Я не спустилась по лестнице, а пошла в комнату Дилана. «Я»… «Мы»… Любовь настолько ослепляет? Похоже, что так. У Дилана-то своя собственная комната есть. Есть и другие очевидные вещи, но Сара Слеперс и другие члены коммуны их в упор не замечают.

Я дернула дверь и вошла в комнату с двумя большими окнами. Все здесь было в точности как вчера, обтрепанная краска, щели в окнах, та же мебель, вот только телефона на столе не было.

Почувствовав неладное, я быстро спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу. Пошла к машине. Зеленый седан по-прежнему стоял на своем месте, а вот небесно-голубого универсала уже не было. Дернула дверь арендованной в Конектике машины и залезла в салон. Вынув из бардачка ключи, провернула их в замке зажигания, но машина не завелась. Попробовала снова — ничего.

— Черт бы вас подрал, — в стиле Хэнтона протянула я, поджав губы.

Выползла из салона зеленого автомобиля, заметив Дилана. Он приближался ко мне легкой непринужденной походкой, с руками, спрятанными в карманы брюк. На нем свободная рубашка. На шее болталась какая-то веревка.

Улыбнулся мне, спросив на ходу:

— Что случилось?

— Машина не заводится, — прямо и с претензией ответила я.

Интонациями и взглядом я обвиняла его в этих неполадках, его и ему подобных, но мужчина остался невозмутим. Встав подле меня, спросил просто:

— Решила уехать?

— Я и планировала уехать, но не могу.

— Давай посмотрим, что не так, — поднял капот, после чего взял у меня из рук ключи и тоже попробовал завести машину.

Безуспешно.

— Какие мысли? — спросила я, сложив руки на груди.

— Аккумулятор сел, — сразу сказал Дилан. С усмешкой посмотрел на меня. — Ты не выключила фары. — И тут же демонстративно провернул выступающий рычажок у руля.

— С какой стати мне их было включать, если я днем приехала?!

— Откуда мне знать? — с улыбкой на губах он выбрался из салона. — Может, кто-то из членов коммуны побывал там и неудачно задел что-то.

— Кто-то из членов коммуны побывал там? — повторила я, поражаясь той простоте, с которой со мной говорил Дилан. — Почему кто-то вообще был в моей машине?

— В коммуне нет ничего своего. Все, что есть в коммуне — все общее.

Я могла бы поспорить на этот счет. Могла бы выдвинуть в аргумент хотя бы комнату самого Дилана, но сказала так:

— Я не член коммуны.

— Я и не утверждал обратного. Только сказал, что в коммуне нет ничего своего — все общее. Ты здесь. А порядки у нас такие, — усмехнулся. — Кто-то переночевал в твоей машине, только и всего. — Склонился в салон, опять провернув ключ в замке зажигания. Пальцем стукнул по бортовой панели. — Посмотри, топлива стало меньше?

Заглянула, вынужденная признать:

— Стало.

— В твоей машине кто-то провел ночь при включенном двигателе. По незнанию вполне могли посадить тебе аккумулятор.

— Ладно, — не сдаюсь я. — Где та другая машина? — Подразумеваю небесно-голубой универсал, от которого можно было бы реанимировать аккумулятор этой машины.

По выражению лица Дилана понимаю… Беда.

— Пару часов назад Лари и Хэйли на ней уехали. Вернутся через два или три дня.

— Два-три дня, ясно… Тогда еще вопрос: куда делся телефон?

— Вчера он вдруг перестал работать. Лари и Хэйли по моей просьбе поехали за новым.

— На два-три дня, — особенно недоверчиво проговорила я, глядя Дилану точно в глаза. — Ясно.

Дилан с робкой улыбкой подступил ко мне:

— Мне показалось, будто ты мне не доверяешь.

С чего бы и зачем? Но вместо этого говорю уклончиво:

— Все это кажется странным. Машина. Телефон. И я вроде как здесь застряла.

— Ты можешь пойти пешком, если хочешь. До Тэра часа четыре пути.

Могу? Точно?

— Ладно, — сразу соглашаюсь я. — Я пойду.

— Сейчас? — отчего-то рассмеялся Дилан.

— А почему нет?

