Джейк после минутного молчания уже хотел ответить другу, как словно из ниоткуда к их столику подскочил официант с подносом, заполненным не более чем наполовину, но при этом на нём был один заказ из тех двух, что сделали Том и Джейк.

– Вам что-нибудь ещё будет нужно, сэр? – официант расставил перед красноглазым Томом его заказ и замер с карандашом и блокнотиком в руках, с любопытством поглядывая на красовавшиеся на груди у друзей значки.

Но произошедшее в следующую секунду заставило его удивиться и довольно сильно, даже опешить – что выразилось медленно опускающимися руками и буквально отпавшей челюстью. Том просто взял и переставил весь принесённый ему заказ Джейку. Разумеется, официант знал, что сделанные молодыми людьми заказы были абсолютно идентичны… но… ведь это было неправильно!

– Нет, спасибо, – Том повернулся к официанту, стоявшему у него за спиной, из-за чего ему пришлось сесть в пол оборота, и добавил, едко улыбнувшись своими тонкими губами. – А теперь, будьте добры, принесите мне МОЙ заказ.

Растерянный официант тут же будто испарился, явно желая поскорее покинуть эту очень уж «неудобную» ситуацию. Том же победоносно посмотрел на Джейка, не спешившего приниматься за еду.

– Да ладно тебе. Стоило ли?

– Абсолютно и точно да. Ненавижу этих соплежуев, так резко сменивших своё мнение. Видел, он на тебя вообще внимания не обращал? Как будто я какой-то царь, а ты плебей непонятно как проползший сюда… А как думаешь, что бы было лет так десять-одиннадцать назад? А?

Конечно же, Джейк понимал, что бы было. Грустно качнув головой, он решил дождаться своего заказа. Устраивать клоунаду в виде перетасовки туда-сюда блюд он не собирался – решил, что к еде они приступят вместе. Одновременно.

_{Среда, 7 дней до выборов}

После столь раннего завтрака, примерно в шесть часов тридцать минут утра, два друга вышли из ресторанчика и широким шагом направились в сторону офиса. Для Тома этот день должен был стать первым полноценным рабочим днём в агитационной предвыборной кампании кандидата в мэры города, Питера Стрейджеса. Спешить же на рабочие места в столь ранний час их заставляло одно немаловажное обстоятельство – выборы должны были начаться ровно через неделю. А значит, всем нужно было приложить максимум своих усилий в этот последний, пожалуй, наиважнейший отрезок времени, когда они вышли на финишную прямую. Так считал Джейк и старался убедить в этом Тома, который чувствовал себя гораздо более расслаблено, но всё же согласился так рано подняться с постели ради друга и сохранения парочки его нервных клеток.

Итак, до самих выборов была ещё целая неделя, но, разумеется, по всему Городу уже с месяц раздавались листовки и значки, в том числе точно такие же, как те, что были приколоты на груди у Тома с Джейком; расклеивались объявления немудреного содержания, суть которых однобоко сводилась к призыву голосовать за того-то и того-то; проводились всякие собрания, общение с прессой и иные агитационные мероприятия, требовавшие немалого количество времени, сил и денег – куда же без них. Помимо всего вышеперечисленного также важным «боевым» поприщем была и онлайн-сфера – бесконечные рассылки; рекламные объявления. Покупались и продавались, как горячие пирожки, накручивая свою цену до небес сайты и аккаунты вперемешку с группами в социальных сетях. Именно в этом пространстве и рассекал Джейк, тогда как Тому уготована была участь агитатора именно вживую, в частности, на интервью и выступлениях. А также через извечные СМИ.

Для проводимой Питером Стрейджесом избирательной кампании Джейк был неимоверной удачей. Вернее, его крепкая дружба с Томом. Всё дело в том, что главный конкурент Стрейджеса, кандидат Джон Горски, был полностью и абсолютно белым человеком, со всеми необходимым атрибутами по типу красноты глаз, бледности кожи и худобы. Что довольно сильно срезало шансы Питера Стрейджеса на самом старте. По сути, все белые сразу же поддержали Горски, что было вполне ожидаемо и логично, учитывая принадлежащую ему по праву рождения фамилию, а также телесный цвет кожи Стрейджеса, доставшийся ему также при рождении. А вместе с истинно белыми поддержку Горски готовы были оказать и сочувствующие им граждане. Почти все, ибо в последние годы именно это считалось правильным. Гораздо меньший процент нейтральных и, разумеется, тех, кто люто ненавидел расширивших до крайнего предела своё влияние белых людей, вполне мог стать опорой кандидатуры Стрейджеса. Тем не менее, учитывая ещё и других участвующих в гонке кандидатов, хоть и считавшегося совсем радикально настроенным против белых Шона Кегльтона не допустили до предвыборной гонки – в общем, из и так малого количества потенциальных избирателей Питера Стрейджеса некоторые могли отдать голос всё-таки и не за него.

