженному животу самца ладонями и, добравшись до застарелого сдвоенного шрама, проследила его пальцами. Нижний край рубца был скрыт под набедренной повязкой, и Глефа оттянула ремень, чтобы увидеть, где он заканчивается.

— Не сомневайся, все, что тебя интересует — на месте, — рыкнул сын Грозы, недовольный то ли своим положением, то ли слишком долгим ожиданием, приподнимая голову и скалясь на негодяйку.

— Надо убедиться, — прошипела та в ответ, и резко нажала на переполненное подбюрюшье, одним движением срывая паховую броню и ткань под ней. Самец выгнулся и взревел, являя одобрительному взору пленившей его особы обильно истекающий предэякулятом орган. В тот же миг самка бросилась на него сверху, точно оголодавшая хищница, проскрежетав жвалами по кольцам горжета, и, вильнув бедрами, жадно вобрала в себя упругую пульсирующую головку. Не в силах противостоять, Сумрак поджал ноги и резко двинулся партнерше навстречу, давая волю своему мужскому естеству и глубоко проникая в незнакомое, непривычное, но оттого еще более манящее лоно.

— Убедилась? — в его золотисто-карем глазу мелькнул торжествующий огонек.

— Мало, — рокот самки, все еще безуспешно пытающейся впиться в его шею, как будто бы прошел сквозь тело насквозь, и проворные пальцы полезли под нагрудник.

— Отпусти, и получишь больше. Отпусти! Я уже никуда не денусь! — воин дернулся в очередной раз. Тогда жвала разомкнулись, и сильная рука легла на его горло, а серо-стальные очи заслонили перед ним весь мир.

— Нет.

В подтверждение своих слов непреклонная Глефа с рычанием приподнялась, немного соскользнув с восстающего стержня, и тут же со всей своей необузданной яростью обрушилась на партнера вновь, до боли сжав коленями его бока и вгрызшись уже вместо шеи в плечо.

— Ну и-и-и… Ч-ч-черт с тобой, — откидывая голову, зажмуриваясь и чувствуя, как из него выходит первая в этом Сезоне горячая волна, провыл Сумрак. Кулаки сжались сами собой, и цепи натянулись с мерзким скрежетом. Вынужденно бездействующие мышцы вздулись под шкурой, подбрюшье сладко заныло.

Плотно прильнув к своей желанной добыче, о которой так мечтала, которую так долго выслеживала, и с которой потом так тяжело боролась, самка исступленно застонала, наслаждаясь ритмичными и мощными толчками освобожденного семени внутри себя. Самец, рыча, изогнулся, протягивая к ней жвала. Ему хотелось схватить и направлять ее, обладать всецело, погружаться до предела, наполнять так, как никто никогда не наполнял прежде… Чтобы одумалась, чтобы осталась, чтобы была его. Но он не мог этого сделать, и страдал. Однако испытываемое наслаждение с каждой секундой становилось сильнее страданий…

Они двигались быстро и молча — то вместе, то по очереди, глухо ворча, временами соприкасаясь влажными животами, с хрипом втягивая воздух и рокоча на выдохе, поглощенные сумасшедшими, острыми, неправильными ощущениями… Высокоранговый воин, поверженный в нелепом поединке и теперь привязанный, точно пленник, и отступница, бросившая вызов традициям и морали. Насильница и ее невероятная жертва. Хитрость против благородства… Могли ли они и впрямь остаться после этой ночи вместе? И на что бы это было похоже?

Внезапно Глефа почувствовала под собой нарастающую в преддверии финального семяизвержения дрожь. Тогда самка замурлыкала почти оглушительно и распласталась поверх партнера, уткнувшись в растрепавшуюся гриву и пылко проведя ладонями по твердым, как камень, плечам. Потом ее руки переместилась выше и, миновав стальные браслеты оков, нащупали судорожно хватающиеся за воздух когти воина. Вслед за этим их пальцы переплелись и сжались со страшной силой. Почувствовав эту отчаянную хватку, воительница вскрикнула во весь голос и бурно кончила, крепко стиснув в себе плоть также подходящего к последней грани самца. Сумрак взревел секундой позже.

Некоторое время они лежали неподвижно, отходя от жестоко смявшего их шквала неудержимых страстей, и не размыкали рук. Вот Глефа медленно освободилась и приподнялась над партнером. Ее взгляд сделался странным… Но Сумрак не обратил внимания. В этот момент к нему как раз подступало осознание…

— Даже, если я не буду у тебя единственным, знай, что отцом твоих мальков все равно стану я, — тяжело дыша, прошипел воин, окончательно приходя в себя.

— Знаю, — также выравнивая дыхание, отозвалась воительница и отчего-то печально усмехнулась. А затем ударила…

Сын Грозы очнулся в полном одиночестве, лежа на кровати. Его руки были свободны, а нижняя часть тела оказалась заботливо прикрыта покрывалом. В отсеке все еще витал слабый запах самки-победительницы.

С минуту он соображал… Потом, мучительно застонав, запрокинул голову.

Какой же позор… Его поймали и просто использовали. Самка забрала его семя, а его самого решительно отвергла. А после исчезла, и он вряд ли когда-либо еще ее увидит…

Сумрак рывком сел на лежанке и со злости врезал кулаком по стене, оставив заметную вмятину. Потом ссутулился и угрюмо поглядел себе под ноги. А потом вновь тихо взвыл, заметив на груди характерные царапины. Теперь и от Госпожи не укроется…