Минурт повидал много подобных дидаскалов, странствующих между городами. В каждом они неизменно находили благодарных слушателей. Тем и кормились. А собрав плоды «мудрости», уходили прочь. Искали иных жаждущих, голодных до простых ответов. По небольшой цене.

Местный же учитель отличался. Безбородый мужчина, лицо обветренное. Рыбак или моряк. Сложно судить, ведь в Циралисе все люди связаны с морем. Широкий пояс – единственное отличие мужчины от паствы. Пояс походил на те, что используют военные. Но оружия при себе у мужчины не было.

Эта секта основана не на патриархальных устоях. В группе две женщины, они так же слушали проповедь старшего. Не вмешивались, не задавали вопросов.

– Больше ждать нельзя, – заговорил дидаскал. – До восхода мне необходимо вернуться.

Он не сказал куда. Минурт все понимал из контекста.

Чужака не заметили. Сектанты построились в колонну и по тропинке направились к холмам. Уже издалека заметны темные провалы. Трещины взрезали подошву холма, образуя сотни проходов, тоннелей. Сеть их протянулась на ту сторону, облегчая работу контрабандистов.

Камни из выработки использовали для строительства Циралиса, а потом для устройства некрополя. Потому так много каменных построек в городе мертвых. Не было нужды тянуть шахты в глубину холма, достаточно пробить отверстие рядом. Так и образовались многочисленные входы в тоннели.

Лучшего места для тайного сборища не придумать.

Минурту пришлось держаться ближе к группе, идти тенью за ними. Это не составляло труда. Мистик шел легко, наступал мягко, не тревожа мелкие камешки под ногами. В темноте он чувствовал себя уверенней, чем сектанты.

Группа продвигалась медленно, с ругательствами. Дергающийся огонек лампадки грозил погаснуть.

Спустились на несколько футов под землю. Над головой нависали тяжелые камни. Гниющие столбы подпирали потолок. Завалы превращали спуск в блуждание по лабиринту. Каждый шаг людей отдавался грохотом, гулом, усиленным сжимающей их тишиной. Неуверенный огонек лампадки светил ярче солнца в подземной тьме.

Пляшущие на стенах тени скрывали тайнопись, оставленную контрабандистами. Наверняка власть знала о незаконной деятельности, но не вмешивалась. По понятным причинам.

Потому контрабандисты не трогали сектантов. Не желали шуметь в своих тоннелях.

Старая выработка закончилась, потянулась сеть естественных тоннелей.

Воздух не двигался, потому огонек лампадки разгорелся во всю мочь. Тени людей растянулись, преследуя группу сектантов. В одну из теней переместился Минурт. Когда останавливался замыкающий, останавливался и преследователь.

Видно, что люди чувствуют себя чужими здесь под землей. Они знали маршрут до святилища, но все равно боялись. Теперь от них не дождешься ругательств, по ритму дыхания читались все их страхи.

Они пытались идти тихо, ступали осторожно, но шума от этого рождалось еще больше. Огонь в лампадке шипел и плевался, но даже ему не удавалось перебить запах плесени.

Этот неистребимый запах подземелий.

Минурт ухмыльнулся. Следующую седмицу запах подземелий будет донимать его.

На тоннелях более не было тайных знаков, но учитель нашел верный тоннель и привел паству в пещеру.

Помещение укрупнили, стены по возможности обтесали. В образовавшихся нишах хранились свертки.

Минурт остановился в тени у спуска в пещеру, отсюда все прекрасно видно и слышно. В пещере могло бы поместиться тринадцать человек, но пятерке живых составили компанию только три мертвеца в саванах.

В центре находилось два камня, их верхнюю часть стесали, чтобы получилась ровная площадка. На нее бросили столешницу, накрыли льняной тканью. Белая материя, украшенная вышивкой. Обычные пальметты, указывающие на растения, которые местным видеть не доводилось.

Лампаду наконец поставили на стол. Из-под тела, расположенного в торце пещеры, дидаскал взял культовые предметы. Минурт прищурился, стараясь рассмотреть их. В свете лампады блеснуло золото, хотя это наверняка позолота, покрывающая бронзу.

