– Лиза, доложи о готовности всех систем корабля.
И опять гробовая тишина. Такого, чтобы Лиза не ответила на запрос, еще не было. Списывать это на то, что «не услышала» или «не расслышала», было бы просто глупо. И по этому, он даже не стал повторять команду, дело, по всей видимости, тут гораздо серьезнее. После гибернации, мозги, медленно проворачивая застоявшимися шестеренками, включались в работу.
Первым делом надо подняться на центральный пост управления и выяснить причину молчания Лизы. Без искусственного интеллекта кораблем управлять проблематично. Оживет Лиза, оживет весь корабль. Вопрос второй, еще более важный, где экипаж? Помимо девяти членов экипажа на борту находилось еще тридцать три научных работника из различных военных НИИ. Итого сорок два. Один нашелся, это сам Влад, а где остальные? Где могли укрыться. Укрыться от чего? По спине пробежали мурашки, захотелось вернуться в медблок. Влад посмотрел на дверь, и каюта вдруг показалось единственным уютным и безопасным местом на корабле. Пробежав пальцами по сенсорам панели, и включив общую связь, произнес.
– Говорит старший помощник капитана, меня кто-нибудь слышит? – И тут же об этом пожалел, представив как где-нибудь в конференц-зале, собравшаяся команда, давиться от смеха, представляя старпома, бессмертного Влада, или просто Влада смельчака, заблудившегося после гибернации. Но корабль ответил гробовым молчанием. К горлу подкатил комок, сглотнув его, Влад шагнул к двери. Каюта услужливо выпустила, в ледяной сумрак и так же услужливо закрыв за ним дверь.
В коридоре Влад задержался, как бы не решаясь сделать первый шаг. Вдруг сделалось холоднее и темнее. А еще, страшнее. В голове мелькнула крамольная мысль о том, что следует активировать боевых андроидов, которых на жилых палубах корабля было, вроде десять. В сопровождении десятка боевых роботов, не ведающих страха и беспристрастно выполняющих любые команды, смельчак Влад, чувствовал себя гораздо увереннее. Располагались они в нишах, по коридору около генератора полей. Но мозг тут же стегануло плетью последних воспоминаний, перед тем, как он попал в капсулу автодока. И с тем, что связано с этим самым генератором. По спине скатилась капля холодного пота, остановившись и замерев на пояснице. Что это было, сон, галлюцинации? А если нет? Что с Васей, он жив? И где же все-таки экипаж? Сейчас, за все блага мира ни кто бы не заставил его приблизиться к сердцу корабля – генератору магнитных полей.
Эволюция всего живого – занимательная вещь. Она постоянно прогрессирует, передаваясь из поколения в поколение, в идеале стремясь к совершенной модели отдельно взятого биологического вида. Движителями прогресса являются: чувство голода, инстинкт размножения и страх. Страх – это не что-то постыдное и унизительное, присущее только слабым особям. Страх, это в первую очередь инстинкт самосохранения отдельно взятой особи, в перспективе, направленной на выживание целого вида. Живым примером служат животные, покидающие районы перед землетрясением. Рыбы, уходящие далеко от берега перед цунами, или змеи, ищущие спасение в жилище человека никогда его не укусят.
Простой домашний кот, нашкодивший накануне, и почувствовавший своим неведомым кошачьим чутьем, скорый приход пьяного хозяина, обходя тяжелые хозяйские тапки и минуя шустрый веник, спешит спрятаться в одному, только ему, известную и укромную шхеру. Где его ни кто и никогда найдет. А сам он не выйдет, пока протрезвевший хозяин не скажет Кись, Кись, Кись. Но и здесь есть варианты. Кошачья жизнь, замысловата и причудлива, несмотря на то, что у них девять жизней.
Смелости у Влада было не занимать, но подсознательно, почувствовав опасность, холка ощетинилась, рецепторы обострились. Как и все его прадеды, чей опыт он перенял вместе с генофондом, Влад почувствовал угрозу. А вместе с ней пришел страх.
Стоп, стоп, так не пойдет. – Страх парализует волю,– как учил инструктор по боевой подготовке, – бояться абсолютно все, если чего и стоит бояться, то только собственного страха. Нет таких людей, которые не бояться, но не все умеют управлять своим страхом. Страх это норма, это всего лишь защитная функция любого организма. Не теряйте чувство страха,– всплыло в памяти еще одно наставление легендарного сэнсея. Самая дальняя дорога всегда начинается с первого шага. И он его сделал.
