– Это, Ваня, узнать наверняка невозможно, такие вещи каждый должен решать сам.

– Ага и кто у тебя будет в поезде – проводник или проводница, – сказал Серый. – Но тебе, Ваня, я думаю, лучше всего пригодился бы именно проводник.

– Послушай, Борисыч, в чём суть твоей очередной басни? – спросил я.

– Да нет тут никакой сути. Сидит этот старый хрен и пургу нам прогоняет, как всегда! – взорвался Серёга.

– Мораль простая, Андрюша – не промотай свою жизнь по мелочам, чтобы не жалеть потом, когда ёбнет тебя инсульт лет в сорок, и будешь ты лежать, мычать, под себя ходить. Сейчас лучше задуматься, если ли есть что-то, чтобы ты хотел изменить в своей жизни – меняй. Всё, босота, шабаш! Ваших нет – пятифон мой. Хорош языком чесать, давай за работу, – со смехом и хитром прищуром, сказал Градов.

– Опять, чертяга, зубы нам заговорить сумел, – с досадой кинул карты на стол Серёга.

– Учись молодёжь – пока я жив!

– Борисыч, а как же перекур после игры? –спросил я.

– Никаких перекуров лодыри, ну-ка марш работать!

3

Хреново, когда заканчивается курево. Особенно если ты уже зарядил в себя четыре пива, а на улице полощет почти осенний дождь. Однако, вариантов не так много, их вообще практически нет. Накинув всепогодную ветровку, я вышел в прокуренную затхлость подъезда. Внизу, на лестничной площадке раздавалась ругань, парочка подростков громко выясняла отношения.

– Да ладно тебе, чо как целка ломаешься? Давай здесь по бырому, падик глухой.

– Ты дебил что ли? Я живу в этом подъезде.

– Ну и хули?!

– Руки убрал от меня урод, кто тебе вообще сказал, что я дам тебе?

– Нихера себе, сначала обозначаешься, как шалава, а потом заднюю включаешь? Типа, девочку недотрогу из себя строишь!

Двери лифта распахнулись. В кабине широко ощерившись, свесив розовый язык набок, сидела огромная немецкая овчарка, совершенно одна! Как она там оказалась, чёрт её собачий знает!? Псина удивлённо на меня уставилась, мол, парень, ты ехать-то собираешься или как? Двери захлопнулись, и я решил спуститься по лестнице, так, по крайней мере было вернее.

Уже почти пройдя ссорящуюся парочку, что-то дёрнулось, где-то внутри. Может выпитые четыре пива или просто планеты над нашей “панелькой” сошлись в какой-то причудливый эллипс. Я обернулся и посмотрел на девчонку. Она была чертовски встревожена, хотя всячески пыталась не подавать вида.

– Слушай, парень, по-моему, девушка тебе ясно дала понять, чтобы ты валил.

Он обернулся и хищно зыркнул на меня.

– Мужик, а ты кто ей? – спросил он.

– Сосед.

– Слышь, сосёд, вали на хуй, по холодку – пока при памяти!

– Это у вас в детском саду сейчас такие приколы?

– Чо ты сказал, урод?

– Чо слышал, козёл!

Я схватил его за воротник и дёрнул на себя, парень схватился за мою ветровку, и она с треском пошла по шву. На пару бутылок пива я стал в этот момент трезвее. Скрипнула дверь и на лестничную площадку выбежала тётка с накрученными на голове бигудями, заверещав на весь подъезд.

– Ну сколько можно? Ни днём, ни ночью покоя нет! У меня муж больной лежит, уснуть из-за ваших криков не может. Если вы сейчас же не прекратите, то я звоню в полицию!

– Ладно, с тобой мы ещё встретимся, – сказал парень, отпустив мой рукав. Слегка задев меня плечом, когда спускался, – а ты, сука, – ткнул он пальцем в девчонку, – забудь, как меня зовут, и теперь с тобой даже Колян Помоешник встречаться не будет, попомни моё слово! А ты, мать, чего паяльник раскрыла? Закрой, а то кишки простудишь!

– Что ты сказал гадёныш? Вот, что за молодёжь пошла, никакого уважения к старшим! Только хамить умеют, куда эта страна катиться?

Дверь за тёткой в бигудях захлопнулась, но из-за двери по-прежнему слышалось её недовольное ворчание.

– Спасибо тебе! – не смотря на меня, сказала девчонка.

