Я начала стягивать платье через голову, но волосы зацепились за пуговицу. Я тянула изо всех сил, но не могла стащить платье с головы, а из-под него мне ничего не было видно. Кровь прилила к лицу. Под платьем было темно. Я чувствовала себя сейчас полной идиоткой, точно так же, как когда со мной говорили Доун и Норина и когда в школе я не могла правильно сложить буквы в слова. Мне хотелось повернуться и убежать обратно к участку деда, пусть даже с платьем на голове. И никогда его не снимать. Навсегда закрыться в своей комнате с платьем на голове.

— Не двигайся, — сказал Джейми.

Я замерла, и его пальцы пробежали по моей шее. Он стоял так близко, что я слышала его дыхание. Перышко поднялось по внутренней стороне ног, остановившись под коленями. Потом снова стало светло, и платье упало на землю рядом с нами.

Джейми взял меня за руку — он даже не заметил, какой старый у меня купальник, как он жмет мне в одних местах и свободно болтается в других. Мы спустились по крутому склону к реке и скользнули в мутную воду. Она оказалась холодной, и я обхватила себя руками.

— Ты такая милая, Джастин, — сказал Джейми.

Перышко нежно пощекотало меня сзади под трусиками купальника.

Он нырнул — и я потеряла его из виду, я вертела головой по сторонам, но Джейми нигде не было. Я посмотрела на другой берег, но увидела там только тростник, воду и деревья. Наступила тишина. Я обернулась к тому берегу, с которого мы только что спустились. Куда же подевался Джейми?

Вдруг кто-то схватил меня за ноги — и на поверхность выплыл смеющийся Джейми.

— Попалась! — воскликнул он.

Я брызгала в него водой и кричала точно так же, как любая другая девочка на школьной площадке — как обычная девчонка вроде Доун или Норины.

Джейми подплыл ближе, повернулся ко мне спиной и сказал:

— Забирайся. — Он похлопал себя по плечу. — Я прокачу тебя, маленькая русалочка.

Я положила руки на плечи Джейми, он нырнул в воду, а я крепче ухватилась за него. Мы плыли все глубже, туда, где холодно и темно, а я держала его за плечи, пока он тянул меня в глубину, в наш подводный дом. Если бы мы погрузились еще глубже, то смогли бы прорыть ход сквозь землю, ту самую, в которой хранились секреты моего папы и где было зарыто мое знание. Мы бы прокопались насквозь, наши лица и тела прорвались бы сквозь землю, — и мы оказались бы на обратной стороне, где не существует секретов и все тайное становится явным.

В груди делалось все теснее, а Джейми все дальше погружался. Я думала, что грудь у меня разорвется, но он наконец оттолкнулся от дна, и мы выплыли на поверхность и с жадностью вдохнули воздух. Джейми перевернулся и лег на спину, а я плавала на месте, наблюдая за ним. Его тело то погружалось в воду, то всплывало вновь. Он снова перевернулся на живот.

— Перекур? — спросил он и поплыл к берегу, а вслед за ним и я, и он подал мне руку, чтобы помочь выбраться на берег.

На берегу Джейми стряхнул воду с ладоней и вытащил из кармана рубашки сигареты. Когда он сел на обрыве, я взяла его за руку и подвела к своему креслу.

— Это для нас? Джастин, ты такая милая, — сказал он.

Мы сели в кресло, и Джейми достал сигарету из коробки. Он и мне предложил, но я помотала головой.

— Ты можешь затянуться моей сигаретой, — сказал он и прислонился ко мне, пока курил.

Потом, когда от сигареты осталась половина, он передал ее мне, и я легонько затянулась, задержала дым во рту, потом выдохнула и даже не закашлялась. Когда Джейми наклонился вперед, чтобы затушить сигарету о землю, я увидела его шрам.

— Можешь потрогать его, если хочешь, — предложил он.

Я не шелохнулась.

— Ладно тебе, он же не укусит. Помнишь? Потрогай.

Джейми взял меня за пальцы и положил их на шрам. Во рту у меня пересохло. Я провела пальцами по красным волнам посредине шрама, и Джейми вздрогнул. Я отдернула руку.

— Продолжай, — попросил Джейми.

Но я не продолжила. Мне больше не хотелось его касаться.

Джейми откинулся на спинку кресла — и она упала на землю, а вслед за ней и мы. Джейми рассмеялся.

— Так было славно, когда мы были детьми, помнишь? — спросил он.