— Ты позавтракать для начала не хочешь? Взять еды в дорогу? — подошел ко мне, дружелюбно возложив мне ладонь на плечо. А еды вчера он и его последователи привезли достаточно. Подумала об этом и желудок жалобно заурчал. Дилан опять тихонько рассмеялся. — Пойдем на кухню.

Рука Дилана перекочевала к правому плечу, а дыхание касалось левого. Такой жест мог быть приемлем для друзей, но в отношении нас с Диланом выглядел двусмысленным.

Как следствие я заметила несколько ревнивых взглядов в стороне…

Я не хотела соглашаться. Правда не хотела, но мой желудок оказался более убедительным, чем мое тревожное «я». В конце концов, что плохого в том, чтобы наесться вдоволь и только потом отправиться в дорогу?

Глава 18

Когда я очнулась, было уже темно. Точнее, за окном были уже сумерки.

В маленькой комнате стены с обшарпанной краской. Старая мебель.

Недоумение… Я все еще в коммуне?

Потрясение… Куда делся день? Почему я так плохо его помню?

С тяжелой головой я поднялась с кровати. На мне по-прежнему это бирюзовое платье. Босые ноги. Когда подумала, что, стало быть, безумцы и обувь мою сожгли, взглядом нашла ее ровненько стоящей в стороне у стенки.

Шаркаю ногами к той стороне комнаты. Тело плохо слушалось меня и пить страшно хотелось. Ощущения в точности как те, что были после праздничной ночи в день нашего с Линдой приезда.

Но почему? Я ведь не пила тот сомнительный бордовый напиток из кастрюль. Я точно помню, что воспользовалась обычной водой…

Кое-как обулась и вышла в коридор, почти сразу привалившись к стенке.

Мне не только пить хотелось, от голода болел желудок. А слабость такая, что не хотелось никуда идти. Стала припоминать то, как мы с Диланом посмотрели машину, потом вместе пришли в кухню и завтракали тем, что было на столах. А что было на столах?

— Черт… — выдохнула я, поняв, что ела я именно то, что было на столах в минувшую ночь празднества. Включая те печенья, которые на этот раз показались мне даже вкусными.

Я заставила себя отлипнуть от стены и спустилась по лестнице. В гостиной люди с цветами в волосах. Счастливые люди на веранде.

Вышла на улицу.

— Где Дилан? — спросила я девушку в блеклом розовом платье на полу веранды.

Та улыбнулась мне и жестом руки показала во двор, туда, где жгли костер этой ночью.

Я шла в ту сторону, и люди, что попадались мне на пути, странно улыбались. У всех цветы в волосах. На всех лицах счастливые улыбки.

Сердце бешено колотилось…

Я видела то, как Катрин готовила новый высокий костер и трое из коммуны ей усердно помогали. Столы приводили в порядок. Девушки украшали цветами столы.

— В коммуну пришел кто-то еще? — подошла я к Катрин.

Она обернулась, и улыбнулась той странной улыбкой, на которую способна только она.

— И это большое счастье!

— Кто? — подразумевала я новую несчастную жертву этого места.

— Ты.

Сердце пропустило удар. С холодком в голосе твердо изрекла:

— Нет, не я.

И в тот же самый миг увидела Дилана. Не дожидаясь того, что мне ответит Катрин, нетвердой походкой я пошла к светловолосой фигуре в белой рубашке. Привалившись к дереву, он с обычной спокойной улыбкой смотрел на меня. Закурил.

— Что это значит?!

— Ты о чем? — выпустил столб серого дыма.

— Не притворяйся, что не понимаешь! — возмутилась я. Ладонью упираюсь о дерево, у которого стоял он. — Что со мной? — Подразумеваю туман в голове, из-за которого у меня с трудом получалось мыслить.

— Ты съела много печенья.

По многозначительным интонациям его голоса понимаю: печенье было с секретом.

— Почему ты не сказал мне? — мрачнее тучи процедила я.

— Я думал, ты знала.

— Я не знала! — Тут же показываю на костер. — И быть частью этого не соглашалась.

— Вчера ты другое говорила…

— Что ты несешь? — скривилась, почувствовав, как туман в голове стал еще гуще.

— Ты захотела присоединиться к нам. И мы тебя с радостью принимаем.