— Заткнись! — прорычал Пес, дергаясь всем телом, будто от удара...

...И просыпаясь.

— Твою мать, — проворчал Клиган, косясь на посапывающую у него под боком дремору — под маскировкой, разумеется, все же посторонние зрители в виде солдат “Черного Леса” накладывали некоторые требования к конспирации. — Твою же траханную через Врата Обливиона мать!...

“Славный” город Бравил произвел на Пса ровно то впечатление, которое хором предрекали все его спутники. Вонючей дыры, в которой с комфортом могло обитать только напрочь отмороженное ворье и пропитое насквозь быдло. К числу последнего, кстати, все относили и графа сего владения*.

— Граф Регулус Терентиус — абсолютно никчемное, ленивое и пропитанное вином говенное чмо, — с удовольствием начала своеобразную “экскурсию” Амара. — Лет двадцать назад он был известным, мать его так, гладиатором. Говорят, даже сумел стать тогдашним Великим Чемпионом Столичной Арены. Врут как ссут, конечно, но что в те времена он был уж точно не тем куском тухлого сала (ссала, га-га!), что сейчас — уж это точно!

Сандор и его компания ничего не ответили, а сопровождение редгардки и вовсе отличалось редкостным немногослдовием. Хотя, для орков — в самый раз.

Впрочем, Амаре и не нужны были собеседники, только слушатели: она просто с удовольствием рассказывала все смачные подробности местного житья-бытья, перемежая все это совершенно непередаваемым набором самых разнообразных ругательств, собранных, казалось, со всех концов Тамриэля и из-за его пределов.

— Так вот, правит его сраное сиятельство уже восемнадцать лет, — продолжила она, совершенно не стесняясь того, что отряд уже въехал в пригороды Бравила, где нет-нет да и можно было заметить одиноких стражников. Хотя, учитывая, что все те стражники, что они видели, были какими-то рыхлыми, засаленными и в большинстве случаев безбожно пьяными — никакого риска огрести неприятностей не было. — И вот уже лет пятнадцать, как честный народишко начал ухреначивать отсюда, как от чумы. Но, вот смех-то, население сраного Бравила от этого, кажется, не то что не уменьшилось, а только увеличилось! А все потому, что сюда начала стекаться вся срань и мразь со всего Тамриэля и южных островов. Пираты, работорговцы, скуумовые дилеры, всякая другая гнусь — всех не перечислишь! И, что самое главное, графу — насрать с высокой колокольни!... Кстати, напомните в городе показать вам место, где родилась эта присказка, — жизнерадостно заржала Амара.

— О, я чую какой-то очень смешной местный анекдотец, — рассмеялась вслед за ней Зои. Из всех спутников Клигана с редгардкой с удовольствием общалась только она и Изран.

— О, да, прекрасная сэра знает толк! — фыркнула Амара, беззастенчиво строя дреморе глазки. — Так вот. Как-то раз какой-то жрец из мелкой городской часовни попытался читать старине Терентиусу долбанную мораль насчет его пьянства. И знаете, что ему ответил траханный граф, а? “Да я скорее посру с вашей колокольни на площадь, чем брошу пить” — классно завернул ублюдок, а? И ведь посрал — коричневые разводы были от колокола до самой земли! Уважаю, нахер! Мужик, мать его шлюху, обещание сдержал!

Она снова жизнерадостно заржала — ей явно нравилось слушать саму себя.

— С тех пор тот храм закрыт, — развела руками чернокожая наемница. — Даже его названия никто не помнит. Только колокольню его теперь называю не иначе как Сраной. Ну и родилось выражение “срал с высокой колокольни” — хоть что-то его Чмошное Сиятельство высрал неплохо!

Пес не сказал бы за других, но сам он про себя веселился от “пояснений” наемницы.

Пригород Бравила напоминал то ли бедную деревню, то ли развалины. И правда: многие дома явно были необитаемы. Другие наоборот: были обитаемы, но обитали в них настолько опустившиеся бродяги, что строения все равно выглядели как руины. Третьи же…

Третьи дома производили впечатление только-только переживших пожар. Причем, как уже наметанным глазом понял Сандор, огонь был волшебным — иначе перекинулся бы на соседние дома и сжег бы к Обливиону всю эту достчатую клоаку!