– Что ты, какие вопросы, обращайся, я тут знаешь ли местным Бэтменом подрабатываю. Там на крыше фонарь стоит, так что если ещё раз попадётся парень-козлина, зажигай его, и я примчусь тебе на помощь!

В её светлых глазах проскользнули искорки веселья.

– Этот клоун не мой парень, просто прицепился.

– Ну неплохо так прицепился, еле оттащил его от тебя!

– Меня зовут Кристина, – улыбнулась она.

Лицо её ожило, как будто и не было недавно скованно гримасой страха.

– Андрей, – представился я.

– Курить будешь?

– Если честно не отказался бы. Как раз за сигаретами спускался.

Она протянула мне всю пачку.

– Бери, ты ведь спас меня из лап плохого парня, покусившегося на мою честь.

Ну и прекрасно, выходить под дождь совершенно не хотелось. При этом постоянно оборачиваясь, чтобы не получить по башке кирпичом от незадачливого Казановы.

Кристина курила несколько манерно, пытаясь казаться более взрослой, чем она есть на самом деле. Сквозь сигаретный дым, рассеянный серым туманом по лестничной площадке, я рассматривал её. Довольно рослая, с обозначившейся под курткой грудью. Волосы каштанового цвета, ещё мокрые от дождя, спутанно лежали на плечах. Улыбающееся лицо сохранившее детскую непосредственность, несмотря на уже прорезающиеся взрослые черты. Ещё полгода и из этой голубоглазой девчонки вырастет настоящая женщина, которая будет сводить с ума мужиков.

– Может тебя проводить? – спросил я, когда мы докурили.

– Нет, спасибо, думаю, что вряд ли Артур в столь короткое время научился летать! Я живу в этом подъезде, на двенадцатом этаже. Так что мы почти соседи.

Её мобильник запел голосом Егора Крида: “ мама, мама – я схожу с ума…”

– Мне пора домой, а то папочка начинает волноваться, до встречи Бэтмен! – и, она упорхнула, лёгкая, как январская снежинка.

Ещё долго по моему телу гуляли заряды электричества, не давая мне уснуть. Закрывая глаза, я видел улыбающееся лицо Кристины, спутанные каштановые волосы на её плечах, а когда под утро мне удалось наконец уснуть, впервые за долгое время мне приснилась Ольга, девушка которую я когда-то любил и из-за которой едва не лишился рассудка…

… в университет я поступил во многом потому, что так хотела мама. Дома не угасали разговоры про то, что без образования никуда и что “корочка” всегда пригодиться по жизни и ещё к тому же отсрочка от армии. Как показала дальнейшая жизнь более весомым аргументом могло послужить лишь последнее. И то в конце первого курса знакомство с Хохлом, который знал людей, которые знали других людей решило эту проблему раз и навсегда. За определённое вознаграждение у меня появилась красная книжица, выданная мне районным военкомом. В которой значилось, что я ограниченно годен к военной службе.

Я поступил в университет без особого труда, так как школьные знания, несмотря на моё разгильдяйство, вполне позволяли мне это сделать. Я выбрал курс Социальная работа, так как это казалось мне более халявным вариантом, чем такие мастодонты капиталистического мировосприятия, как Финансы и Менеджмент.

Поступление в университет было для меня новым этапом в жизни, чем-то совершенно иным. Старый мир, с привычным кругом общения, таял растворяясь в призрачной дымке, и я всё реже виделся со своими школьными друзьями Кешей и Аксёном. Всё чаще проводя время с ребятами из университета.

Обычно всё начиналось во время большого перерыва. Именно тогда решалось сколько и чего мы будем пить. Затариваясь дешёвой водкой на местной оптовой базе, мы шли на Плиты – культовое место тусовки среди студентов Социального университета. Неподалёку от железнодорожной станции были свалены бетонные плиты. Зачем и почему никто не знал, но именно они стали духовной обителью неприкаянного студенчества. Именно здесь Джон Аверьянов по прозвищу Борода, выиграл ожесточённое соревнование в “наебки” у безумного Макса, что в принципе сыграло не последнюю роль в моей жизни. Именно здесь началась наша с Ольгой история.

В середине сентября праздновался традиционный день первокурсника, когда собственно и раздавали заветные студенческие билеты, которые для некоторых были законной отмазкой от армии, а для кого-то действительно путёвкой в жизнь. Хотя на самом деле я сомневаюсь, что кто-то из моих однокурсников добился чего-то в этой жизни благодаря диплому данного вуза. Как говорил мне Джон Аверьянов, который раньше учился в “медухе”, что наш универ по сравнению с ней кажется ему начальной школой.