Неприятности начались ещё в аэропорту. Мало того, что рейс задержали по непонятным причинам почти на два часа, так ещё и вместо положенного ТУ-134, их посадили в нечто маленькое, кургузое и неопределённое. Причём неопределённое в прямом смысле слова. Никаких опознавательных знаков на корпусе этого, с позволения сказать, воздушного судна, ни одним из шестнадцати пассажиров замечено не было. Но до этого им ещё пришлось порядком понервничать на регистрации, потому как началось форменное безобразие. Их рейс нигде на табло в аэропорту не значился, и никто о нём ничего не знал. Уже потом когда, казалось бы, закончились все сроки, а терпение пассажиров ещё раньше, по громкой связи, пофамильно, их стали приглашать к самой дальней и почти незаметной стойке регистрации.

– Свинство какое, – возмущался уже в салоне самолёта мужчина, пытаясь впихнуть свою багажную сумку в отделение для ручной клади.

– Мы этого так не оставим, – пообещала неизвестно кому его супруга, усаживаясь к окну, и продолжая обмахиваться журналом.

– Совесть окончательно потеряли…

– Да надо в суд на них подать, мы молчим, – запальчиво проговорила молодая женщина, – вот они и наглеют…

– Узнаю матушку-Расею, – ухмыльнулся парень, откуда-то сзади, – ну ничего не меняется…

Между тем самолёт уже на большой скорости мчался по взлётной полосе. Когда он, вздрогнув всем телом, словно испугавшись собственной прыти, оторвался от земли, женщина, грозившая, что не оставит этого так, за здорово живёшь, повернулась к своему мужу и продолжила разговор, который, судя по всему, они вели за последнее время ни один раз:

– …И не позволяй себя обвести вокруг пальца, слышишь? Мать сейчас начнёт бить на жалость, что, мол, сестра твоя инвалид, что всю жизнь при ней. Она мне ещё год назад сказала, когда более-менее здорова была, – А у вас же трёхкомнатная, чего, – вроде того, – вам ещё надо…

– Да помню я, – хмуро ответил муж, – хватит мне уже инструкций твоих…

– Я знаю, о чём говорю, они насядут сейчас вдвоём на тебя, и привет… А у матери твоей, тем более, и с головой сейчас не всё в порядке… Так и скажи, мол, квартиру нам отписывай, а то, Машка – тоже с головой не больно-то дружит, сейчас ухарь какой-нибудь живо объявится…

– Ладно, – буркнул муж, – сказал же, проехали, но вообще Машке тоже где-то жить надо… Да и за матерью кто ухаживал, когда она слегла совсем, ты что ль?

Женщина всплеснула руками:

– Ну конечно, мне только матери твоей лежачей, да больной сестры не хватает для полного счастья… Ты о своих детях подумай лучше… Лишняя им квартира в Москве будет?

– Да понял я…

– Мы Машку не оставим, горе ты моё, сколько раз говорить, я уже и пансионат ей подобрала… Очень хороший…

– Это ты так интернат для хроников ласково называешь? – криво усмехнулся мужчина, – Но с другой стороны, там же и какой-никакой уход, верно? А Машка тоже уже немолода, кто с ней возиться-то будет?…

– А я о чём?

Женщина с улыбкой вздохнула и уже не так сердито оглянулась на сидящих сзади шумных девиц.

– Слушайте, – в этот момент как раз говорила одна из них, – я, когда это приглашение увидела, да ещё и оплаченный билет, чуть в осадок не выпала…

– О, я тоже – подхватила её подружка, – ну кто бы мог подумать, что эта несчастная серая мышь Света с большим приветом, не только будет готовиться к свадьбе, но и нас на неё пригласит!?

– Девы, – откликнулась третья их приятельница, – особенно это странно после того, что мы ей устраивали в гимназии… Вы помните, у нас каждое утро была для неё новая кличка…

– Улыбка дракона, – моя любимая, – отозвалась, выплёвывая жвачку прямо на пол, четвёртая подруга.

– Нет, ну что ты, Зад..та, гораздо симпатичнее, под общий хохот выкрикнула первая. Некоторое время девушки забавлялись тем, что перечисляли прозвища одноклассницы, пока третья не сказала вдруг:

– А я очканула тогда, когда классная сказала, что она пыталась того…

– Когда она какой-то дряни наглоталась? – уточнила первая.

