Уважаемый читатель!

Представляю Вашему вниманию легенды, которые вышли в финал национальной литературной премии «Писатель года» в 2018 и 2019 годах. Они были опубликованы в сборниках произведений «100 лучших писателей-финалистов» и вошли в десятку лучших в номинации «Детская литература».

В книге собраны легенды, написанные мной в разных местах. Некоторые из них были созданы совместно с литературным кружком «Светёлка».

Выражаю благодарность участникам «Светёлки» в станице Даховской, а также Осиповой Ирине Ивановне за творческую поддержку.

***

Из эпоса сошедшие герои

С давних времён земли прославляли,

Ковали силу духа, а в истории

О мудрости легенды оставляли:

В них облака – причуды джинов

Из древних амфор и кувшинов -

Папахой кажутся и тут…

Адыгов тайны стерегут…

Седой Оштен, как горец гордо,

Даль озирает свысока,

Где скакунами мчится время,

Скрывая прошлые года…

И лёд здесь тает на вершинах,

Бегут потоки чистых рек,

Питая сочные долины,

Чтоб жили долго – целый век.

А солнце, что скрываясь за хребтами,

Которые пронзают ночью звёзды,

Теплом окутав, вспомнить заставляет,

Зачем прекрасным мир был создан…

Найдут здесь вдохновение умельцы,

И если полюбился этот край,

Большое пламенное сердце,

Черкесии взамен отдай!

И ныне всякий жаждущий путник, прильнув к ключику, бьющему из-под земли, невольно молвит:

– Чиста водица, что СЛЕЗА!

Так оно и есть. Прислушайтесь к говору-журчанию родничка, и он поведает…

Однажды МАТЬ-ВОДА породила на свет доченьку ЧИСТОСТРУЙКУ. Извивным ручейком она блистала красотою под лучами щедрого на свои ласки солнышка, нежилось в душистой постели цветастых лугов, петляла по дремучим лесам, прижимаясь то к ершистым ёлкам, то к растрёпам-берёзам, то к серебристым осинкам, то к могучим дубам.

В те времена страшный и свирепый бог Тха правил землёю. Жил он в подземном царстве и лишь изредка через кратер потухшего вулкана Фишт, превращаясь в орла, появлялся на свет. Однажды, облетая владения на земле, он попал в чудную долину, над которой лучилось светозарное солнце. Насторожился Тха. Чем любуется этот зазнайка и гордец бог Солнца – Тыгъэ, который так вознесся, что никогда не спускается на землю? Огляделся Тха…

Чистый горный воздух заполнял долину. В изумрудной низине под ясными лучами Тыгъэ играла красавица Чистоструйка. Бабочки разноцветной каруселью кружились над её гладью. С крутояра рябина заворожено смотрела на своё отражение и рдела от смущения. А рядом, в зарослях чародей-ягоды черники, самец кукушки, вторя себе же, славил красоту и величие жизни.

Это великолепие поразило чёрствого Тха, и он взревел:

– Моё! Моё!!! – схватил испуганную Чистоструйку и унёс в горы к глубокому, тёмному ущелью. Он бросил её туда и прокричал злорадно:

– Будешь жить тут лишь мне утехою!

Подземный бог Тха позвал большого медведя Мышъэ и приказал:

– Доглядывай за пленницей зорко, не выпускай из ущелья, дабы никто, даже любопытный Тыгъэ не мог на неё смотреть! – и, ворча, скрылся в кратере Фишта. Выждала Чистоструйка, когда медведь уснул, хлынула из каменного ущелья к своей матушке-воде, морю Чёрному. Да поспешила очень. Зашуршали, застучали камешки да каменья от её бега, загремели так, что почуял недоброе Тха, стремительно выпорхнул орлом на белый свет. Глядь – нет Чистосруйки на месте. Лишь Мышъэ посапывает в можжевельнике. Погнался Тха за беглянкой и вскоре схватил ослушницу на выходе из гор.

Разгневался подземный бог и превратил её в снег, который и разложил на вершине вулкана Фишт вокруг кратера, своего лаза в подземный мир. А засоня-медведь по его воле стал каменной глыбой – горой заслонившей выход из ущелья. Укротив ярость, притихший Тха укрылся в своем царстве.