Старый пепел указывал, что некоторые из этих обгорелых остовов обрели свое нынешнее состояние еще как минимум пару месяцев назад. А парочка пустырей со следами пепла говорили еще о том, что такие пепелища регулярно появляются уже на протяжении минимум пары лет. А то и больше.

Не сказать, чтобы Клиган раньше, в прошлой жизни, был каким-то великим специалистом по определению срока, когда сгорело то или иное здание — но, все же, по температуре пепла и состоянию дерева примерно мог прикинуть, когда домишко подожгли.

Все же военное искусство — это не только размахивание мечом. Это еще и осознание реалий войны, её аспектов и прочих… нюансов, как любит выражаться Ирана. А еще — их сведение воедино, построение общей картины Поля Боя.

Конечно, столь жуткого, потустороннего, как казалось в свое время Сандору, понимания Войны и Политики, которого достиг Тайвин Ланнистер, Пес и не надеялся достичь! Да и то сказать: где он и где политика?

Но с некоторых пор понял, что… уважает своего бывшего сюзерена.

Не просто боится, не просто вспоминает, а именно уважает! Этот человек воистину стоил как страха, так и уважения.

Он вернулся мыслями к увиденному. И нахмурился своей догадке. Потому что по всем признакам в пригороде Бравила резвилась как минимум одна напрочь отмороженная банда. А скорее всего — две или три. И пепелища на месте домов — следствие их стычек. Или иных... телодвижений.

Пес привычно отложил свои догадки на потом, но собирался вернуться к ним в будущем. Потому что происходящее в городе с большой долей вероятности касалось их дел с «Черным Лесом».

Что касается тех дел, то к гонорару в три тысячи золотых дрейков (вовремя вспомнив о страсти хаджитов к торговле, Сандор изрядно развлек — и развёл — Ри`Закара, назвав свою цену в пять тысяч, после чего они почти час азартно торговались) добавились контракты троицы во главе с Амарой на одно любое боевое задание по усмотрению Клигана. Которые последний рассчитывал использовать для нахождения и уничтожения гребанного вампира Гравейрссона. А если не выйдет… что ж, у него, как у «Героя Кватча» (Пес каждый раз от этого словосочетания непроизвольно начинал рычать и скрипеть зубами) в любом случае найдётся работенка для троицы наёмников.

Трое стражей на воротах: таких же неопрятный, как в пригороде, но хотя бы трезвых — встретили их отряд мутными и равнодушными взорами. Разве что ехавшие с ними девушки вызвали сальный блеск в их глазах. Впрочем, встретившись с тяжёлым взглядом Клигана, вся сальность из этих глаз резко куда-то уходила, сменяясь опаской.

Видимо, именно из-за этой самой опаски солдаты не стали даже заикаться о каких-то пошлинах и прочих приемчиках на тему “заплати бравой страже чеканной монетой” — как любил напевать в свое время Янос Слинт. И напевал, до тех пор, пока Бес не попер его с должности и не отправил на Стену — охладиться, не иначе.

В голове Пса щелкнуло: он понял, что ему напоминает этот город. Королевскую Гавань и Вестерос в целом!

Конечно, до масштабов Семи Королевств Бравил не дотягивал. Но вот по сути…

Грязь, запущенность, коррумпированная стража, абсолютная безнаказанность различных группировок! А на троне над всем этим бардаком — пьяница и бездельник, топящий в вине тоску по былым временам, когда он был могучим и прославленным воином.

Та же Ирана или какой-нибудь вестеросский мейстер-историк нашел бы в параллелях Сандора кучу нестыковок и натянутостей! Но дело тут было не в доскональном сходстве фактов. Дело было в том, что Пес будто почувствовал некий знакомый запах. Тот самый запах ”Родины”! Точнее, её зловоние.

Недаром он провел треть своей сознательной жизни в столице Вестероса. Зловоние прогнившего Города, Государства, ИМПЕРИИ — он чувствовал на уровне инстинкта!

Все Империи так или иначе прогнивают, если в них нет постоянных перемен. А если нет постоянных перемен — есть застой. Разочарование Империей, порождающее вспышку попыток эту Империю заменить. И жители Империи ударяются в… правильно, в даэдрические культы! Культы Перемен. Той или иной степени деструктивности.