Затем мы легли в спальные мешки и светили фонариком на деревья в поисках летучих мышей. Настала темная ночь, и только звезды, будто белая пыль, рассыпались по небу.

— Ты знаешь, почему светят звезды? — спросил Майкл.

— Почему?

— Термоядерный синтез. Раскаленные газы. Лучше всего их видно из Антарктиды.

— Почему?

— Для ветра там слишком холодно, поэтому нечему сдувать телескопы. В Антарктиде звезды оставляют следы, как узоры на ракушке.

— Как далеко до Антарктиды?

— Отсюда?

— Да.

— Очень далеко. Пять тысяч миль. Больше пятидесяти дней, если плыть на корабле. Когда-нибудь я отправлюсь в Антарктиду.

Я ничего не сказала; мне не хотелось, чтобы он уезжал.

Потом он сказал:

— Мы могли бы отправиться туда вместе. И поставить там свой собственный флаг.

— Да! Можно начать путешествие с реки. Она приведет нас к морю.

— И мы будем наблюдать, как меняется вода.

— А как она изменится?

— Будет меняться температура, глубина, там будут жить другие животные.

— Она сменит свой бег, — сказала я. — Будет течь по-другому. Или нет?

— Да, — сказал он.

— Да, — согласилась я.

— Да!

— Да!

— Да! — кричали мы. — Да! — Затем наш смех превратился просто в дыхание, ровное и спокойное, и звездное небо накрыло нас, будто одеяло.

— Джастин, ты — моя лучшая подруга.

— А ты — мой лучший друг.

* * *

Тело Майкла двигалось даже во сне. Он стонал и кричал. Ноги и руки его тянулись и дергались. Он не мог их остановить. Был ли Майкл одним и тем же со своим телом? Или Майкл существовал отдельно от своих рук и ног, шеи и головы? Была ли я единым целым со своим организмом? Я натянула на нос спальный мешок и внимательно прислушивалась — не пора ли включить фонарик и идти к дому.

* * *

Утром палатку ярко осветило солнце, от чего ткань стала золотой.

— Можешь мне помочь, Джастин? — спросил Майкл. Ноги у него дрожали и еле двигались, ему было тяжело выбраться из кровати. Кусок пенки упал на землю. Я подняла костыли, и он сказал:

— Дай мне руку.

Я подала ему руку и помогла выбраться из постели.

— Ой! Ой, ой! — воскликнул он.

— Ты в порядке?

— Да.

Потом мы услышали голос миссис Хупер.

— Вы там в порядке?

— Да, мама, — ответил Майкл.

Я откинула полог и увидела миссис Хупер, ее ярко освещало утреннее солнце.

Она держала Майкла за руку, пока они медленно шли к дому. Майкл судорожно ахал и пыхтел. Он трясся гораздо сильнее, чем вчера.

— С тобой все в порядке, милый? — спросила миссис Хупер.

— Не называй меня «милым». Да, я в порядке, — ответил Майкл.

— Хорошо, хорошо.

Мы пошли на кухню, где миссис Хупер дала Майклу таблетки и стакан воды. Я молча смотрела, как она помешивает овсянку деревянной ложкой. Она растолкла в пюре мягкую грушу и положила ее в кашу, а сверху полила медом. Мы с Майклом взяли тарелки, вышли во двор и принялись за завтрак, устроившись перед палаткой. Ники был с нами. Комочки каши падали на траву, на них забирались муравьи и тоже лакомились. У Хуперов еды хватало всем.

* * *

Мы играли в мяч с мистером Хупером, и когда я кинула ему мяч, он сказал: «Отличная работа, Джасти». Майкл стоял у ворот и отбил мяч костылем.

— Выкуси, скотина! — крикнул он.

— Майкл! — сказал мистер Хупер.

— Как думаешь, Дэвид, от кого он это услышал? — спросила его миссис Хупер.

* * *

Ники подошел ко мне, положил свою маленькую ручку мне на шею и сел ко мне на колени. Он держал поджаренный хлеб, а рука у него была теплой. Он взялся за мои волосы и перекинул их мне на глаза.

— Глазки, глазки, — сказал он. Дотронулся до щеки и добавил. — Зубки, зубки. — И попытался накормить меня хлебом. — Тебе, тебе, — приговаривал он.

* * *

Когда я вышла из туалета, услышала, как миссис Хупер разговаривает с Майклом:

— Ты точно к этому готов?

— Да, мама, я ведь уже говорил.

— Вы можете остаться дома и посмотреть что-нибудь по телевизору.

— Нет, мама, ты же обещала!

— Я сказала, что это будет зависеть от ночи.

— Ночью все было хорошо!

— Да, но… но ты должен сказать мне, если тебе станет хуже.

— Хорошо, мама.

— Угадай, куда мы пойдем? — спросил Майкл, когда увидел меня. — В кино!