Наступил новый день. Под яркими лучами доброго Тыгъэ-Солнца начал таять снег. И ожила Чистоструйка. Собравшись в ущелье, под покровом ночи она вновь попыталась утечь в долину, но медведь-гора стояла на её пути. Долго металась пленница по ущелью, пока не подточила склон горы. И только стала выбираться на волю, как мощной осыпью Мышъэ завалил выход.

Услышав шум, Тха появился наружу: нет снега, но беглянка в капкане у верного стража. На сей раз рассвирепел хозяин земли и решил навсегда погубить непокорную. Он вырвал у неё трепетное сердце и зашвырнул его далеко под седую гору Оштен. Чистоструйку же забрал с собою в подземный мир.

Горячее сердце ударилось об Оштен и разлетелось кусочками по всей Лагонакской долине. С тех самых пор и начали из-под земли вырываться роднички-слёзы Чистоструйки, которые так и стремятся попасть к матери Большой воде.

А уставший путник завсегда остановится и утолит жажду у родника-живуна, освежит да исцелит своё тело хрустальной, что слеза, водицей.

…Много с тех пор воды утекло. Крепок да высок был тогда горный камень Оштен. Такой, что птице-соколу не перелететь, тучки ходячие и те за его вершины, словно за копья, цеплялись.

А под ним внизу бежала речка Еловая. Ласково журча, омывала она его камни и смотрела синими очами озёр сквозь дремучие ресницы самшита. Весёлый нрав был у речки-говоруньи. По зелёным увалам спускались к ней кудрявые березы-хохотушки, дабы здесь, на бережку, поводить хороводы с длиннокосыми ивами. И тогда Еловая озорно врывалась в их утехи, обдавала студёными брызгами, так что цветными лентами распускалась радуга. Повеселясь, она торопилась прочь в низину и оттуда вновь любовалась горным Оштеном.

Люб был ей спокойный и крепкий Оштен. И как только, солнышко выглядывало из-за его вершин, радостью искрились очи-озёра Еловой. От такого взгляда теплело в каменном сердце Оштена, и от умиления к ней он стаивал свои льды-снега, пополняя Еловую серебристыми струями.

Она же щедро поила ими корни хвойного леса, что рос по её берегам и по всей Лагонакской раздоли. На лесных полянах пестрели лазоревы цветы да шептались высокие травы. На речку выходили косматые матухи с медвежатами и бултыхались в её чистых водах.

Любо-дорого посмотреть, как жили Оштен и Еловая, и от их счастья всем была польза-выгода.

Шло время и у них появилось две дочери-проточки. Старшую нарекли Белицей, а младшую – Курджиной. Из-под шапки облаков седой Оштен растроганно посматривал на красавиц-дочерей.

И вот однажды на беду горные духи поведали подземному богу Тха о крепкой любви Еловой и Оштена. Разгневался, рассвирепел Тха:

– Как посмела она полюбить седого, горбатого кряжа, презрев меня?!

От злости Тха так завопил и затопал ногами, что мать-сыра-земля застонала, закачалась под речкой, вздыбилась угорами да пала пропастями. Заметалась в страхе бедная Еловая, а любимые дочери с испугу бросились в разные стороны и потерялись из виду. От великого горя река стала мутной. На виду у несчастного Оштена всё высахала она, превращаясь в небольшой ручей. Потом истекла в небольшую падь раздоли да умерла.

И по сей день стоит мёртвым озером, и ни рыба, ни птаха, не нарушат её безмолвного покоя. Вымер вокруг пригожий лес, заросли-замуравили все тропки. Редкий кустарник, пожухлые травы растут нынче там, да свищет, ища пристанища, бродяга-ветер.

От бессильной злобы на бездушного Тха и неутешного горя содрогнулся мощный камень Оштен, заострился пиками и, нахлобучив на них лохматую шапку облаков, стал угрюмым да неприветливым. И поныне подстерегает он каждого путника то ущельем-ловушкой, то камнепадом, то лавиной снегов да лютым холодом.