Разговор еще какое-то время вертелся внутри треугольника взаимоотношений мужа, жены и детей. Стороны треугольника то удлинялись, то сокращались. Когда все подводные камни были обозначены и подробно рассмотрены, Виктор перешел к более интересной для него теме:
– Вот вы, Нина, очень хорошо чувствуете своего супруга. Скажите, допускали ли вы когда-либо, что у него есть женщина, кроме вас?
– Виктор, мне эти мысли начали приходить в голову пару лет назад, а сейчас я в этом почти уверена.
– А почему «почти»?
– Пока что я не ловила его на лжи. Когда он проколется, то «почти» можно будет убрать.
– А какие тогда основания у ваших подозрений?
– Самые элементарные. Я ведь хорошо знаю, сколько он может прожить нормально без женщины, когда его начинает колбасить, и как он выглядит, когда получил свое. Ну, конечно, с возрастом это все меняется, но не пропадает. А он меня игнорировал месяцами.
Виктор исподтишка посмотрел на Нину. Она сбросила туфли и сидела на диване, подобрав одну ногу под себя, а вторую спустив на пол. Милое лицо, густые светлые волосы чуть-чуть не доставали до плеч. На ней был тоненький велюровый свитерок с бурым рисунком на груди и брюки цвета хаки, обтягивающие бедра и таз. Разведенные бедра и звездочка сошедшихся швов штанин смотрели прямо на него. Разум Виктора никогда не воспринимал хаки как реальный цвет, как красный или синий. Это отсылка к характеру или образу жизни человека. Лесной житель. Боец. Повод проигнорировать костюм и представить тело. «Наверное, не стоит снимать верх: за тридцать и дети – враги хороших сисек. Снять брюки, а ласковый свитерок оставить. Только площадка нужна пошире, чем этот диван. Дурак, Рашид, как такое можно игнорировать?»
Он глубоко вздохнул. Если отправить Валечку домой и достать вино, – его услуги станут на порядок дешевле. Нет, нельзя.
– А может, мастурбация?
Она тихонько засмеялась. Он почувствовал, что она засекла его взгляд.
– Ну, вы еще тот защитник! Никогда! Он скорее себе руку отрежет.
Повисла неловкая пауза. Ее прервала Нина.
– Мужчины почему-то считают, что роман на стороне легко скрыть. Это не так, это всегда очевидно. Он не притрагивался ко мне по нескольку недель, а ходил довольный, как во время нашего медового месяца. Знаете, сидит за столом, ест, и вдруг ни с того ни с сего начинает улыбаться. А если я начинаю расспрашивать, – нет, ничего, все везде как обычно. А потом начинается хандра, ходит грустный и начинает иногда вспоминать, что я тоже женщина. Я понимаю, что такое его жизнь, что он обязательно когда-нибудь сходит «налево». Никогда не устраивала ему сцен. Так, бросала иногда замечания, чтоб он все же чувствовал, что в той стороне горячо. Но сейчас все совсем по-другому. Сплошная фальшь. Никаких искренних отношений.
– А вы не в курсе, кто бы это мог быть или хотя бы в какой части его окружения?
– Я еще не опускалась до шпионства за собственным мужем. А откуда такой странный вопрос? Какое отношение это имеет к психологии?
Виктор понял, что вопрос вышел за рамки. Нужно было срочно исправлять курс:
– Всегда полезно узнать, какой силе придется противостоять. Я ведь могу помочь только выбрать правильное направление, а это еще далеко не гарантия успеха. Как в сказке о трех поросятах: очень важно, на что будем дуть. И еще есть возможность, что его увлечения не вполне традиционны, и тогда нужно искать не противодействие, а возможности ужиться рядом с этим.
– Своеобразно вы его защищаете. – Нина улыбнулась, ответ ее устроил. – Нет, ничего нетрадиционного за ним не замечалось.
– Мне кажется, я не сказал ничего недостойного. В жизни всякое бывает, как мы знаем, и любой человек имеет право быть понятым. Ну да ладно, давайте вернемся немного назад. Вот вы сказали, что Рашид возражал бы против вашего возвращения в бизнес. А почему?
