Так уж получилось, что единственное свободное место оказалось, около, все того же волка. Мужчина, несмотря на то, что уже давно должен был наесться, выглядел опасно голодным. Или это взгляд у него такой? Нехороший. Хищный. Хорошо хоть не похотливый.
— Тасенька, а не расскажите ли нам, за дружеской беседой, что-нибудь о Фролове.
Так и думала, что как только сяду, сразу же начнутся расспросы. Но выбора нет. Придется что-то рассказать.
— И что бы вы о нем хотели узнать?
Задавав вопрос, я положила небольшой кусочек мяса в рот, сделав вид, что тщательно его пережевываю. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями. В течение всех этих дней, в течение которых нахожусь в добровольно — принудительном заточении, я уже не раз думала, что именно можно будет рассказать о своем девере, так, чтобы не навредить, ни ему, ни себе.
— Да все что сможете вспомнить. Вы и сами прекрасно знаете, что Дмитрий довольно закрыт для общения. Он, можно сказать, изолировал свою стаю от любых внешних вмешательств. А в поселение, где живет его семья, вообще, не зайти и ни выйти без личного разрешения альфы. А это прямое нарушение свободы выбора и передвижения для членов его стаи. Мало ли что он там с ними делает. Возможно, ктото из живущих на его территории, нуждаются в нашей помощи и защите, а мы ничего не знаем. Изза всего этого, о нем ходят довольно противоречивые слухи. Да и то, как он вел себя на последнем собрании совета, так же вызывает много вопросов. А еще заставляет задуматься о его адекватности и психологическом состоянии. Поэтому, мы очень надеемся, что вы сможете развеять наши опасения, подтвердив или опровергнув имеющиеся у нас данные о вашем родственнике. Ведь вы не только хорошо знакомы с Дмитрием, но и жили, некоторое время, на его территории, а значит, знаете, как о его окружении, так и тех, кто может помочь нам собрать необходимые сведения. Кроме того, нам кажется, вы еще и одна из возможных пострадавших.
Пока я изумленно слышала Осипова, его речь продолжил пожилой лис, которого мне так и не представили.
— А ведь все может быть гораздо хуже, чем мы думаем. И, в конце расследования окажется, что самому Дмитрию нужна помощь профессионалов. И не факт, что мы сможем что-то сделать в его запущенном случае. Ведь странное поведение Фролова началось не вчера, и даже не год назад. Мне кажется, все это тянется с момента гибели его родителей и первой пары. С тем случаем вообще все очень непонятно. Но о чем я говорю, вы это и сами прекрасно знаете.
— Вы так думаете? — широко открыв глаза и слегка приоткрыв от изумления рот, я всем своим видом старалась показать насколько удивленна и поражена услышанным.
— Тасенька, Борис Львович, лучший психолог на территории постсоветского пространства. Уж он-то точно знает что говорит.
Вот это дела. То, что у Дмитрия хотят отобрать стаю, а самого его сместить, а то и убрать, это и ослу понятно. Уж очень сильно он последние годы мешал совету. Своевольничал, игнорировал их и гнул свою линию. А им приходилось молча глотать все. Ведь молодое поколение было на стороне молодого и сильного волка, а не этих старых развалин. Уже давно, довольно многим оборотням политика старейшин не нравится. Ведь люди последние сто лет активно стали развиваться. Все вокруг меняется. И оборотням приходится меняться. Старейшины же стоят на страже старых традиций, подавляя любую инициативу. Им не нужен прогресс. Ведь в процессе изменений, они станут ненужными и потеряют все свое влияние и власть. Фролов же стоит во главе этих изменений. Именно поэтому он так сильно им и мешает. Если старейшины смогут заткнуть его, успокоятся и остальные. Но так как Фролов один из сильнейших оборотней, то просто вызвать его на честный бой и по праву победителя забрать все, никто не решается. Вот они и решили объявить Фролова неадекватным психом и изолировать. Да ведь любой, у кого отобрали бы пару и ребенка, реагировал бы на случившееся как он. Но у этого любого нет огромной стаи и внушительного счета в банке. Да и этот любой, наверняка, не перешел дорогу старейшинам. А ведь они его боятся. Отлично же понимают, он не простит им поддержку Совельева и каждого, кого посчитает виновным в произошедшем с его парой и дочерью, найдет и накажет. Жестоко накажет. Так, чтобы другие боялись. Только вот не горю я желанием ввязываться в разборки между сильных мира сего. Но кого это интересует? И ведь, чтобы я не сказала, старейшины перекрутят мои слова так, что мало никому не покажется. Именно поэтому я очень аккуратно стала обдумывая каждую фразу, перед тем как ее произнести.