Минурт чуть не присвистнул, увидав светильник с шестью рожками. В каждом рожку установлена свеча, почти огарок.

Свечи дорого стоят, их не так просто раздобыть. Для небольшой группки верующих восковые свечи были большим богатством, чем подсвечник из бронзы.

Но не это удивило Минурта. Сам предмет знаком. Подобные светильники украшают храмы его родины. Впрочем, чему тут удивляться. Минурт обнаружил хвост слухов о новом культе как раз в Тирине. Именно там зародилось это вероучение.

Как далеко занесло идеи. Быстрее только чума распространяется по свету.

Свечи зажгли, пещера озарилась светом. Теперь она не походила на мрачное подземелье, а стала уютным домом. Местом, где дух успокаивается, а телу ничего не угрожает.

И мужчины, и женщины выставили на стол тарелки – каждый собственную. У этой группы не принято есть из общего котла. Еда общая, но посуда личная. На льняную ткань положили два каравая и горсть оливок, изюм.

Совсем не похоже на те описания, что слышал Минурт. Слухи обманули. Эти люди поклонялись не смерти, а жизни. Они боятся материального мира, потому ищут спасения в духовном.

Можно уходить. Ничего нового он не найдет. Осколки истинного знания тусклы и бесполезны. Проделав длинный путь, Минурт не хотел уходить ни с чем. Пусть подобный осколок уже имелся в коллекции, не помешает изучить очередной. Заодно сравнить, как в различных частях света воспринимают идеи. Как их изменяют, подстраивая под свои нужды.

– Братья и сестры, – начал дидаскал, – прежде чем начать трапезу любви, возблагодарим Архонтов.

Люди отстранились от тарелок, склонили головы.

Дидаскал возвел глаза к потолку, обратился с просьбой о милости к духам-мироправителям. На потолке имелись изображения. Минурт не мог их разглядеть, находясь выше в тоннеле.

Помолившись, группа принялась за трапезу. Чинно, степенно, словно они не изнывали от голода. Ложки не использовали. Простую еду можно есть руками. Хлеб и горсть плодов умяли в мгновение.

Поблагодарив за добрую трапезу, дидаскал поспешил загасить свечи. Пещера вновь погрузилась в темноту. Лишь лампада освещала уставшие, но довольные лица людей. Они насытились. Не едой мирской, а пищей для духа.

Сама проповедь последовала за трапезой. Шестисвечник служил и украшением, и атрибутом культа. Учитель говорил о духах покровителях, переживших тридцатый цикл миротворения. Наступает конец цикла, за которым последует тьма и забвение. Огненные воды Бездны выплеснут наружу орды мертвецов…

Минурт слушал внимательно, запоминая каждую деталь. Уже слышанный рассказ, бесполезные слова. Чем меньше группа верующих, тем больше разрушений в рассказе их учителя. За редким исключением учителя в сектах обделены даром воображения.

Скуки не было, но и вовлеченности Минурт не ощущал. Ему пришлось иссушить собственное восприятие, чтобы впитывать пресные воды проповеди. Это не вина дидаскала конкретно этой группы – его последователи сбились в кучку, прижавшись друг к другу. От их тел пахло страхом, перебивающим аромат вчерашнего пота.

– В мире рассеяны семена света, которые Абаркас оставил для нас.

Минурт вздернул нос, учуяв странный запах.

– Долг наш собрать их и вернуть к источнику.

– А где источник, отче? – осмелился перебить учителя слушатель.

– Источник потаен в самом сокровенном месте. В нас с вами. Познавшие тайный смысл бытия, несущие свет истины способны восстановить Истину. Им в помощь придем мы, люди пневмы.

– Трудно нам придется.

Группа закивала, поднялся шум. Учитель дождался, пока стихнет шум и продолжил.

– Плотские люди не худший враг наш. А кто наш враг?

– Люди веры! – крикнул один.

Не первый раз он слышал проповедь, знал ответ на каверзный вопрос.

– Верно! Люди, что лишь верят, но не достигли истинного познания. Истина им недоступна по слепоте их. Обряды, заговоры, ритуалы закрыли им глаза. Нам же пришлось отрезать собственные веки. Видеть и бодрствовать ежечасно!