– Это же гигантский пластиковый лобстер, который висел над отделом с морепродуктами в универмаге Банколе!

– Ты догадалась! – воскликнул Дайо. – Мы переделали клешни в гигантскую перчатку. Я знал, что ты прекрасно вольешься в наш коллектив. Скоро ты станешь настоящим театралом!

– Я рада, что в Нумбани снова царят мир и покой, – сказала Джоке. – Хорошо, что самое большее, о чем мне теперь приходится беспокоиться, – это то, чтобы ты не перепутал свои реплики на премьере.

С этими словами она строго посмотрела на Сэма.

– Что? – с невинным видом спросил Сэм. – Я не виноват, что злодеи любят длинные монологи. Я его точно запомню к Дню единства, обещаю. Я буду лучшим Кулаком Смерти из тех, что вы видели!

Джоке покачала головой и перевела взгляд на Ифи, выгнув бровь, словно спрашивая: «Разве можно верить этому обормоту?»

Ифи улыбнулась, ощущая, что ей уже становится уютнее рядом с Дайо, Сэмом, Джоке и другими учениками из театрального кружка.

– Хочешь помочь нам собирать решетку для клетки Кулака Смерти? – спросил ее Сэм.

– Вообще-то стены камеры Кулака Смерти сделаны из метрового слоя… – Ифи замолкла.

Разве сейчас имеет какое-то значение, насколько тщательно пьеса передает реальность? Каратель Акинджиде Адейеми мертв, а Аканде Огундиму надежно заперт в тюрьме. Хаос, который устроили эти двое Кулаков Смерти в Нумбани, теперь лишь история.

– Да, с удовольствием вам помогу, – кивнула Ифи, садясь рядом с Сэмом, у ног которого лежала куча втулок от бумажных полотенец и рулон алюминиевой фольги.

– Все очень просто. Бери три втулки и соединяй их концы липкой лентой. Потом обматывай фольгой и – та-дам! – готов прочный прут для решетки. Правда, для этого пришлось целых два месяца совершать налеты на школьные туалеты.

– О да, если Кулак Смерти сидит за такими прутьями, то я точно ничего не боюсь, – заметила Ифи, неловко усмехаясь.

Простота дизайна ей понравилась. Она сделала семь прутьев, прислушиваясь к беседе Сэма, Дайо и Джоке. Особого внимания требовали словечки из театрального жаргона, но в целом все было понятно. Наверное, она и в самом деле станет тут своей, если будет как следует стараться.

– А знаете, что мне больше всего нравится в Дне единства? – спросила она. – Праздничная еда! Особенно пирожки с мясом, яичные рулеты и вареный арахис. И, конечно же, кули-кули!

При упоминании этого лакомства, особенно вкусного, когда оно еще горячее и обжигает язык, у Ифи невольно потекли слюнки.

– О да, это точно! А когда я слышу крики уличного продавца кокосовых конфет, швыряющего пакетики в толпу, меня всего охватывает дрожь, – подхватил Сэм, мечтательно посматривая на свои перепачканные краской руки. – И еще мне нравится, когда все пальцы от карамели становятся липкими, и их приходится облизывать. Даже несмотря на очень хмурые взгляды родителей.

Ифи кивнула, расплываясь в широкой улыбке. Липкие пальцы – это неизбежный атрибут Дня единства – праздника гармонии и равенства между людьми и омниками, у которых тоже бывают свои развлечения и лакомства. В бокалы из-под вина они наливают органическое масло, а в дизайнерские консервные банки упаковывают синтетическую смазку «OmniWorx», пахнущую мятой, лавандой или цитрусовой смесью. Ифи всегда откладывала немного денег, чтобы купить пару банок для омников, имеющих какое-то отношение к ее жизни – учителей, соседей и просто знакомых. А принимать в ответ их благодарность было даже приятнее, чем ощущать сытость в желудке, набитом всякой жирной пищей.

До Дня единства оставался месяц, и Ифи ждала его с нетерпением. За работой она принялась распевать гимн единства Нумбани. Дайо присоединился к ней. Их пение, конечно, было, далеко не гармоничным. В конце концов, их семейство не отличалось особыми вокальными данными, но Сэм и Джоке помогали им придерживаться мелодии, пока Дайо не взял фальцетом совсем уж фальшивую ноту, отчего у Ифи даже заныли зубы.

