...Буссианин Пасатиддж оказался двухметровым гуманоидом с синей кожей, красными глазами, перепонками между пальцами рук и босых ног и маленьким хвостиком, что придавало его трусам оригинальный покрой. Из одежды на нем больше ничего не было, и я полагаю, в таком виде, он путешествовал от Весов до самого Адлера. Да, забыл сказать, что на голове у него от рождения имелись маленькие рожки. Под мышкой Пасатиддж придерживал китайские кеды - я почему-то сразу понял, что это атташе Говорливый уступил ему свои. В общем, на первый взгляд, это был нормальный малый. Держался он не без юмора, но все-таки застенчиво - ни дать ни взять робкий новичок, да и только. Это обстоятельство окончательно приглушило мою настороженность, я мысленно записал его в аутсайдеры и решил обойтись минимумом общения. (Как стало ясно позже, это входило в планы Говорливого и коварных буссиан.)

Мы расположились в кафе "Над Мзымтой". Прежде чем уставший с дороги Пасатиддж мог уединиться в гостиничном номере, который, кстати, мне, как чернорабочему соревнований, надо было бы еще заказать (кто ж его ждал-то в самый последний день?), я хотел втолковать гостю расписание пробега и состав участников. Надо сказать, что эти сведения - минимум, что я мог для него сделать в этих жестких временных рамках.

- Что вы так подозрительно на меня смотрите? - прогудел буссианин сильным басом, запивая мелкие глотки кофе стаканами апельсинового сока, который он обильно солил. - Кажется, я успел к началу соревнований и претензий ко мне нет? Почему в Адлере помидоры такие желтые?

- Это апельсины. Из Египта, - сказал я и решил схитрить, чтобы хоть как-то выяснить природу буссиан и, согласно законам гостеприимства, заказать номер с условиями проживания, полностью соответствующими родной планете гостя. - Дело в том, что в гостиницах третьего, четвертого и пятого измерений кончились номера с вертикальными спальнями. Горизонтальная кровать вас устроит?

Согласен, это звучит довольно глупо. С точки зрения разумного человека. А с точки зрения захудалой канцелярской скрепки-бюрократа, каким, как мне казалось, я выгляжу в глазах буссианина, это была отличная шутка, просто верх остроумия, да и только.

- Хоть на раскладушке, - душевно улыбнулся гость. - Лишь бы вода не была слишком теплой.

- Это по вкусу, в ваннах повсюду смесители. А, впрочем, вы о воде в графинах? Ну, так в холодильниках есть лед. - Отвечая, я ведь не знал еще того, что теперь благодаря начавшейся шумной кампании знает о Буссии каждый школьник - буссиане спят не на кроватях. Спальное ложе в их понимании домашний бочажок, этакий искусственный прудик, отделанный темным кафелем, с коряжкой вместо подушки на полутораметровой глубине. - Кроме того, в кухню постоянно подается минеральная.

- Я не сплю в минеральной воде, увольте, пожалуйста, - искренне изумился Пасатиддж. - Разве где-нибудь обитают такие уникумы? Этот железистый запах...

- Ara, - протянул я, так и не поняв, что он имеет в виду. - Гидротерапия, понимаю... А позвольте узнать, каков ваш лучший результат на марафонской дистанции?

Пасатиддж подмигнул мне и рассмеялся.

- "Моментальный" - так меня прозвал землянин Говорливый.

Расспрашивать дальше было бы невежливо. Я заказал роботу-официанту номер с бассейном ("Глубиной не меньше трех метров, с прелыми листьями", - не преминул вставить буссианин, но я уже не обратил на этот штрих внимания) и перешел к закруглению разговора.

- Старт завтра в десять утра, - сказал я. Диалог наш мне казался странным, но я не предполагал, что Пасатиддж именно этого и добивался, тратя драгоценное время попусту и вводя меня в заблуждение. - Стадиум "Чемпион" виден из окна вашей спальни. Ваш номер в забеге - восемнадцать миллионов пятнадцатый. Задача супермарафона - в резвом темпе четырнадцать кругов. Всего хорошего.

И передал ему список. Он не глядя положил дискету в кед.

А теперь самое время вернуться к началу нашего рассказа.

