Мне это нравится.

Я могу для нее это сделать. Неудивительно, что она столько раз говорила мне «нет» — я так и не понял нужные сигналы. Драконша перекидывается в свою ярко-красную боевую форму, чтобы привлечь внимание самца и бросить ему вызов сразиться. После этого, самец, победивший самку, должен решить, утвердит ли он ее как свою пару или будет дожидаться другую самку.

Я одерживал победы над многими самками, но ни одну из них до конца так и не утвердил. Мы с этими самками спаривались, и я их удовлетворял, но ни одной из них я так никогда и не отдал свое семя.

Я никогда не хотел обзавестись парой… до последнего времени.

Клау-да и станет моей.

Просто она совсем не похожа на драконш. Она не хочет драться со мной, чтобы продемонстрировать мне свое возбуждение. Она хочет приложиться своим ртом к моему, а еще, чтобы я ласкал ее кожу. Она показывает мне, как доставить ей удовольствие, как заставить ее истекать влагой от возбуждения и изнывать от желания. Это не имеет никакого отношения с вызовом на поединок, речь идет только о ласке.

Я люблю ублажать свою женщину. Люблю слабые звуки, которые она издает, то, как ее тело от моих ласк подергивается и выгибается. Она не сопротивляется и не говорит «нет». Вместо этого она цепляется за меня, желая еще. Поэтому я даю ей еще, утыкаюсь лицом в ее горячее влагалище, где ее аромат возбуждения самый густой, и пробую ее на вкус там.

Ее вкус сводит меня с ума. Еще больше сводит с ума то, как она тихонько всхлипывает и захлебывается, когда я с жадностью упиваюсь ее плотью. Когда я провожу языком по ее клитору, она издает какие-то странные звуки, возможно, слова, и я едва не утопаю в запахе ее возбуждения. Это заставляет меня низко зарычать от удовольствия.

Ее бедра двигаются резкими толчками в ответ на облизывание, а мой член так сильно затвердел и ноет от потребности. Я подавляю в себе соблазн приласкать его, поскольку не забыл, как она отреагировала в прошлый раз. Было бы так легко снять ее легкое на вид тело с куска камня, на котором она сидит, развернуть и взять ее. Утвердить ее и сделать своей. Даже сейчас безумие играет на самом краю моего разума, призывая к насилию. Не в отношении нее — никогда в отношении моей пары — однако желание перекинуться в боевую форму и взлететь в небо, чтобы посеять смерть и разрушения, просто огромное.

Но тут Клау-да издает еще один тихий звук, и это возвращает меня обратно к ней. К ее лицу, одурманенному удовольствием. К ее аромату, заполнившему воздух вокруг меня своим сладким благоуханием. Клау-да превыше всего. Если она позволит мне утвердить ее, безумие пройдет само. У меня появится своя точка опоры, за что держаться. Поэтому я снова облизываю ее, лаская языком влагалище, как я ласкал ее рот. Я хочу, чтобы она этим наслаждалась, чтобы не повернула назад и больше не произносила слова «нет». Я тружусь над ее гладкими складочками, облизывая и дегустируя ее своим языком снова и снова. Я провожу им по ее блестящему от влаги влагалищу, от того маленького бутона, который заставляет ее дрожать, вплоть до ее горячей сущности, затем снова возвращаюсь обратно. Когда хватка ее рук в моей гриве усиливается, я хочу дать ей еще больше. Я сгибаю палец и вжимаю сустав в ее глубины, аккуратно, стараясь не причинить ей вред своими когтями. Она такая хрупкая — совсем не похожая на драконш. Я буду чрезвычайно осторожен с моей Клау-дой. Причинение вреда ей во время утверждения было бы катастрофой. Я бы себе никогда такого не простил.

Когда она испускает стон наслаждения, я опять толкаю сустав в ее влагалище. Она тихо вскрикивает, а ее мышцы, напрягаясь вокруг моего пальца, сжимают его. Я рычу, радуясь ее ответной реакции, распознав ее сильнейшее блаженство, равно как и запах ее соков, которое сопровождает его. Теперь она будет для меня готова.