Лифт на верхнюю палубу не открылся,как впрочем и все остальные, находящиеся рядом. Встал вопрос, а как же туда попасть? Влад помнил, что где-то здесь должны быть технические лестницы, по которым можно перебираться с палубы на палубу, осталось только найти нужную дверь. И вооружившись терпением, начал планомерно проверять все. Удивило то, что двери в лабораторию, инженерный отсек, вспомогательные и прочие подсобные помещения открывались без проблем, что не скажешь о работе лифтов. Да и свет везде горел только аварийный. В результате скрупулезных поисков, искомое, наконец, нашлось, имелась даже соответственная маркировка. Однако та, единственная и нужная ему дверь оказалась наглухо заблокирована. Кто и зачем мог это сделать, Влад предположить не смог, однако факт остается фактом и другого пути у него нет. Надо, кровь из носу, вырываться на оперативный простор.
Ну, не хочет открываться по хорошему, значит, будет открыта с помощью грубой физической силы, решил Влад и отправился вновь обыскивать помещения, с целью отыскания инструмента, к которому можно эту грубую силу приложить. Искать пришлось не долго, в инженерном отсеке обнаружилась дисковая пила. Воодушевленный быстрым успехом, новоиспеченный Конон Варвар, потащил ее к месту предполагаемого разгрома. На этом везение внезапно закончилось, не успев развиться в стремительный успех. Провод пилы не доставал до распределительного щита, а когда Влад после очередного обыска доступных помещений, нашел удлинитель, то оказалось что в силовом щите отсутствует энергия. Если не везет, то это надолго.
К тому времени силы уже иссякли, ноги подкашивались, голова кружилась, видимо сказывалось время, проведенное в гибернации. А может холод. Не смотря на утепленный комбинезон, тело бил озноб, на лице выступала испарина. Сказывалась слабость. Как не хотелось бросать начатого, и оставаться в мучительном неведении, пришлось возвращаться к себе в каюту, отложив основную работу на завтра. Хотя «завтра» в положении Влада было весьма условным, не имея понятия о том который сейчас час, решил просто лечь спать.
Зайдя в каюту и выжатый, как лимон, Влад рухнул на кровать, и не смотря на огромную усталость, проснулось зверское чувство голода, но об этом он сегодня как то не позаботился, видимо просто не вспомнил. Не пролежав и минуты, пришлось снова вставать, холод начал пробирать до костей. Открыл шкаф и достал пару одеял, от туда же, достал бутылку коньяка, припасенную «на всякий случай» и, сорвав с хрустом пробку, выпил прямо из горлышка три больших глотка.
Уже согревшись под одеялом, с удовольствием почувствовал, как благодатное тепло южного солнца разливается по венам, согревая все тело, наполняя его блаженной истомой. Но сон не шел. Мысли роились в голове, как стая диких пчел. Возникала куча вопросов, на которых не было, не то чтобы каких – то ответов, но даже каких либо гипотез, предположений или на крайний случай слабых утешений, способных хоть как то объяснить происходящие события и дать измученному мозгу слабую надежду на благополучный исход в сложившейся ситуации.
Тишина давила на уши, тишина, а еще холод и страх. Мертвая, абсолютная тишина страшна, в ней слышаться какие-то звуки, голоса, шорох чего-то ужасного, что подкрадывается с явно нехорошими намерениями. Что будет завтра. Что будет, когда он откроет эту чертову дверь и доберется до рубки. Больше всего он боялся натолкнутся на кучу разлагающихся трупов, разбросанных по всему кораблю или собранных в одном месте. Ведь если не осталось живых, то должны остаться трупы. Много трупов, и это его команда. Влад представил распухшие, почерневшие тела в легких комбинезонах, сидящие на своих рабочих местах, уставившиеся мертвыми глазами в потухшие мониторы. Брррр. Но есть вещи куда серьезнее и страшнее, это мертвый, промороженный корабль. Влад натянул одеяло на лицо и попытался собрать мысли в то, что с огромной натяжкой могло называться планом. Нужна какая-то стратегия, или то, что может объяснить происходящее с ним. И тогда, от этого будем и плясать.