– Я не гожусь в исполнители, Виктор. Я имею свое мнение, и его можно изменить только убеждением, но не приказом. А в его сфере убеждать каждого сотрудника слишком хлопотно, это оборачивается большой потерей времени и в конечном счете денег. Он не такой человек, и его стиль – простота и эффективность. Раньше у нас получалось делать что-то вместе, но в постоянных спорах. Я больше него понимала в электронике и требованиях этого рынка. Он допускал, через силу, чтобы что-то было так, как я сказала, но это стоило много нервов. Это вряд ли удастся повторить.
– Понимаю, нельзя войти в ту же реку дважды. Давайте выпьем чаю, – неожиданно предложил Виктор.
Он встал, открыл дверь в приемную и произнес:
– Валечка, будь добра, чаю нам.
– Чайник готов, Виктор Валерьянович. Давно готов.
Виктор удовлетворенно кивнул. Эта фраза означала, что небольшое дополнение к плану бесед, посланное Нине, сделало свое дело, и «джейлбрейк» успешно установлен на ее телефон. Теперь все его содержание будет доступно Вове.
***
– Вы очень гармоничный и здравомыслящий человек, Нина, – сказал Виктор, вынимая чайный пакетик из своей чашки. – У вас нет тупиков, из которых я вас должен был бы выводить. Вы все понимаете сами. Обычная проблема при возобновлении прерванных отношений в том, что возвращающийся не понимает, что время бежит, и тот человек, к которому он хотел бы вернуться, изменился. Он уже не такой, каким был когда-то при расставании. У вас же с этим все в порядке. Вы видите, как изменился Рашид и как изменилась ваша ситуация в целом. Вы понимаете, что невозможно все просто вернуть как было. Собственно, вам нужно планировать новое строительство семейного очага, не похожего на старый.
– Да, я сама все прекрасно вижу, но спасибо за беседу. Сегодня вы позволили мне взглянуть на себя со стороны. Я теперь лучше понимаю, как себя вести.
– И все же давайте не будем торопиться. Встретимся через пару дней и обсудим дальнейшее. А пока начнем с чего-нибудь простенького. Завтра сделайте несколько фотографий детей или снимите короткое забавное видео и отправьте мужу во время работы. Справитесь?
– Разумеется. Хорошая идея, спасибо.
На следующий день мессенджер отнес Рашиду короткий видеосюжет о завтраке его семьи, к которому было прикреплено небольшое дополнение от Вовы. Рашид долго его не открывал, чем заставил друзей немного поволноваться. Все же в пять часов вечера видео было открыто, что сделало и этот телефон доступным. Теперь Виктору предстояло ночевать у Вовы. «Ночевать» означало провести бессонную ночь за просмотром множества сообщений в поиске зацепок и следов.
***
Дверь открыла Валечка. Увидев Виктора на пороге, она повернулась и ни слова не говоря пошла в сторону кухни. Приглашать войти не нужно – сам зайдет, гость не к ней.
– Пельмени будете? – раздался ее голос из кухни.
Она не хотела называть гостя у себя дома по имени и отчеству, как в офисе, а называть только по имени не осмеливалась.
– Нет, спасибо, я сыт.
– Тогда я салатика положу.
Она обожала сооружать салаты по найденным в интернете рецептам. Обычно с майонезом. Это было не просто хобби, Валечка гордилась своими кулинарными достижениями и не упускала возможности похвастать ими перед окружающими.
Виктор снял куртку, сбросил туфли и прошел в комнату к Вове. Тот ощутил движение позади себя и бросил, не оборачиваясь:
– Не разувайся.
– Мне так лучше, – возразил Виктор.
Предложение было резонным: пол был не особенно чистым. Он пододвинул стул, стоявший неподалеку от Вовиного кресла, и сел к монитору. Вова в это время принимал пищу, не отрывая взгляд от экрана. Он держал тарелку с пельменями в руке, оперев ее о край стола около клавиатуры. Вилка и мышь соперничали за оставшуюся руку. Работа шла медленно, но пельменей в тарелке оставалось уже мало.
– Вот, держите, чуть-чуть осталось.
Валечка сунула Виктору в руки «глубокую» тарелку из детского столового прибора. Белая тарелка была с коричневой щербиной и тусклым неопределенным узором по краям. Советский антиквариат. В тарелке лежала кучка салата и вилка. Виктор проводил уходящую обратно в кухню Валечку глазами. На ней были пушистые комнатные тапочки и короткий халатик, светлый, слегка пострадавший от стирки с цветными вещами. Фигура ее была изящная, но миниатюрная и еще не сложившаяся окончательно.