Я поднимаю глаза и вижу, что красавица Клау-да разрумянилась, а кожа у нее блестит капельками пота. Ее грудь вздымается от тяжелого дыхания, от чего ее груди покачиваются. У нее мягкие полные губы, слегка приоткрытые. В этот момент мне снова хочется испробовать на вкус ее рот, почувствовать его под моим собственным. Она, моя необыкновенная женщина, такая роскошная и прекрасная. Я не могу ею насытиться. Я встаю в полный рост, и меня переполняет счастье, когда она поднимает руки. Я притягиваю ее к себе, и ее руки обнимают меня за шею. Она не отстраняется. Низко наклонившись, я утверждаю ее рот в еще одном прижатии губ, своим языком скользя вокруг ее языка, делясь с нею ароматом ее возбуждения. Она громко стонет, ее ноги сжимаются вокруг моих бедер, а влагалищем она трется о мой член.

И она еще раз легонько покачивает бедрами, словно хочет меня внутри себя. Это еще один намек от моей Клау-ды.

Мне… так кажется.

Я неохотно отрываю рот от ее. Так же как и мои, ее руки бродят по моей коже, и она обнимает меня даже еще более властно. Она должна оттолкнуть меня и обернуться, чтобы я мог взять ее. Так неужели она этого не хочет?

— Клау-да?

Ее маленькая рука тянется к моему члену, и дыхание с шипением вырывается из моего горла.

— Кэйл, — бормочет она, а потом говорит ряд других слов, которых я не понимаю, но они звучат обнадеживающе.

Хотел бы я понимать ее язык. Моя потребность становится все сильнее, и у меня аж зубы сводит от необходимости погрузиться в нее. Клыки в моем рту удлиняются, и я чувствую, как они наполняются огнем, который соединит ее со мной. По-моему, она сочтет это за честь, как только я это сделаю. Я сильный мужчина, способный одолеть всех противников. Она будет гордиться тем, что моя пара.

Так почему же она не поворачивается и не одарит меня своим влагалищем?

Вместо этого она охватывает мой член и кончиками пальцев поглаживает его длину, и ощущения настолько невероятны, что мой разум опять едва не погружается в темноту. Нежный ропот того, что она произносит мое имя, — единственное, что не дает мне сорваться.

Ее ладонь сжимает мой ствол. Тогда она прикладывает мой член к входу в ее влагалище и выгибает бедра, после чего выжидающе смотрит на меня.

Клау-да что, хочет, чтобы я взял ее… лицом к лицу? Неужели ее народ именно так это делает? Очень странно. Женщину я всегда брал сзади, но мысль о том, чтобы утвердить ее иным способом, очень даже заманчива. Я хватаю ее за бедра и опускаю ее вниз на свой член. Она… очень маленькая. Несмотря на скользкость ее возбуждения, мне будет довольно трудно вставить в нее член.

Я надавливаю на ее вход, проталкивая в нее головку моего члена. Клау-да стонет, ее тупые маленькие ногти впиваются мне в плечи. Она задыхается, шепчет слова, которые я не понимаю.

Хотя я догадываюсь — не торопись, насладись процессом.

Она, моя женщина, тугая, и я не хочу причинить ей боль. Поэтому я делаю небольшой толчок, а потом прикасаюсь к маленькому бутону в ее складках, ведь ей так сильно нравится, когда его ласкают. Выгнув спину, она безмолвно шевелит губами. Ее веки закрываются от блаженства, и она так красива. Я чуть-чуть выхожу, затем вдавливаю свой член глубже, несколько раз подталкивая, погружаясь в нее. Угол наших тел мешает мне наслаждаться процессом — она немного выше меня, ее бедра расположены под странным углом благодаря тому, где она сидит. Испустив рычание, я выхожу из нее и, схватив Клау-ду на руки, поднимаю с ее места и опускаю на пол. Здесь я могу лечь с ней. Здесь я могу погружаться в нее настолько медленно, насколько это необходимо.

Ее глаза расширяются от удивления, когда я укладываю ее на пол, и своим телом накрываю ее. Приветствуя меня, она обвивает меня одной ногой, и я вдыхаю запах ее соков. Ее возбуждение всепоглощающее и пьянящее, и оно вновь заставляет черную потребность вихрем кружить на краях моего видения.

Утверди ее.

Сделай ее своей.

Сделай ее своей опорой спасения.

Я снова прижимаю головку своего члена к ее входу и погружаюсь чуть глубже. Она такая тесная и подходит мне, как вторая кожа, ее влагалище сжимает меня, вызвав во мне самые изысканные ощущения, которые я когда-либо испытывал.