– Ну да… Просто я как раз накануне организовала над ней небольшой показательный процесс… Помните, тогда, в женском сортире?

– Ещё бы…

– А то… Снова раздались смешки. Вторая, натягивая наушники, лениво протянула:

– А я знаю, чего она нас пригласила, да ещё и билеты оплатила… Для украшения своей жалкой, задр..ой свадьбы.. Снова раздался хохот.

– Точняк, ну вы подумайте, если её гости или родственники хотя бы немного похожи на неё…

– Не знаю, как вы, а я лично не против на шару прокатиться в Питер, даже если для этого придётся ещё раз увидеть эту скисшую физиономию… Хоть будет над чем поржать.. Девушки снова громко расхохотались, откидываясь в креслах, пока молодая женщина, сидящая со своим спутником сзади, не сделала им замечание.

– Кошмар, вот же беспардонные, – заметила она молодому человеку, держащему её за руку, – И что твоя жена, котик?

– Да ничего, – вздохнул тот, – Всё одно и то же… Ты не представляешь, каково это жить с человеком, который неприятен тебе до отвращения.

– Это ты мне говоришь? А то ты моего мужа не знаешь…

– Постоянное нытьё, там болит, тут болит, не так посмотрел, не то сказал, не туда положил… Господи! Я даже звука голоса её не переношу! А у тебя, значит, не лучше?

– Да куда там… – вздохнула женщина, – Бесконечные упрёки и сплошное недовольство, забросила семью, дети растут без матери… Какая командировка, опять командировка? – женщина грустно покачала головой – Надоело до чёртиков!

– Может, мы уже созрели, в конце концов, для решительных действий? – неуверенно спросил мужчина.

– Ну что ты – вздохнула она, – А дети? У меня двое, у тебя сын… Ты что предлагаешь разойтись и платить алименты? Или самим тянуть такую ораву? Да он и не отдаст их мне… Нет, мой сладкий, – она нежно прижалась к молодому человеку, – по-моему не стоит ломать то, что и так отлично работает… И потом где ещё я найду такую прекрасную и, главное, бесплатную няньку, как мой простофиля-муж… Оба тихонько засмеялись:

– Наверное, ты права… – выдохнул с едва заметным облегчением он… Ничего, сейчас прилетим в Сочи, бархатный сезон… И вся неделя наша… Прижавшись друг к другу они сплелись в долгом и страстном поцелуе.

Вернувшийся к своему месту крупный, начавший лысеть мужчина, слегка кашлянул, чтобы привлечь их внимание и пройти к своему креслу. Не слушая их и не замечая их извинительные улыбки, он сел и снова открыл ноутбук с какой-то презентацией. Просматривая слайды, на одном из них он опять увидел своего руководителя: красивый, уверенный, талантливый. Вне всякого сомнения. Это даже он, его заместитель, ненавидящий своего босса признаёт. Проект его, идеи и основные, самые смелые, яркие и, как оказалось, эффективные предложения, тоже его. Мужчина стиснул зубы. Конечно, на конференцию эту международную во Владивосток должен был лететь его начальник. Но мужчина не мог этого допустить. Да сколько можно в его тени находиться? До каких пор!? Да, шеф – бесспорный лидер, фонтанирующий идеями и проектами, прекрасный руководитель, настоящая душа их команды, но кто подумает о таких вот работягах, как его зам? Он второе лицо в кампании, а спроси, все ли в их фирме помнят его имя-отчество, черта с два! Только и знают, что: шеф сказал…, босс предлагает…, Алексей Михайлович хочет, чтобы…. Мужчина чуть не заскрежетал вслух зубами… Вот и пришлось, кое-что подложить любимому боссу в ящик стола… – Пусть теперь поулыбается, – мстительно подумал он, с ненавистью удаляя слайды, где присутствовал его руководитель, – В следственном комитете с тебя спесь-то быстренько слетит…

– Вам нехорошо? – спросила, разносившая воду, стюардесса. Он мотнул головой, схватил стакан и жадно, залпом выпил.

– Вон посмотри, в третьем ряду ненормальный какой-то, – сказала она своей напарнице, – Да вон же, полный такой, возле всё время целующейся парочки… Сидит, зубами скрипит, стакан у меня чуть с рукой не оторвал, наверное, с похмелья…