— Судя по произошедшему с его ребенком и парой, опасения Дмитрия оказались вполне обоснованы. Вполне возможно, он знал о намерениях Совельева и, таким образом, пытался защитить и обезопасить свою семью.
Мне казалось, к моему выводу не подкопаешься. Но как показал дальнейший разговор, я ошиблась. Мои собеседники пришли во всеоружии, то есть, прихватив с собой бульдозеры. Так что подкопы получались такого размера, что через них можно было прогнать роту диверсантов, шагающую в три ряда, а то и в четыре. Что, впрочем, мои оппоненты и пытались сделать.
— Если бы так и было, у нас и вопрос бы не возникло по этому поводу, — старый лис печально покачал головой, — вот только, насколько нам известно, мания преследования у Дмитрия появилась еще до его знакомства с Ольгой. А точнее, когда погиб его брат. Скорее всего, смерть последнего из родных, его сильно подкосила. Не зря же он, сразу же после похорон Влада, вас запер на своей территории. А после вашей попытки побега, еще и усилил охрану. Кстати, вы нам не расскажите, что именно тогда произошло?
То, что совет знал о происходящем в стае моего покойного мужа, меня не удивило, а вот то, что зная все, они тогда даже и не попытались мне помочь, взбесило. Вот значит как они помогают нуждающимся в защите оборотням. А ведь на тот момент мне действительно нужна была и помощь, и поддержка. Но тогда я была никому из них не нужна. А вот сейчас, уже они мне не нужны. Поэтому, могут и не надеяться, что я поведусь на их сладкие речи. Сволочи!
Ни мои мысли, но то какими именно словами я ругала собравшихся за столом, никак не отразилось на моем лице. На нем отлично держалась маска растерянности и обескураженности. А еще вселенской печали. Меня же заставили вспомнить о гибели моей пары. Добавив дребезжащие нотки в свой голос, я посмотрела полными слез глазами на сидящих рядом мужчин. Эта же такая возможность избежать дальнейших расспросов, если удариться сначала в печальные воспоминания, а потом разреветься и уйти к себе.
— Вы в некотором роде правы. Дмитрий, после смерти Влада, — в этом месте я всхлипнула и первая слезинка покатилась по моей щеке, — с меня не спускал глаз и окружил не только опекой, но ежеминутной заботой, — и ведь не соврала, так все и было. — Он очень переживал, чтобы я не последовала за моей парой. Когда умер мой муж, срок моей беременности был очень маленький, именно из-за этого, я, на тот момент, плохо осознавала в каком нахожусь положении. Ребенка-то еще не чувствовала и даже не осознавала своего положения. Все же я полукровка. При этом мои сердце и душа очень тосковала по любимому. Вы же знаете, я выросла в интернате. Кроме Влада в моей жизни никогда никого не было. Ни родных, ни близких. Тем тяжелее оказалось вновь оказаться одной. Из-за чего я могла наделать глупостей. Дмитрий мне даже психолога нанял, в надежде вытянуть из пучины того горя и тоски, в которые я ушла с головой. Вы даже не представляете, как я сейчас рада, что он тогда простил меня за то, что я убежала из его дома, и несмотря ни на что, нашел меня и продолжил заботиться обо мне. Без Влада же мне жить не хотелось. Если бы не Дима, ни меня в живых сейчас не было бы, ни моего сыночка.
