— … Пожалуйста, — сквозь слезы произнесла маленькая Эрин.
Свет моргнул… картинка перевернулась… темнота… Девочка слышит приглушенные быстрые, целеустремленные шаги… приглушенное бормотание… она открывает глаза… Ах ты маленькая дрянь, — говорит Нелли и заносит руку над головой девочки…
Эрин вздрогнула и открыла глаза. В комнате темно и прохладно, колышутся шторы от легкого ветра, луны не видно, небо в тучах. Девушка приподняла голову и поняла, что спала в объятиях Нейтона, отчего ей стало тепло на душе. Парень лежал сзади нее, положив руку девушке на талию, и тихо сопел. От его тела исходил жар, и Эрин хотелось сильнее к нему прижаться, чтобы избавиться от мелкой дрожи. Она осторожно к нему повернулась и внимательно посмотрела ему в лицо, изучая контур его бровей, губ, даже пыталась рассмотреть родинки на щеке, но из-за темноты это было сложно. Ее холодные пальцы невольно дотронулись до его губ, которые были такими теплыми и мягкими, затем она осторожно провела пальцами по его гладкой щеке, подбородку, шее и ключицам, которые так соблазнительно выпирали. Ее холодная рука остановилась на груди, и Эрин почувствовала, как равномерно поднимается и опускается его грудь. Она задержала руку еще на несколько минут и повернулась к нему спиной, смотря куда-то вглубь комнаты. Привыкнув к темноте, девушка заметила на столе что-то блестящее, с ее места не было видно что это, поэтому девушка осторожно встала, чтобы не разбудить Нейтона, и подошла к столу, включила ночник. На столе лежал нож. И записка, в которой было написано: «Убей ее, ведь именно она издевалась над тобой всю жизнь». Эрин, сглотнув, положила записку и дрожащими руками взяла нож, но сразу же положила и быстрым шагом направилась в кровать. Она натянула одеяло до подбородка, повернулась к Нейтону и взяла его за руку. Из головы никак не выходила фраза из записки, и это не давало уснуть девушке. Да, мама много раз ругала меня за ошибки, била, поэтому я и стала такой замкнутой девушкой, которая боится даже прикосновений. Я бы могла их убить… Потому что они виноваты в том, что я такая, это они лишили меня нормальной жизни, но… Нейтон сказал бороться, и поэтому я начну с этим бороться, потому что… потому что мы все ошибаемся, ибо мы люди… — мысленно думала про себя Эрин и потихоньку начала засыпать.
Эрин проснулась от резкого хлопка из кухни.
— Черт! Гребаный тостер сгорел! — следом послышалось.
Эрин быстро встала с кровати и, взъерошив волосы, направилась на кухню, где Нейтон что-то пытался починить в сгоревшем тостере.
— У кого-то ручки из жопки, да? — Эрин облокотилась о косяк и сложила руки.
Нейтон с невозмутимой физиономией повернулся к ней, чмокнул губами и тяжело вздохнул.
— Твоя мама меня убьет…
— Да тебя убить и расчленить мало, Нейтон. Этот тостер нам подарили, когда у нас сгорел первый, — она подошла к парню, взъерошила ему волосы и поцеловала в щеку, парень широко улыбнулся.
— Ага, то есть ты хочешь сказать, что все дело в тостерах, потому что они очень часто сгорают от перенапряжения, и теперь, чтобы защитить меня любимого от гнева твоей мамы, мы все свалим на него, верно? — Нейтон чуть прищурил глаза, не меняя своей невозмутимой физиономии.
— Во-первых, я запуталась во всем сказанном, а во-вторых, я хотела сказать, что ты дурачок, но твое предложение мне нравится, поэтому мы так и сделаем.
Она отобрала у него сгоревший тостер и выкинула в ведро. Вернувшись в свою комнату, чтобы собраться в колледж, девушка окинула взглядом комнату и заметила, что стол пустой — никакого ножа не было и записки тоже.
