– Какая ты скучная!

Я и так смутно представляла, как завтра работать, то есть уже сегодня. Мы с Риком пошли в сторону дома, нас догнал Андреас, сказал:

– Я вас провожу. За нее не беспокойся, ребята хорошие. Руда я очень давно знаю не обидит.

Я и обрадовалась, и нет, тому, что Андреас пошел с нами. Чем больше я была выпившей, тем больше я себя контролировала. «Может и спрошу?» – подумала я.

– Ты живешь с ними? – спросил Рик у Андреаса.

– Нет, я пока снял гостиницу, не хочу напрягать своим присутствием, еще пока сложно находиться всем вместе, – ответил Андреас.

– Так у вас с Рудом было все серьезно? – продолжал спрашивать Рик.

В этот момент я была очень благодарна за эти вопросы. В то же время я была не готова к его ответам.

– Мне казалось, что да, – задумчиво произнес он.

В этот момент мне захотелось заплакать. Ничего не осталось от того веселого настроения. Слезы подступили совсем близко. Мы подошли к подъезду, и мое разочарование тоже подкатило комом к горлу.

Я опустила голову, слеза уже катилась по щеке, я смахнула ее только тогда, когда она дошла до подбородка. Ребята заметили. Слезы побежали быстрее, и я расплакалась, еще больше жалея себя.

Андреас первым подскочил.

– Что случилось? Ты из-за Елен? – озабоченно спросил он, при этом обняв меня.

Мне так много хотелось высказать, но я только всхлипывала.

– Да, не беспокойся. Дура она, – растерянно сказал Рик, на лице которого было написана озабоченность.

– Мы не можем решать за других людей, что им нужно делать. Пусть развлекается. Я уверен Нил и Рудольф не сделают ей ничего плохого, только хорошее, – попытался перевести все в шутку Андреас.

Я уже взяла себя в руки, не тряслась, а прижалась к куртке Андреаса. И тихо наслаждалась его запахом, который успокаивал.

– Да, вы правы, – она в отпуске, – тихо произнесла я, понимая, что причина вовсе не в ней.

– Ну, давай зайдем в бар, посидим еще, – предложил Андреас.

Я подумала о Руде и отказалась, приходя в себя.

– Все нормально. Спасибо.

Сама уже искала оправдания в своей несвежей голове. Просто много эмоций за один день, я давно так классно не проводила время.

Слезы прекратились. Я отодвинулась от объятий, Андреас в это время наклонился и прошептал: «А танцуешь ты супер!» Я отстранилась и улыбнулась. Рик уже открыл дверь.

– Телефон, дай мне свой телефон, – хрипловатым голосом спросил Андреас.

– Да, точно, у нас даже нет телефонов. Скажи Елене, как проснется, пусть приезжает на автобусе. Я ее встречу на станции.

– Конечно, ты, пожалуйста, не волнуйся, все будет хорошо с ней, – очень неестественно сказал он.

– Да, да, все хорошо, – сказала я.

И мы, наконец-то, зашли в подъезд.

– Если бы я не знал, что он был с Руфом, со стороны вы смотритесь с Андреасом, как влюбленная парочка, – улыбаясь произнес Рик.

– Что ты придумываешь? Много ты понимаешь в чувствах? – злясь на свою слабость и слезы, с утверждением спросила я. У тебя были хотя бы серьезные отношения?

– Да, они у меня и есть. Она сейчас, правда, учится в Саламанке.

От услышанного, я неожиданного остановилась.

– Что? Ты общался сегодня почти со всеми самками. И целовался с Елен и со мной…

– Ну и что, – улыбаясь сказал он.

Мне больше не хотелось продолжать разговор, я почувствовала нависшую усталость. Хватило бы сил умыться, возможно, я старомодна для этого мира, – подумала я.

– Прости, если обидел тебя, я не хотел. А можно мне тоже твой телефон? – извиняясь спросил Рик.

– Да, и передай Марии, пожалуйста. Я хочу в с ней поговорить потом.

– Конечно. Обязательно, – кивнул головой он.

Умывшись, я рухнула в постель. И показалось, что уже в следующую минуту зазвонил будильник.

Вспомнив все, что было. Я грустно улыбнулась и тихо начала собираться. В хостеле еще все спали. Почему я вчера так себя вела? Эти слезы! Боже, что обо мне подумают. Правильно Елена сказала, скучная, да еще и с соплями… И она, конечно же, не придет.

