- Я начинаю думать, что зря тебя послушался. Их придется отсюда убирать.

- Конечно. Им здесь скоро станет тесно. Они сами попросят тебя переселить их отсюда. Они еще не совершили чего-нибудь предосудительного?

- Что ты имеешь в виду?

- Никого из зверей не убили?

- Зачем?!

- Чтобы поесть мяса.

- Ты думаешь, им захочется?

- Им уже хочется. Или ты думаешь, они ограничатся капустой?

- ... Ты считаешь, что это правильный путь?

- Безусловно.

- Но нужного результата пока нет.

- Будет. Прошло-то всего два дня.

* * *

Сегодня они впервые поругались. Он настаивал, что нужно убить оленя, или, на худой конец, зайца и полакомиться мясом. Она категорически воспротивилась. С какой это стати? Они же ручные, зверушки, они вон какие доверчивые, у них же глаза - умные-умные, не то что у тебя. И их - есть? Что это пришло в твою пустую голову? Ни за что!

Ах, это у него голова пустая? Это у тебя голова пустая! Только и знаешь, что над озером вертеться, себя рассматривать. А чего, собственно вертеться? Жалко, что ветер здесь слабый, а то подул бы как следует, чтоб ты в воде себя разглядеть не смогла.

Ах, ветер ему слабый! Зато у тебя в голове сквозняк! Я для чего у воды верчусь? Хоть бы подумал. Вот подумай, подумай, может быть придумаешь что-нибудь. А мясо я есть не собираюсь. Здесь фруктов полно. Мяса ему! Яблоки ешь!

Сама ешь свои яблоки! И груши! И манго! И бананы! Вот у меня где твои бананы! А яблоками я вообще сыт по горло!

Он плюнул и ушел. Долго бродил по саду, медленно остывая и прислушиваясь к своим необычным ощущениям. Сердце колотится будто он пять раз вокруг озера обежал. И вообще - хочется рвать и метать. И он рвал. Листву. Траву. Ломал ветки. Потом сообразил, что трава и ветки ни в чем не виноваты. Сел. Что это Он, собственно так разошелся? Ну не хочет Она есть мясо, и ладно. Заставлять ее, что ли? Не будем мы ее заставлять. Пусть питается яблоками. Это ее личное дело. Глаза у них, видите ли, умные-умные, не то что у меня. А мне плевать. Мне жрать хочется! Ух ты! Слово-то какое: жрать! Жрррать! Да. И никаких. Впрочем, жрать-то как раз не очень хочется - Он ведь совсем недавно этих проклятых яблок нажрался, провались они совсем. Но мяса бы Он поел. Ах, как Он поел бы мяса! С чавканьем, с урчанием, вращая глазами. Стоп, так ведь мясо-то будет сырое. Надо же его как-нибудь разогреть... и... это... обжарить. А на чем? Огонь нужен, вот что. А где его взять? Негде. Нигде тут ничего не горит. А как огонь этот самый добыть - неизвестно. Надо будет подумать над этим. А то, знаете ли, сырое мясо это как-то неаппетитно. Подумаю об этом... Огонь... Как бы попробовать его разжечь, а? Разжечь... Он незаметно уснул и во сне увидел Ее. Какая Она красивая. Какая кожа у Нее белая и гладкая, должно быть. Почему это Он до сих пор не удосужился проверить, какова Ее кожа на ощупь? А ведь прикасался к Ней тысячу раз, за руки Ее брал, по плечу хлопал. А надо было не хлопать, а погладить, дубина. И не только по плечу... Вот как сейчас, во сне... Он ощущал что-то совершенно необычное, какое-то острое, покалывающее наслаждение, и когда Она тоже обняла Его, Он почувствовал, что стал невесом, что отрывается от земли и вместе с Ней парит в облаках окутывающей их неги и блаженства... Что-то разбудило Его. Он крякнул с досады и вдруг почувствовал в том месте, где сходятся ноги что-то совсем уж невообразимое - силу и мощь возбужденной плоти. Он сел и долго таращился в сумрак сада. А потом Его мозг обожгла мысль : для чего это Она так часто крутится возле озера, прихорашивается, старается выглядеть лучше. Уж не для того же, чтоб понравиться лягушкам и зайцам. И потом, Она ведь сказала "Подумай!" И Он пошел Ее искать...

* * *

- Итак...

- Ты был прав. Они провели ночь вдвоем. А потом съели десятка два яблок от той яблони.

- Ну?!

- Они набросились на нее и чуть не вырвали с корнем.

- Молодцы. А как насчет мяса?

- Он уговорил ее попробовать.

- И?..

- Они подманили олененка... В последний момент им стало его жалко.

- Вот видишь. Значит все нормально, значит в пучину безоглядного греха они не вверглись. Значит, в них осталась жалость к беззащитным животным. Это же прекрасно! А теперь - гнать их в шею! Они уже созрели. Я подобрал им прекрасную планету, они будут довольны, да и ты тоже. Она во многих местах почти не отличается от этого мира, вот только яблони и груши там просто так не растут, их придется возделывать, работать придется. Ничего, пусть попотеют, им это на пользу. И оленята там не такие доверчивые, за ними побегать придется, ох как побегать. Да ты знаешь эту планету, возле желтого солнца.

