Меня одновременно охватила восторженная горячка боя, вперемешку с брезгливостью и нежеланием причинять смерть. И Лакии нет, некому манипулировать моими эмоциями

С трудом сдерживая чувства я побежал дальше.

Это война, — говорил я себе, — они шли убивать, и готовы были умереть. На руках каждого из этих солдат, не один десяток жизней. Если бы преимущество было у них, они даже не подумали бы нас пощадить.

Я прыгнул на спину следующему воину, силой толкнув его вперед. Тот стараясь удержать равновесие качнулся назад, а мне это и нужно было. Продолжая инерцию его движения я заставил упасть его на спину. Я изо всех сил ударил его по шейной защите. И пробив ее схватил что-то мягкое теплое и скользкое рванул на себя.

Я не слушал булькающие хрипы умирающего убийцы. Левой рукой схватился за ствол его пулемета и мгновенно отпрыгнул в сторону. Тяжелые пули, градом обрушились на место где я столько что находился. Досталось и тому воину которому я вырвал горло. Ну хоть мучаться не будет.

Не знаю почему, я не стал использовать пулемет по назначению, а силой зашвырнул его в бойца что уже начал наводить на меня стволы.

Удар оказался сильный но солдат сумел удержаться на ногах. Видно было что он растерялся, но это продлится недолго.

Беглый осмотр показал что у них слабая броня на тех местах, где нужна гибкость. На шее, под коленями, на локтях, подмышками.

Я рванул вперед. Сначала сокрушительный удар в коленный сустав. Нога хрустнув немного согнулась вбок. Затем левой рукой, схватил его правую руку сжимающую пулемет и со всей силы рубанул кулаком подмышку. Удар, удар, еще удар. Меня окатило кровью из перебитых жил оторванной руки.

Слава богу меня сейчас не видит Алан, вот бы этот маньячина порадовался.

Резко обернулся и увидел как на меня наводит дуло очередной враг. Заигрался. Готовлюсь отпрыгнуть. Но тут перед солдатом материализовалась та самая девочка, в розовой кофточке. Хорошо поставленным ударом от бедра она врезала солдату в середину груди. От удара пластины груди промялись, а солдат отлетев на несколько метров назад, тяжело рухнул на землю и больше не шевелился.

Ну нихрена себе. Вот это девочка.

Она готовилась рвануть дальше, но тугая струя пулеметной очереди разворотила ей бедро и плечо.

Я провалился в красный туман.

Убивать!

Я не помнил себя. Ну вернее помнил, и в любой момент мог остановить свое безумие. Но я не хотел. Только сильнее распалял его.

Я как метеор прошелся по рядам ближайших от меня противников.

В тот день я убил еще одиннадцать человек. Хотя назвать эти механические машины для убийства, людьми, было довольно тяжело

Несмотря на почти полный разгром, нападавшие не спешили отступать. Их ауры окрасились красками темно серого страха, и чувства приближения смерти, но они не отступали. Это были настоящие воины.

Я позволил себе немного выдохнуть. В ярости больше нет необходимости. И в этот момент я почувствовал какие-то изменения. В меня кто-то целился.

Почему я не почувствовал этого раньше. До этого я будто физически ощущал направленные в меня дула.

Я напружинился, но вдруг понял, — то что я почувствовал было уже следствием выстрела.

Тяжелая пуля вошла мне под левую лопатку. Снайпер был профессионалом. Если до этого, время текло медленной тягучей струей, то теперь оно почти остановилось.

О беге времени напоминала только боль медленно рвущихся тканей.

Весь мой организм сосредоточился на том чтобы замедлить пулю, остановить ее. Мои мышцы и кости уплотняются и укрепляются на пути куска металла.

Порванные ткани цепляются за пулю и обволакивают ее, стремясь не дать продвинуться дальше.

Пуля дошла до сердца. Она едва пробила одну стенку, но и этого было достаточно. Благо можно использовать пулю чтобы временно заткнуть отверстие.

Эта рана, — смертельная для человека, только ослабит меня на время.

Что-то здесь не чисто. Неспроста я не почувствовал стрелка. Неужели…

Значит пришло время.