Что же, действительно, осеннее солнце в тот роковой день ярко освещало большой зеленый лоскут газона марафонского стадиума. Все верно: золотая пора бабьего лета после долгих споров была утверждена как время проведения соревнований. Но от хорошей погоды настроения у меня не прибавлялось, и было какое-то недоброе предчувствие.

Я сидел в судейской башне за пультом, на котором не счесть экранов наблюдения, пультов связи и переговорных устройств, справа от главного судьи, сразу за председателем оргкомитета. Взоры начальства и персонала были обращены на большой экран, позволявший следить за готовностью всех участников забега. До старта оставалось несколько минут, когда шеф нашел возможным слегка согнуться в мою сторону и поинтересоваться новым участником. Я и не ожидал, что у него такая память.

- Все в порядке, - сказал я. - Парень в форме. Прозвище - "Моментальный".

Председатель оргкомитета хмыкнул и вернулся в прежнее положение, чтобы дать добро на старт.

Главный судья утопил кнопку в пульте, и стена праздничного фейерверка одела стадиум. Марафон начался.

Тут это и случилось. Собственно, что было дальше, вы знаете из газет. Сразу после старта буссианин сгинул без сопроводительных звуковых или каких-либо иных эффектов. Тихо так, будто его и не было.

Над дисплеем главного судьи резко запульсировал красный огонек. На экранах выскочил сигнал тревоги и текст: "Пропажа участника". Шестым чувством я сразу понял, кто пропал: буссианин, чтоб ему! И моментально дал команду поисковикам во всех измерениях отыскать спортсмена, при необходимости оказать ему помощь. Увы, за положенные шесть секунд они даже не смогли понять, в каком направлении вести поиск. Я сгорал со стыда...

Как вдруг кто-то сзади похлопал меня по плечу. Я подумал, галлюцинация: передо мной стоял Пасатиддж. Он еще было хотел что-то сказать, но мой поступок вызвал ужас у буссианина: я перекрестился и плюнул в него, взвизгнув в сердцах: "Сгинь!" Ужас на его лице сменился недоумением, но он сгинул в мгновение ока, так что никто из присутствующих в судейской башне так и не заметил его. Я оправдываю себя только тем, что в стрессовой ситуации, в какую я бы загнан начальством и марафоном, я был не в силах поступить иначе.

Тогда главный судья объявил забег этого года недействительным, а меня газетчики обвинили в воинствующем антисириусянизме. Огульная кампания в прессе по обвинению меня в кознях против сириусян длилась две недели. До тех самых пор, пока я не получил письмо... от Пасатидджа! Представьте, с Буссии! А потом - от Говорливого!

Сможем ли мы когда-нибудь в полной мере оценить, что случилось в результате нашего контакта с Буссией? Не знаю. Сейчас мало кто из специалистов Межгалактической цивилизации представляет, на контакт с какой замечательной планетой мы вышли.

Да, важно упомянуть ошибку поисковиков. Никто из них не обратил внимания на сообщение автоматического орбитального модуля "Природа-Зет", зафиксировавшего неизвестный объект, четырнадцать раз (!) обошедший Землю по низкой орбите.

- У меня такое впечатление, - влезал тогда с телеграммой в работу поисковиков робот-автомат, которого дружно решили послать на профилактику, что это один из участников марафонского забега. И кто только новичкам задачу объясняет?

Помню, я тогда только зубами скрипнул. Итак, Пасатиддж сгинул, и никто не знал, что с этим поделать. А потом пришло письмо.

"Извините, что улетел, не попрощавшись, - писал Пасатиддж. - Дело в том, что я не переношу звездолетов, и мне было удобнее отправиться домой самостоятельно, сразу из судейской башни, где, как я понял, я появился не совсем вовремя. Но я так был обрадован тем, что сразу после старта обогнал остальных участников и никто не наступал мне на пятки на орбите Земли..."

Ясно, сказал я себе, прочитав письмо. Спим под водой, гуляем на свежем космосе, вместо кругов по стадиуму шуруем по орбите небесного тела. Ну, Говорливый...

А затем меня осенило. Стоп, подумал я. Фамилия-то у спорт-атташе одесская. А заявил он буссианина первого апреля. Шутник, выходит?