Дойдя до комнаты, я увидела распахнутую дверь. Тут я должна быть крайне осторожна. Я не доверяла этому месту вообще, каким бы уютным и красивым оно не было. Белый коридор стал меня пугать, а дверь с номером семьсот пятьдесят семь стала моим страхом.

Я вошла. На кровати сидела Анна, но не одна, а с непонятными людьми в белых комбинезонах. Их было двое.

–Сэнди, за тобой пришли . Тебя заберут на пару день в бункер для изучения, – пояснила Анна.

Я промолчала и просто кивнула.

–Идёшь за нами, – сказал один из людей в маске.

Они вышли и повели меня к лифту. Я никогда не была в этой части, куда спускались мы всё ниже и ниже. Нас туда просто не пропускали, ведь это крыло было полностью заблокировано и за всё время моего пребывания здесь, ни разу не было доступно. Я вам проще скажу: оттуда вообще никто никогда не выходил.

Мы прибыли в тот самый бункер. Кругом ходили люди в белых халатах и бежали в бесконечной спешке, непонятно куда. Кругом было множество дверей и переходов, но меня повели к компьютеру в центре главного холла. Я не понимала ничего.

–Аппарат сто тридцать пятого поколения, занеси в базу данных Сэнди, номер семьсот пятьдесят семь.

На огромном мониторе я увидела своё имя, возраст, вес, рост и прочую информацию. Далее, двое незнакомцев указали рукой мне на помещение впереди с полупрозрачной дверью, сквозь которую я видела, как горит свет. Я боялась неизвестного, но когда открыла дверь увидела самый обыкновенный кабинет врача, в которых я была миллионы раз. Там сидел профессор Теодор, тот самый человек, который привёз меня сюда. Не знаю: обожать его или ненавидеть, но в этот момент он напомнил мне кухню, маму и путь до вертолётной площадки. На меня накатилась некая печаль и тоска по былому времени. Конечно, нельзя сказать, что такое чувство было только при воспоминании каких-либо моментов. В этом месте я каждую минуту думала о своей семье и очень переживала за неё. Думаю, они бы тоже так делали, будучи на моём месте.

– Садись на стул, дорогая. И рассказывай, как у тебя дела, – произнёс вдруг профессор

–У меня всё хорошо, – произнесла я

–Итак, Сэнди, нам с тобой предстоит очень тяжёлая работа. Ты не вернёшься к тому, как жила месяц пребывания здесь, но у нас тобой будет больше времени. Эта зона – полностью закрыта от посторонних, понимаешь? Поэтому, если встретишь случайно кого-то из сверстников, то говори, что болеешь и случайным образом попала в госпиталь. Ты чуть позже поймёшь, почему эта лаборатория секретна. Договорились, Сэнди?

Я молча кивнула, и он подозвал медсестру, которая пришла не одна, а со шприцами.

–Это будет совсем не больно. Мы усыпим тебя на пару часов, а когда ты проснёшься, отведем на поздний ужин. Сейчас двадцать три часа.

Неужели время идёт с такой немыслимой скоростью?

Она ввела мне в вену непонятное вещество зелёного цвета. Меня тут же вырубило, и я уже не помнила ничего.

Я очнулась в кабинете, где свет шёл только от пары мониторов, находящихся справа от меня. На электронных часах на столе показывало также: двадцать три часа. Значит, прошли сутки, а не два часа?

–Эй! Тут кто-нибудь есть?

Ответа не было, но я услышала чьи-то тяжёлые шаги. В кабинет вошла медсестра и помогла мне встать с высокого стола, на который меня отнесли. Она отцепила ремни, которые были пристёгнуты к рукам.

–Мы ждали, пока ты очнёшься. Это усыпительное средство воздействовало очень сильно. Мы будем аккуратней в следующий раз. Теперь, тебе необходимо поесть и получить новую энергию для дальнейшей работы, – объяснила она.

У неё были худые руки и короткие волосы, которые напоминали мне стекло. Она казалась мне доброй и заботливой.

–Меня зовут Тереза, приятно познакомиться, – произнесла моя медсестра по дороге на ужин. Я кивнула.

Еда здесь не была солёной, скорее была пресной без каких-либо специй. По сравнению с той, которую я ела в течении месяца, эта было что-то гадкое. Каша вязкая, а салат состоял только из травы. Из напитков было только молоко.

Я наполнила желудок и меня повели дальше, в совершенно другом направлении.

