Затем она повернулась ко мне.

— Ты, вероятно, будешь в тренде и ему придется выходить куда-нибудь с тобой, чего он не особый любитель, потому что это будут такие вещи, как подписание книг и премьеры фильмов. Но он пойдет, потому что он Мо, ты будешь надевать такие же сексуальные платья, как это. Хотя, вероятно, это самое сексуальное, потому что ты будешь носить такие же сексуальные платья, как это. Мы пойдем по магазинам. Голубой ему очень идет, он выглядит потрясающе. Ему нужно больше синего цвета. Он всегда носит черное. Или серое. Я виню в этом Хоука.

Я не стала говорить ей, что не раздаю автографы и что не бываю на кинопремьерах.

Я этого не делала, потому что у меня не было возможности.

— Хоук не покупает одежду, Трин, — возразила Марта.

— Но он продвигает мужской цвет, Март, — парировала Трин. — Если бы у мужчин был выбор, они носили бы только черное, серое и армейское зеленое.

При этих словах Пол посмотрел на свою бордовую рубашку, прежде чем пробормотать Рику:

— Могу поклясться, что я сам вытащил свою гребаную задницу, чтобы купить эту рубашку.

Рик ухмыльнулся, прежде чем сунуть в рот мини-сэндвич с копченым лососем.

— Кстати, — вмешалась Сигне, игнорируя обмен репликами между мужчинами, — когда Хоук собирается нанять женщину-коммандос, Мо?

Возвращаясь с «Маргаритой» для меня, которая была в настоящем бокале для мартини с соленой каемкой, у Мо не было возможности ответить.

Лене сделала это раньше него.

— Никогда. Он никогда не наймет женщину. Кроме Эльвиры.

— Это потому, что Эльвира больше женщина, чем пятьдесят женщин, — пробормотала Марта себе под нос.

— Это точно, — согласилась Трин.

— Я бы не пожелала этим мальчикам ни одной женщины, — сказала Марта. — Кроме Эльвиры.

— Вряд ли будут равные возможности, — заметила Сигне.

— Син, как ты думаешь, Хоук хоть на секунду задумывался над понятием «равные возможности»? — Спросила Лене.

Четыре сестры посмотрели друг на друга, а затем на сестринской волне, в унисон, расхохотались.

Хотя я не очень хорошо знала Хоука, но знала из первых рук, что он был поставщиком качественных задир, поэтому не думала, что он будет против коммандос женщин, главное, чтобы работа была выполнена.

Но я решила этим не делиться.

— Мэг надерет женщинам задницу еще до того, как им выдадут бронежилет, — пробормотал Рик.

— Рик! — Лене резко перестала смеяться.

— Разве я не прав? — спросил он.

— Нет! — рявкнула она. — Но Дэнни — сосед Мо по квартире. Не создавай у Лотти впечатления, что он игрок.

Ага, оказывается секретик Мэга — кот вылез из мешка.

И…

Дэнни?

С этого момента я собиралась подкинуть ему гадость, назвав его когда-нибудь этим именем.

И сказать это имя Эви, когда придет время.

В руке у меня была «Маргарита», тяжелая рука Мо обвила мое плечо, так что я обхватила его за талию.

— Уйди с дороги, Пол, я наложу Мо тарелку. И Лотти. Я наложу Мо и Лотти тарелку, — объявила Сигне, отодвигая мужа в сторону и беря маленькую изящную фарфоровую тарелку с изящным золотым рисунком по краям.

— Он что не может сам себя обслужить? — пробормотал Пол.

— Нет, не может, ведь вы, ребята, охраняете еду, как бешеные собаки, — огрызнулась Сигне.

Я услышала тихий вздох Мо.

И попыталась не засмеяться.

И наконец, я поняла в данную минуту, как Мо научился общаться не вербально.

Он рос с четырьмя старшими сестрами, которые не давали ему и слова вставить.

Я сделала глоток коктейля.

— Возможно, если мои девочки сумеют внушить Лотти, что у нас есть хоть капля хороших манер и мы не настолько безумны, как кажется со стороны, то я смогу сегодня ночью заснуть. Вместо того чтобы ворочаться с боку на бок при мысли, что новая подружка моего сына готова сбежать от нас при первой возможности и больше никогда не видеть, — тихо продолжила Ингрид, прежде чем сделать глоток чего-то похожего на мартини с оливками из стильного бокала.