К удивлению Джейка их уже ждали. Пусть и с некоторой растерянностью, вызванной видимо, тем, что ответственная за организацию тёплой встречи мистера Тома Мередита Софья Рейнс не до конца верила в столь ранний визит, но была готова и к такому повороту событий. Разумеется, ещё прошлым вечером она завалила Джейка сообщениями с просьбой назвать точное время, в которое будет готов прибыть его друг. Но Том, у которого от пресмыкания перед ним будто просыпались сильнейшая изжога и желание послать весь мир вокруг в пешее эротическое путешествие, отмахивался от Джейка, уговаривавшего его весь прошлый день прийти на работу пораньше, отвечая только, что всё решится утром. Это честно и передал Софье Джейк, сильно волнуясь, чтобы она не решила, что он просто решил поиздеваться над ней. А волновался он отчаянно – и не только из-за того, что Софья была одной из главных фигур агитационной кампании Стрейджеса, его главным секретарём и временно правой рукой, тут-то он был уверен, что как главного разработчика их сайта, а также всей агитации в онлайн-сфере и, в конце концов, начальника IT-отдела, его не уволят. Была всё же иная и довольно веская причина. Единственное, что его успокаивало, так это то, что пару дней назад, когда собравший их всех Питер Стрейджес с хоть и подретушированными, но под конец дня уже явно заметными синяками и опухшими мешками под глазами, устало объявил, что им нужен собственный представитель из исконно белых. А, следовательно, нужны идеи где найти такого. Джейк сразу же предложил на эту кандидатуру своего друга Тома. Хотя как, сразу же: сначала расчувствовавшийся, так как явно предполагавший реализацию этой идеи много более сложной, если вообще невыполнимой, Стрейджес готов был расцеловать Джейка и даже на радостях достал из сейфа безумно дорогую бутылочку коньяка почти пятидесятилетней выдержки, припасённую на день выборов, что растянуло радостную минуту на целых десять, пока золотая жидкость расплёскивалась по стаканам. И после этого Джейк предупредил Стрейджеса о тяжёлом характере друга. Теперь он виновато смотрел на лицо Софьи с застывшей тёплой улыбкой, обращённой к Тому, гадая – помнит ли она о его предупреждении? Или считает, что столь стремительное вхождение в круг любимчиков Стрейджеса вскружило ему голову и повысило в нём градус уверенности до зашкаливающего за пределы разумного?

– Я бы хотел поблагодарить своего друга, Джейка, за предложенную мне возможность. В конце концов, без него я мог и не получить такого прекрасного приглашения.

Голос Тома и обращённые в один миг на него взгляды всех присутствующих выдернули Джейка из опутывавших его мыслей. Ещё секунду назад он стеснительно стоял в уголке у входа, спрятавшись от всеобщего внимания, направленного на персону номер один этого дня – Тома, но в данный момент центральной фигурой стал он, что заставило его щёки густо покраснеть, а губы непроизвольно расползтись в идиотской улыбке, напоминающей больше гримасу страдания. Как любой интроверт Джейк терпеть не мог подобных ситуаций. Посыпался шквал благодарностей и аплодисменты, от которых Джейку захотелось сделать сразу две вещи – придушить Тома и провалиться сквозь землю, а вернее, сквозь пол офиса. И желательно, сделать всё это одновременно. Но уже через секунду всеобщее внимание вновь переключилось на Тома и Софью, которая всё с той же широкой улыбкой предложила новому коллеге экскурсию по офису. Джейк, заметив стрельнувший в его сторону полный некой настороженности и, как он был уверен, агрессии, взгляд Софьи, расстроенный, вжал голову в плечи и нырнул в свой кабинет, плотно закрыв за собою дверь.