В колледже день проходил как всегда, если не считать того, что Дин пришел побитым, и у всех возникал только один вопрос: «Как это случилось?» И каждый раз Дин рассказывал одно и то же: он защищал своего знакомого и попал под раздачу. Но и еще кое-что произошло: утром, когда милая девушка Эрин шагала вместе с Нейтоном в к миссис Робенсон, которая дрожащими руками держала лист с заданиями. У нее был такой взгляд, будто она увидела групповушку с приведениями (именно такое лицо: страх вперемешку с удивлением и неким интересом), но к этому взгляду примешалась еще и злость, и теперь ее лицо будто говорило: «Ну вот, снова буду тратить свое драгоценнейшее время на эту чокнутую девку». Миссис Робенсон как-то с отвращением фыркнула и чуть ли бросила этот лист в лицо уже побледневшей девушки. Вот тебе и результат, — подумала Эрин, увидев в правом верхнем углу неуд. Но ладно бы просто куча неправильных ответов, так там же весь лист был исчеркан какими-то каракулями, и Эрин даже не помнит, как она это сделала. Неровным почерком было написано что-то наподобие: «Я убью их… ножом…родители», и так весь лист. Теперь Эрин стояла в ступоре и даже не знала, что сказать, потому что совершенно не помнила, как писала эти слова. Нейтон смотрел на лист через ее плечо и только нервно грыз ногти, понимая, что весь этот ужас скоро сведет его с ума. Но, к счастью, ребята совершенно забыли об этом случае, потому что ну как тут не забыть, если в школу пришел побитый герой Дин со своим дивным рассказом. После этой истории было столько возгласов, говорили, что он герой, раз полез в драку защищать знакомого; к нему на колени села какая-то девушка, которая только и делала, что соблазняла Дина. И с каждым разом рассказ парня становился более красочным с элементами выдумки, что слушать стало невозможно. Поэтому Эрин, Скотт и Нейтон, как только слышали первые слова его рассказа, сразу закатывали глаза и отходили подальше, чтобы любопытные и наивные студентишки смогли подобраться поближе к нему. Эрин стояла поодаль, смотрела на происходящее и тихо смеялась, а Нейтон, закрыв рукой рот, любопытно смотрел в сторону Дина. Толпа все расширялась, все хотели послушать рассказ Дина, и от такого внимания парень чувствовал себя реально альфачом, поэтому он раскинулся на скамейке и пафосно рассказывал, как спас своего знакомого от верной гибели. В толпе, которая окружила парня, Эрин заметила девушку и вздрогнула. Не может быть. Только не она, — взмолилась девушка. Елена, словно почуяв, что ее заметили, повернулась и уставилась на девушку, дружелюбно улыбаясь. В следующий миг Эрин услышала голос у себя в голове: Обернись и посмотри, что там лежит. Эрин невольно обернулась и увидела на скамейке блестящий нож, с которого упала капля крови. Если ты ее убьешь, то сразу избавишься от своих воспоминаний, — продолжала говорить Елена на расстоянии. Эрин, как завороженная, подошла и взяла в руки нож… Хлопок… Эрин резко повернулась и посмотрела в конец коридора, где заметила фигуры знакомых ей людей. Женщина упала и ее лицо истекало кровью… приехала полиция… в голове раздался крик девочки… Эрин закрыла уши руками и прошептала: Все не по-настоящему, все не по-настоящему… Она снова посмотрела в коридор, но картинка не исчезла: мужчина и женщина дрались, а ребенок все это видел. Теперь ее воспоминания наяву. Так иди к ним и убей. Убей их всех, — сказала Елена, и Эрин, как под гипнозом, с ножом в руках пошла в их сторону… Подойди ближе и убей. Все просто. Убьешь их — освободишься от всего. Эрин подошла ближе к дерущимся родителям, повернулась к девочке в углу и посмотрела ей в глаза, в которых читался страх, паника, гнев, разочарование. Это были ее глаза. Это то, что видела она в детстве, и теперь Эрин охватила неимоверная злость. Она занесла нож над своей матерью, но на мгновение остановилась, будто поняла, что совершает самый ужасный поступок, и прошептала: Я не могу… Не могу их убить… Они мои родители. Из глаз полились слезы, но нож так и остался в руке, занесенной над головой матери. Нужно бороться… — прошептала Эрин и крепче сжала нож, боясь, что он сам выпрыгнет и убьет их. Но голос все продолжал и продолжал говорить в унисон с плачем маленькой девочки. Ее плач переходил на крики, а потом в дикие рыдания, и все это отдавало стуком в голове Эрин. Сделай это, и тебе полегчает, — твердил голос, и какая-то неведомая сила опустила руку с ножом к голове женщины. Нужно бороться! Я не могу убить свою маму! — девушка закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, но что-то не давало ей отступить; ее рука снова опустилась над головой ее матери, которая неистово дралась с мужем на глазах у девочки. Эрин… ты уже это делаешь, — спокойно сказала в голове Елена, и Эрин открыла глаза и ужаснулась: нож и руки по локоть были в крови, на полу лежали мужчина и женщина с перерезанным горлом в неестественной позе, на их лице застыла гримаса ужаса. Эрин посмотрела в угол, где сидела маленькая девочка, на лице которой была едва заметная довольная улыбка… Эрин в ужасе смотрела на девочку и не могла сдвинуться с места.