Очевидно, после моего вступления в ряды женщин Моррисон она забрала свой коктейль.

А может, скорее всего после того, как я получила упомянутое вступление в ряды, ей пришлось выпить коктейль.

— И он может сам о себе позаботиться, Сигне, — продолжала Ингрид. — И поскольку Лотти, похоже, тоже неплохо управляется руками и ногами, уверена, она тоже может сама о себе позаботиться.

Сигне широко раскрыла глаза на сестер, всех троих, положила себе на тарелку кукурузную булочку и бутерброд с лососем и отошла от кофейного столика, на котором была разложена вся еда.

Когда она это сделала, Пол положил тяжелую руку ей на плечи.

Рик откашлялся и начал:

— Лотти, если бы ты могла...

— Не надо, — перебила его Лене.

— Я просто… — снова начал Рик.

— Нет, — отрезала она.

— Лене, она не будет…

— Заткнись, — отрезала Лене.

— Я с удовольствием подпишу ваш плакат и попрошу рок-цыпочек подписать ваши книги, — предложила я. — Я даже знакома с автором и могу попросить ее. Им всем это нравится, так что они будут счастливы, и я тоже.

Рик широко улыбнулся мне.

— Спасибо, Лотти.

— Без проблем, — ответила я.

Он взглянул на жену.

Она закатила глаза.

— Лотти, теперь, когда шторм утих, который мои девочки так хорошо умеют создавать, почему бы тебе не рассказать нам немного о себе? — Ингрид пригласила меня, а затем, сделав классное представление, направила разговор в мою сторону. — Я слышала, у тебя есть мать и сестра, которые живут здесь в городе.

— Да, — согласилась я.

— Я бы с удовольствием с ними познакомилась, — ответила она.

— А они с вами. Они уже полюбили Мо. Я уверена, вы быстро подружитесь.

Ее взгляд метнулся к сыну и вернулся ко мне.

— Они встречались?

Ох-ох.

Мо ничего не рассказывал.

Теперь он тоже молчал.

Он небрежно потягивал пиво из бутылки.

Это означало, что я должна была внести ясность.

— Он приходил на ужин к маме.

— Конечно, они полюбили Мо, — вмешалась Трин. — Мо очаровательный. Родители Тэмми обожали его. Думаю, что ее мать по-прежнему носить черный траур от горя, что Тэмми все испортила.

— Трин, — перебила Сигне. — Не упоминай Тэмми.

— Он не был монахом до того, как встретил ее, Сигни, — парировала Трин.

— Господи, спаси меня, — прошептала Ингрид.

— Не то чтобы мы католики, — сказала Трин, переведя на меня взгляд. — И не то чтобы у нас были проблемы с католиками. У нас нет проблем. Мы просто не католики.

— Я католичка, — вставила Лене.

— Потому что Рик католик, — ответила Трин.

— Я католичка, потому что католичка, — возразила Лене. — Я просто приняла католицизм еще до того, как вышла за него замуж.

— Потому что Рик был католиком, — вмешалась Марта.

— Это не важно, — отрезала Сигне. — Разговоры об этом заставляют Лотти думать, что мы имеем что-то против хотя, это не так. — Сигне посмотрела на меня. — Мы спокойно относимся ко всем расам, религиям и вероисповеданиям. Клянусь.

— Я не нервничаю на этот счет, — заверила я ее.

— Кроме белых расистов. Нас они не устраивают, — заявила Трин.

— Они никого не устраивают, — ответила Марта. — И расизм — это не религия.

— А символ веры, — огрызнулась Трин.

— Ладно, вы четверо, черт возьми, заткнетесь, а? — Потребовал Мо.

Все четверо повернулись к нему.

Или пятеро, поскольку я тоже посмотрела на него.

Но он смотрел на меня сверху вниз.

— Вернемся к нашему разговору по дороге сюда. Теперь ты поняла, почему тебе не стоило переживать и так беспокоиться? Похоже, мне нужно было больше беспокоиться. Ты поняла, что мои сестры — кучка чудачек, за которыми просто не угнаться.

Моя сексуальная гора бойфренд выглядел встревоженным.

Я улыбнулась ему.

— О боже, — выдохнула Марта, приближаясь ко мне. — Ты переживала и волновалась, Лотти? Это так мило. — Она бросила взгляд через плечо на своих сестер, прежде чем вытащить меня из-под руки Мо и подвести к кофейному столику. — Разве это не мило? — спросила она сестер.