— Ага, — согласилась я.

Он снова сел.

— Сколько тебе лет, Джастин?

— Тринадцать. Скоро будет четырнадцать.

— Скоро?

— Через несколько месяцев.

— А сколько мне лет, как думаешь?

— Я не знаю.

— Почти двадцать. Чуть старше тебя, верно? Ты меня боишься?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Я тебя не слышу!

— Нет.

— Громче.

— Нет.

— Я тебя все равно не слышу. Ты меня боишься?

— Нет! — крикнула я. — Нет! Нет! Нет! Нет!

С дерева с хриплым вскриком взлетел какаду.

— Так-то лучше, — заметил Джейми.

Мы сидели и смотрели на реку. Я думала спросить его про Кирка, но не хотела что-то останавливать или менять. Я не знала, хочу ли услышать его ответ.

Джейми поддевал ногами землю, пока не насыпал два небольших холмика.

— Странно было сюда вернуться, — сказал он. — Столько всякой фигни произошло… — Он говорит со мной или сам с собой? — Мне было хорошо с тобой, Джастин. Ты не такая, как… остальные.

Я сглотнула. Что он имел в виду под «не такая»? С кем он меня сравнивает? С Кирком и Стивом?

Он посмотрел на часы.

— Надо будет это повторить, — произнес он и повернулся ко мне: — Ты согласна?

— Да, — кивнула я.

— Мило. — Он покачал головой, встал и начал надевать джинсы.

Я смотрела, как он продевает ремень через пряжку, и перышко щекотало мне внутреннюю поверхность ног. Джейми протянул руку и помог мне подняться на ноги.

— Никто не сравнится с тобой, Джастин, — сказал он. — Ты не похожа на других местных девчонок. — Он рассмеялся. — Я мог бы поиграть с тобой, а затем бросить.

Он не выпускал мою руку, пока мы шли к его «валианту». Я не могла ни глотать, ни говорить. Перышко продолжало щекотать меня под купальником. Когда мы дошли до его машины, он сказал:

— Я еду в город. Хочешь, подвезу тебя до дома?

— Нет, — ответила я.

— Я найду тебя, и мы что-нибудь придумаем, — пообещал он, сел в машину и завел мотор. — Увидимся, Джастин, — сказал он через открытое окно.

— Увидимся.

— Джейми.

— Что?

— Увидимся, Джейми, — сказал он.

Я почувствовала, как жар приливает к щекам.

— Увидимся, Джейми.

— Так-то лучше. — Двигатель заревел, Джейми улыбнулся мне, затем повернул на дорогу и вскоре скрылся из виду.

Когда стало совсем темно, я пошла обратно к участку деда, пустой живот урчал от голода. Я казалась себе чистой и легкой. Улыбка Джейми забрала все, что накопилось во мне со времени моей первой ошибки. Больше не было ни родов ногами вперед, ни побега Донны, ни Майкла, ни Стейси, ни Пентриджа, ни старшей школы Эчуки. Джейми стер все неправильные слова, которые я когда-либо говорила или писала, и я стала чистой, как белый, нетронутый лист бумаги.

42

Той ночью перышко выбралось у меня из-под пижамы и рисовало мне картины, как мы с Джейми вместе гуляем по улицам Дублина. Это был фильм «Тихий человек». Джейми сжал кулаки и сказал своему противнику: «Я так зол, что готов убивать». Во сне шрам на спине Джейми стал дорогой к недостроенному дому Стейси. Шерри кричала: «Мамочка! Вернись домой!», а я держала ее на руках и говорила: «Ждать осталось недолго».

Днем я или уходила на реку, или бродила по Хенли-трейл и высматривала, не покажется ли «валиант». Заслышав шум мотора, я замирала на обочине и ждала, а сердце начинало учащенно биться. Когда я понимала, что это снова не он, то чувствовала себя опустошенной и разбитой. Но машины встречались редко, и я уходила к реке и занималась своим убежищем. Я сделала шкафчики от пола до самого потолка, вырыла погребок для припасов и соорудила из толстых веток оконную раму. Тихий человек из Дублина стал шерифом Ченсом из Аризоны. Я была Фитерс, или Мэри Кейт, или Мэтти Росс. Я плавала под водой с Джейми, погружаясь на его спине все глубже и глубже, пока наконец, продравшись через речное дно, мы не выныривали по другую сторону, где уже ничего нельзя было скрыть.