Коридор был пустым и тёмным, но когда мы шли, то лампы автоматически загорались со странным звуком. Впереди виднелась дверь, в которую меня, судя по всему, вели. Тереза достала карту и провела по аппарату, который висел справа от двери, и она открылась. Мы вошли в странный зал со множеством компьютеров и банок с непонятными веществами. Сказать, что мне было не по себе – нельзя, ведь мне было очень страшно. В закрытых пробирках были и глаза, и руки, и непонятные органы тела.

–Что здесь делают? – поинтересовалась я

–Здесь работает профессор Теодор, он изучает абсолютно всё, что связано с аномалией.

Мы прошли дальше, но тут я уже увидела детей, которые находились в огромных прозрачных баках: одни – сросшиеся, другие – без рук или без ног. Это выглядело с одной стороны – мерзко, с другой – интригующе. Откуда эти дети? Сколько лет они здесь хранятся? Мы прошли дальше, и я увидела большой стол с кучей бумаг, а за ним сидел мужчина в очках – профессор Теодор.

–Здравствуйте! – крикнула я ему

–Ох, Сэнди, добрейший тебе вечерок. Как спалось? – поинтересовался он

–Я проспала сутки, так что теперь сна ни в одном глазу. Что мы будем делать?

–Сегодня мы должны с тобой рассмотреть влияние вируса на твоё ДНК. Для этого создаётся твоя копия в виде младенца. Это немного странно звучит, но смотри, что нам удалось вырастить, – он направил руку на большой стеклянный ящик со множеством трубок и проводов внутри, – совсем скоро мы выясним, что может быть с твоим организмом.

Он держал в руке шприц с непонятной красной жидкостью, похожей на кровь.

–Что это такое? – спросила я

–Итак, это кровь человека, внутри которого уже был активирован данный вирус. Скажу по секрету: у нас живут в лаборатории такие люди. На данный момент они полностью изолированы и находятся пятью этажами ниже. В совершенно пустующем блоке. Так что бояться ничего не нужно, ведь ты в полной безопасности! – убедил он меня, – А это мы сейчас будем вводить в того самого младенца.

У этого малыша со множеством трубок во рту было шесть пальцев. Это точно воссозданная моя копия. Тем временем, профессор достал хрупкого и, как казалось, безжизненного малыша и уложил на стол. В его слабую ручку впилась игла, но он по-прежнему никак не реагировал.

–У него ещё мозг не до конца сформировался, – сказал Теодор, подкатывая к столу большой аппарат с крышкой, который он одел на малыша. На мониторе тут же высветился его организм в рентгеновском отражении. На фото было видно разливание чужой заражённой крови по телу.

–Вот она, видишь? Скоро подойдет к сердцу.

Он смотрел с огромным интересом на то, как возможно убьёт искусственно выращенного ребёнка. Кровь была всё ближе к сердцу, переливалась от вены к вене, пыталась дойти до самого конца.

–Да, сердце по-прежнему работает. Без каких-либо изменений, – смотря в монитор, произнёс он.

–А что с мозгом? – спросила я

–Это мы сейчас и узнаем… Кхм… Да… Мозг и вправду мал в размерах, но сойдет. Так, смотри. Он отмирает. Чёрт побери, – он сказал это в панике и пошёл к полке с бумагами, – не может такого быть!

Я стояла и смотрела на безжизненное тело ребёнка, который почему-то дышал. Он ведь умер? Я аккуратно подняла крышку, пока профессор раскидывал свои бумаги, в поисках чего-то ценного. Не поверите, но этот малыш открыл глаза. Они были чёрными.

–Профессор Теодор! Быстрее сюда! – крикнула я.

–Что там, Сэнди? Я пока не могу, видишь ли, занят делом, – ответил он.

–Скорее сюда! Он открыл глаза! – ещё раз сказала я.

Профессор быстро вскочил и побежал к столу.

–Почему… Почему они чёрные…

Младенец смотрел на нас и вдруг, из его рта что-то полилось: красное с примесью чёрного. Его тело покраснело и съежилось, как будто от самой ужасной и невыносимой боли. Мне было его жалко. Он напоминал мне человека с приступом эпилепсии, ведь его трясло так сильно, что чувствовала даже я. Его трубки и провода выпали и перед нами лежал совершенно не искусственный на вид ребёнок. Только вот лежал он в огромной луже непонятной жидкости, которая пахла испорченными яйцами. Профессор открыл своё шкафчик и достал пистолет.