Когда я выехала на трассу, я с ужасом поняла, что не рассчитала время. Время пробок в Мадриде начинается рано, особенно из центра и на выезде на трассу «А-Карунья». Даже, если я возьму дорогую платную дорогу, я не успею к 10:00. Нужно еще заехать домой переодеться. Предупрежу начальницу. Если будут туристы, пусть пошлет кого-нибудь вместо меня.

Минуты на светофоре, и я опять почувствовала эту безысходную грусть. Я думала, что я буду не одна хотя бы эту неделю. А все равно одна. Друзья это хорошо, но это не то, у каждого свои интересы. Я вспомнила про кота, я так и не позвонила Крис. Да и у Крис свои заботы. О любимом муже и сыне.

Не хотелось себе признаваться, но как проснулась, я думала об Андреасе. Тяжело принять и понять другого человека. Может это и есть одиночество, и обыкновенные вещи наполняются другим смыслом?!

Нормально, что на меня смотрят и обнимают друзья. А хочется чего-то большего, глубокого, вот и придумываю.

Выехав на трассу, я решила отвлечься от грустных мыслей. Начала разглядывать пейзажи, не отвлекаясь сильно от дороги. Люблю Кастилию и Леон, отсюда пошла вся настоящая история Испании. Я гордилась этим, а в университете все эти годы искала подтверждение могущества и роли Кастилии в Испании. Светило солнце. Я начала улыбаться. Я счастлива от того, что светит солнце, вижу небо… И правда, помогают эти штучки от моего Пола.

Впереди был тоннель. Возможно, за ним будет совсем другая погода. Это не редкое явление. Со стороны Мадрида чаще солнце, а там за Сьерой Гвадаррама может и дождь, и снег. Мне стало любопытно. Это самая романтичная часть дороги, по моим ощущениям. Вьезжая в тоннель я переключила радио на пентрайв.

Музыка и танцы были моим большим увлечением. С танцами было покончено, но страсть осталась.

В Сеговии есть только одна муниципальная школа по танцам. И когда мне было 4 года, бабушка отдала меня туда. Она мне рассказала, что был какой-то праздник и приезжал балет из России. Я в свои 4 года смотрела, как завороженная. А потом дома танцевала, как могла. Стояла перед зеркалом и копировала, что увидела.

Я это не помнила. Школу я посещала до 17 лет, балет, испанский танец, и в последние три года ввели контемпорари. Потом стала себя чувствовать старой по сравнению с 13-летними девочками. Потом начался университет – новая жизнь. Мальчики. Учеба.

Мне хотелось продолжать танцевать, я находила что-то в интернете и занималась дома. Иногда меня приглашали танцевать на местных концертах. Бабушка была не в восторге, так как моя родная мама была танцовщицей «Погорелого театра», – так бабуля выражалась. До 12 лет я спрашивала бабушку, где мои родители. Но та не могла ничего сказать.

Связь прервалась, когда мне было 6 лет. На мое 6-летие они приезжали. Бабушкин сын, то есть мой отец, находился где-то в Швейцарии или в Бельгии, бабушка не запомнила. Приходили открытки с разных мест. По слухам родители разошлись. Не хотелось думать сейчас о них. Зачем я это делаю?!

Ого! Выехав из тоннеля, я обнаружила дождь. Дождь! Для октября это нормально. Я набрала рабочий телефон, не очень мне нравилось просить об одолжении, хотя сама много раз выручала своих коллег.

– Привет! Мелани, можешь позвать Патрисию.

– А это кто? – сделала вид, что не узнала меня. Отвратительная сплетница и совательница носа в чужие дела. Единственный человек, который мне был неприятен на работе.

– Это София, – взяла я официальный тон.

– Сейчас.

Если взял бы кто-нибудь другой трубку, я могла бы объяснить им ситуацию. Но не Мелани. Она может ситуацию переделать, что потом будет сложно, что-то объяснить.

– Да. Доброе утро! – взяла трубку Патрисия.

– Это София. Доброе утро! Я вчера задержалась в Мадриде и не рассчитала время на дорогу. Я смогу к 10:30, не раньше, быть на работе.

– Привет, Софи! Да, конечно! Здесь идет дождь, туристов пока немного.