Вторая пуля разорвала мне шею. Нет смысла Ее останавливать. Проще стянуть рану.

Я упал на песок. Подумать только все это время нас окружал океан песков. С момента как я устремился сюда, окружающий мир для меня расплылся, став картонной декорацией.

Ярость, омерзение, переживания, тревога, все разом схлынуло. Покой. Судьба людей доверившихся мне и остального человечества. Друзья, враги, благодетели и маньяки… Да пускай они все сами варятся в своем дерьме. А вокруг меня покой.

Нет шума боя, криков, стонов, только ветерок, и бездонное звездное небо. А ведь до этого я не замечал насколько оно красивое в этом месте.

Небо было повсюду, заполняло все мое сознание. Хотел бы я, подобно заправскому поэту, сказать что мое сердце стала наполнять щемящая тоска. Отличный вышел бы каламбур, учитывая что сердце мне и правда щемит пуля. Но в данной ситуации, чувство юмора было бы уже перебором.

Время вокруг меня почти остановилось. Все вокруг медленно движется, будто весь мир заполнил тягучий кисель.

Все ресурсы моего тела сейчас уходят на исправление ущерба. Больше я сегодня не повоюю.

Мне тяжело было даже моргать.

Мою голову стали заполнять мысли, от которых я так упорно старался убежать раньше.

Я стал вспоминать прошлое. Каким я был до гаджета. Родителей, когда они были живы.

Наверное вот так и выглядит пролетающая перед глазами жизнь.

Я знаю что меня непросто убить, и на каком-то этапе я даже стал чувствовать себя неуязвимым. И именно в такие моменты можно оценить насколько это круто, когда в жизни есть повод для таких предположений.

Мне слишком нравится жить. Надоели все эти коллапсы, чувство долга, подковерные игры, демонстрации силы, — как же я хочу покоя. Простого покоя, чтобы от меня ничего не зависело и никто ничего от меня не ждал.

Уйти куда-нибудь в горы, или уплыть на необитаемый остров.

Я просто хочу жить. Не хочу поощрять добро или искоренять зло. Конечно это не справедливо когда ради чьих-то чужих целей страдают непричастные. И если бы я мог я бы с радостью этому помешал. Но вся эта суета будет всегда. На смену мертвым всегда придут живые.

Можно сколько угодно ратовать за добро, но без настоящего первобытного зла, люди не смогут понять что такое добро. И чем глубже в мире укореняется зло, тем больше в нем места освобождается для добра.

Да к черту. Леха, Алан, и кто еще там среди их фанатов. Не правы они. Завоеванный мир это извращение. Это не мир, а сублимация. Должен быть другой более человечный путь. И я положу всю свою жизнь но докажу им что они заблуждаются. Нельзя вершить судьбы людей основываясь только на холодном расчете. Без человечности, мы превратим мир в механизм.

И почему это понимание приходит только тогда, когда вероятность умереть оказывается такой явной. Я как труп валяюсь посреди пустыни. Из раны на моей шее вытекает жизнь.

Вот и на лирику потянуло.

Я стиснул зубы, едва не зарычав от вновь нахлынувшей злобы.

В небе сверкнула искорка. Яркая, стремительная, радостная.

Искорка росла превращаясь во что-то более крупное, металлическое. Она все росла пока не стала снарядом, летящим прямо в меня.

Нет! Я нахрен выживу!

Превозмогая тяжесть тела, я дернулся, попытался отпрыгнуть, отскочить.

Слишком медленно, снаряд разорвался в метре от меня. Боль была неимоверной, даже несмотря на то что я мог ее притуплять.

Я почувствовал как моя правая рука..

Я не чувствовал руку, только раздирающую боль в плече.

Я не хотел смотреть что стало с моей правой стороной.

Похоже не скоро я приду в себя.

Упершись левой рукой в землю, я попытался подняться.

В трёх метрах от меня стоял человек в броне. Я слишком поздно его заметил. Да и что бы я успел сделать?

Дуло его пулемета смотрело мне прямо в лицо.

Спусковой крючок был зажат.

Время, на короткий миг, стало течь с удвоенной скоростью.

На этот раз тьма окутавшая меня имела особый характер…