- Помню. Вообще-то именно туда я и думал их поселить.

- Вот и прекрасно. Пусть еще денек помучаются, а потом - в шею!

- Знаешь... У меня рука не поднимется. Они же дети мои...

- Вздор! А впрочем, хорошо. Я сам. Так и быть. Сниму с тебя это бремя. Мне это вроде бы с руки. Только смотри - освоятся они там, обживутся, детей нарожают, ты еще парочек десять сделай - это профилактика от кровосмешения, чтоб не выродились через пару поколений. Да не забудь меня позвать, для завершающего штриха.

- Ох, что-то будет.

- Обязательно будет. Наплачемся мы с ними, это уж точно. Зато цивилизация будет.

- Мне кажется, что-то я сделал неправильно. В них слишком много от тебя.

- Половина - это не много. В их детях, конечно, эта равная пропорция соблюдаться не будет - у кого-то будет больше от меня, у кого-то больше от тебя, но в целом должно быть равенство.

- И все-таки - в них слишком много твоего.

- Но не мог же я от себя отрезать какую-то часть! Не беспокойся. Понаблюдаем. Если что-то не так - исправим.

- Потом может быть поздно.

- Исправлять никогда не поздно.

- Смотря как исправлять...

- Не беспокойся. Увидим.

* * *

Он с гордостью смотрел на огонь. Это Он зажег его! Правда, Ему пришлось попотеть, но огонь все-таки зажегся. А жареное мясо - восхитительная вещь! Это тебе не яблоки! Вкуснятина!.. Там, в том мире, Он никак не мог осмелиться убить олененка, зато здесь Он убил взрослого оленя. Вон сколько мяса лежит в пещере! Пришлось потратить целый день, чтобы добыть этого оленя, ну и набегался же Он! Он содрал с оленя шкуру, орудуя острым камнем, какое-никакое одеяло - здесь холодно по ночам. Правда, шкура здорово воняет, надо будет придумать, как ее обработать, да и мясо попахивает, даром что они пересыпают его солью. Соли надо бы побольше, но им ее дали мало, надо научиться добывать. А где ее добывать - неизвестно. Ничего - мясо съедим побыстрее.

Еще им дали пшеницу, они уже возделали и засеяли поле, и ростки уже проклюнулись. Растет она медленно, зараза, а когда вырастет и созреет, мы ее соберем, обмолотим и перемелем, и Она замесит тесто и испечет хлеб. Что такое хлеб - они не знали, но не хуже яблок же он! Потом надо придумать что-нибудь получше дубины и камней для охоты. Но это завтра. Сегодня он устал, наелся до отвала и хочет спать. Сквозь полуопущенные веки Он с умилением смотрел на Нее, как она ходит по пещере, хлопочет - ладная, стройная, правда живот у Нее увеличился, но Он знает, что это неспроста - это у них ребенок будет. А уж как Он ждет этого ребенка - никого никогда Он не ждал, как этого ребенка, и почему-то ему кажется, что это обязательно будет мальчик, и Он научит его охотиться, и сеять пшеницу - и сажать капусту, и солить мясо, и приручать собак, да мало ли чему еще - всему, что умеет сам и чему сам еще научится. А вдруг будет девочка? Что же, девочка - тоже хорошо. Потом, за девочкой все равно будет мальчик, Он подождет, Он еще совсем молод... И девочка, и мальчик, и снова девочка, и снова мальчик.

Интересно - жалеет ли Она, что их поселили сюда? Она никогда еще не говорила ему о том, что жалеет. Жалеть тут нечего. Особенно после того, как им показали, что представляет собой тот мир. Снаружи - жалкий клочок земли, озерко - два шага на три, да десятка три деревьев, а изнутри-то он, этот клочок, казался им бесконечным, Он помнит, как они искали край - целый день шли. А озеро-то, озеро! Изнутри - с трудом переплывешь, а это всего-навсего лужица. Как это все устроено - хотел бы Он знать. Жизнь здесь, конечно - не сахар. Яблоки с неба не падают. Здесь яблоки - кислые-кислые, Он съел одно - потом долго отплевывался. Их тут надо это... как его, куль-ти-ви-ро-вать, отбирать, долго, в течение многих лет, чтобы они стали такими же сладкими, как там. Это вопрос времени. Ничего, время у них есть, а умрут они - дети вырастят сладкие яблоки. Кстати - как это - умрут? Он так и спросил тогда: "Как это - умрут?" Голос не разъяснил. Оставил этот вопрос без внимания. Вообще, Голос тогда был какой-то странный, знакомый Голос, Они его много раз слышали, но всегда он был ласковый, а в тот раз ... грубый...Нет, говорил он вежливо ... жесткий - вот. Дескать - сказал - и никаких! А мы - что? Мы и не просили, чтобы нас оставили. Это там-то, в том мире! Интересно, а если им и здесь надоест? Обратной дороги нет, говорил Голос. Теперь им придется жить здесь всю жизнь, до самой смерти... Смерть... Что это такое? Узнаем... Со временем все узнаем... Вот надоест здесь - тогда и умереть можно...