Я раньше никогда не была в кино. Иногда дети в школе болтали о том, что они там посмотрели: «Смотрел „Фантом“? Смотрел „Робин Гуда“?» Я не знала, каково это, и поэтому не могла сказать, хочу ли я туда пойти. Но Майкл сообщил:

— Там идет «Черный Красавец», Джастин. Мы будем первыми, кто его посмотрит! — И я поняла, что должна буду туда пойти.

— Хорошо, — сказала я.

Миссис Хупер отвезла нас в кинотеатр в Эчуке.

Я понятия не имела, что там внутри, что нужно делать, и спросить тоже было неловко. Все остальные там уже бывали. Мимо нас проносились автомобили, сновали по улице люди. Мне захотелось остаться в машине.

Миссис Хупер припарковалась перед кинотеатром и открыла дверцы. Майкл вылез наружу, и я последовала за ним. Вместе с миссис Хупер мы зашли внутрь, и я почувствовала запах воздушной кукурузы. Внутри находилась стойка, за ней работали мужчине и женщина в маленьких белых треугольных шапочках. Они уставились на Майкла. Стены были обклеены плакатами с супергероями и сильно накрашенными женщинами.

Миссис Хупер подвела нас к стойке.

— Два билета, пожалуйста, — сказала она.

Мужчина с сомнением посмотрел на Майкла.

— Какие-то проблемы? — спросила миссис Хупер.

— Нет, никаких проблем, — ответил мужчина.

— Тогда я хотела бы купить билеты, — сказала миссис Хупер. Голос у нее был решительным, как будто он принадлежал не одной небольшой женщине, а целой армии, с танками и пушками.

— Я пойду с вами, посмотрю, как вы разместитесь, — сказала она нам. — А потом подожду у входа и заберу вас после фильма.

— Мам… — Майкл вздохнул.

— Майкл, — попросила я. — Разреши ей.

— И ты тоже? — спросил он.

— И я тоже.

— Спасибо, Джастин, — поблагодарила миссис Хупер.

Майкл вздохнул и больше ничего не сказал.

— Пойдем, — сказала миссис Хупер. — Вы же, наверное, не хотите пропустить ни минуты фильма.

Вместе с нами по ковровой дорожке она прошла в двери кинозала — большого темного помещения с лестницами, которые поднимались между рядами кресел. Кресла стояли лицом к огромному экрану, который занимал целую стену.

— Как насчет этих мест? — спросила миссис Хупер и показала на два кресла, стоящих отдельно. Она взяла костыли Майкла и положила их в проходе рядом с нашими местами.

— Спасибо, мама, — сказал Майкл. — А теперь ты можешь уйти?

— Да, Майкл, — прошептала миссис Хупер. — Я уже ухожу. Наслаждайтесь просмотром.

У мягких кресел были такие же мягкие подлокотники. Свет в зале совсем погас, и стены, обитые коврами, и пол сомкнулись вокруг нас, словно кокон, будто мир исчез, и остались только мы, вместе, в полной темноте. Это был только наш фильм.

По экрану мчался сияющий черный конь, быстрее и храбрее любого другого коня, и у него был верный друг — Джо Эванс. Джо заботился о нем, делал для него все возможное, не было для коня лучше друга, чем Джо Эванс. Они перепрыгивали через ограды, плавали в запрудах, вместе ели яблоки. Но потом Черного Красавца похитили, и новый хозяин не кормил его, он запряг его в тележку, слишком тяжелую, и побил его. Я ахнула, а Майкл застонал. Нам казалось, будто мы с ним и есть Черный Красавец, что по нашим спинам ходит кнут, что наши ноги ломаются, что мы скучаем по Джо Эвансу, что он нужен именно нам. Куда же он подевался? Я слышала, как плачет Майкл, и тоже плакала. Черный Красавец потерял Джо, своего дорогого друга, которого он любил больше всего на свете. Как же так вышло? Торговец сказал: «Бесполезная скотина! Лучше бы ты помер!» — и Майкл крикнул: «Нет!» — а кто-то рядом шикнул на него. Но потом торговец умер, и Красавца продали бродячему цирку. Он так хорошо исполнил трюки, что сэр Уильям отправил его на войну. Красавец был таким храбрым, что погнался за врагами со своим всадником Жервазье, но потом всадника убили, а его друг-пьяница продал Красавца угольщику, который заставлял его возить такие тяжелые тележки, что конь заболел пневмонией, прямо как Лиззи в тысяча девятьсот пятьдесят втором году. По щекам у меня за струились слезы. Майкл сжал мою ладонь. Что, если Черный Красавец умрет от пневмонии? Я почти не могла смотреть на экран. Но потом женщина с белыми волосами по имени Анна спасла Красавца, отвела его на свою ферму, и помощником Анны оказался Джо Эванс! Тот самый Джо Эванс! Когда из-под копыт брызнула грязь, это мы с Майклом скакали по полю к Джо, ели с ним яблоки, и это нашу сияющую, черную шкуру чистил щеткой Джо. Мы были Черным Красавцем, Джо Эвансом, цирком, войной и сражением, и мы снова были вместе, чтобы уже никогда не разлучаться. Когда после фильма мы вышли из зала, в глаза нам ударил яркий свет.