Поморщившись, она посмотрела на Дайо, и тот улыбнулся в ответ.

«Ты великолепно справляешься», – проговорил он одними губами.

Сэм пересчитал прутья тюремной решетки и сказал, что их достаточно.

– Поразительная работа, – похвалил он Ифи. – Дайо повезло, что у него такая замечательная двоюродная сестра.

Ифи посмотрела на Сэма и улыбнулась, но тут же заметила, что он тянется рукой к ее волосам. Оставалось полсекунды на то, чтобы уклониться. Больше всего на свете ей не нравилось, когда ее гладили по голове. В такие моменты ей казалось, что люди относятся к ней, как к несмышленому малышу. Но и ставить в неловкое положение Дайо ей тоже не хотелось. Впрочем, неприязнь к поглаживаниям взяла верх, и Ифи схватила Сэма за запястье.

– Я что, похожа на пуделя?

– Нет.

– На кокер-спаниеля?

– Нет.

– На лабрадора-ретривера?

– Нет.

– Тогда не надо трепать меня по головке, – отрезала Ифи самым строгим и суровым голосом, на какой только была способна.

Другие ученики расхохотались и стали показывать пальцами на Сэма, потешаясь над тем, как ему дала отпор девчонка. Целью их насмешек был, конечно, Сэм, но и Ифи с раздражением снова ощутила, что отличается от них. Да, она еще ребенок, но это же не навсегда… Лично ей не кажется, что она какая-то другая. Кроме тех мгновений, когда они смеются.

Ифи стало немного не по себе.

– Ну ладно, мне пора идти. Извините, что не смогу присутствовать на вашем спектакле, но нас не будет в городе. Мы уезжаем отдыхать на всю праздничную неделю Дня единства.

Вероятно, так и будет, уверяла она себя. Родители же сказали, что они все вместе поедут отдыхать, если она получит этот грант. Правда, она до сих пор не получила ответа, но в данный момент даже не сомневалась, что он не заставит себя долго ждать. Совершенно не сомневалась.

– О, уезжаете отдыхать? А куда? – спросил Дайо. – И почему тетя про это ничего не говорила?

– Потому что это очень необычная поездка. Она не хотела хвастаться.

– Твоя мама? Не хотела хвастаться перед моей? Ха!

– Ну, не хотела, потому что… потому что, – Ифи перебирала в уме различные варианты.

Нужно что-то срочно придумать. Тут она вспомнила расписание концертных туров Лусио. Оно буквально впечаталось ей в память, едва его объявили. Они с Хассаной целый вечер проплакали над мисками шоколадного мороженого из-за того, что их любимый певец планирует посетить Нумбани лишь под конец тура, через восемь месяцев. Тем не менее, они все равно заняли виртуальную очередь за билетами. Но безуспешно: все было распродано за двадцать семь минут. Свободные билеты оставались лишь на один из самых последних концертов в родном городе Лусио, Рио-де-Жанейро – тысяча четырнадцать мест по состоянию на это утро.

Ифи проверяла каждый день.

– Мы едем на концерт Лусио. В Бразилии! – выпалила она.

– Ого! – воскликнул Сэм. – Отпад!

Все тут же сгрудились вокруг нее.

– Где вы останавливаетесь?

– Когда вы уезжаете?

– С кем вы едете?

Вопросы продолжали вылетать один за другим. И что заставило Ифи так сказать? Она еще не знала, получит грант или нет, и даже если получит, то вряд ли ее родители согласятся на перелет через океан!

Ифи посмотрела на Дайо в поисках помощи, но он лишь пожал плечами. Она сама себе вырыла яму этим ответом.

– Ой, извините, у меня последний монорельс перед часом пик, иначе точно не получится найти свободное место!

Ифи выбежала в пустой школьный коридор, где ее все так же продолжало мучить чувство вины за серьезную ложь. Вечерело, и, несмотря на то что в Нумбани было безопасно, Ифи стало немного тревожно выходить на улицу одной. Она оглянулась и с облегчением увидела, что Дайо следует за ней.

Но он не выглядел расстроенным. Напротив, по его лицу расползлась широкая дружеская улыбка.

– Ифи, – окликнул он ее почти таким же тоном, как тетя Йеванде, когда та порой устраивала ей выговоры во время визитов в их дом. Это случалось чаще, чем Ифи хотелось бы признавать. – Ситуация вышла из-под контроля, как я погляжу?