— Убери свечу, — Однобровый покачал головой. — Они близко, все под контролем. Оставь.

Петро, Элеттра и Амадео ждали у телеги, стражи серьезно говорили с Нарцисо и самозванцем в стороне от храма. Пока они ждали, Петро смотрел на жителей. Для чего стражам замка нужна была сциллийская свеча? И кто был неподалеку? Толпа уже расходилась по своим делам, но Петро выглядывал кого-то необычного. Два юноши, близнецы, судя по виду, сидели и смотрели на поилку, подперев головы руками, намереваясь пробыть тут дольше пилигримов. Смех девушек стал эхом в тени амбара, Петро не видел источник, они были слишком далеко.

Он увидел другие глаза дальше на площади. Они принадлежали женщине в широкополой шляпе, с рюкзаком и тростью. Нет, не женщина. Это была девушка, пилигрим, как он. Ее шляпа и короткие рыжеватые волосы скрывали то, что она была лишь на три-четыре года старше него. Она смотрела на него прямо, с интересом. Что-то в ее лице заставило его затаить дыхание. Она не была традиционно красивой, но сильные черты и решительный подбородок убедили его, что она была самой милой девушкой из всех, кого он видел.

А потом она опустила взгляд и повернулась к другому мужчине, на десять лет старше. Ее спутник в пути или муж. Они поговорили и пошли прочь. Петро недовольно поджал губы. После жизни в инсуле, где его душу не замечали, такой интерес был чем-то новым. Он хотел бы узнать эту девушку.

Стражи вернулись с Нарцисо и Адрио, все четверо были потрясены событием и последствиями. Нарцисо был бледным, когда заговорил:

— Нам посоветовали дойти до Насцензы как можно скорее. В идеале — этой ночью, — он взглянул на Однобрового и получил кивок в ответ. — Наши мудрые стражи считают, что наше паломничество должно быть отложено. Так что больше не будет визитов в местные храмы, хоть это познавательно. После ритуала Середины лета мы вернемся в Кассафорте как можно быстрее.

— Для безопасности казаррино, — сказал Леди с бородой, которому не нравился тон Нарцисо.

Нарцисо с неохотой согласился.

— Для безопасности казаррино, — согласился он с поклоном в сторону Адрио.

— Продолжайте, — прорычал Леди с бородой. Это явно было не все.

— Я принял решение, что до конца путешествия нам лучше оставаться скрытными, — священник кашлянул, — священник кашлянул. — Мы не будем врать, если кто-то спросит, кто мы. Но не будем объявлять, кто мы. Это было бы глупо.

Элеттра не была убеждена, как и Петро, что священник рассказал им все.

— Мы и не говорили, брат, — сказала она. — Вы хотели сказать, что вам нельзя говорить им, что с нами казаррино, — Петро подавил улыбку от ее прямоты. Если бы они были в одной инсуле, они точно дружили бы.

Брат Нарцисо выглядел неуютно от того, как его поставили на место. Он вытащил платок и протер лысину.

— Синьора Лепорис. Дерзость не подходит Тридцати. Если можно, идемте…

Элеттра покачала головой и собиралась снова возразить, но передумала, улыбнулась и попыталась стряхнуть плыть с одежды. Ее губы дрогнули почти в улыбке.

— Я часто гадала, проверяли ли меня боги, выбрав меня к Детям, — сказала она Петро. — Я отцеплю осла.

Брат Нарцисо пошел с Элеттрой, Адрио подбежал к Петро. Его глаза были огромными.

— Боги, — прошептал он, все еще потрясенный. — Ты видел подобное?

— Несколько раз. Когда появлялся в городе с семьей, — Петро скрестил руки. — Жутко, да? — Адрио не ответил, Петро хотел ухмыльнуться. — Надеюсь, это исцелило твою зависть. В Насцензе станет только хуже. Все пилигримы на ритуале будут глазеть на тебя. Толпиться вокруг тебя. Пытаться что-нибудь получить от тебя. Ты это возненавидишь.

— Что? — Адрио был потрясен. — Шутишь? Смотри, что я получил, — он сдвинул накидку и показал раздутые карманы. Он вытащил сверток бумаги. Когда он развернул края, оказалось, что внутри было имбирное печение. Пряный аромат показал Петро, что Адрио как-то вышел из этой встречи с карманами, полными сладостей. — Ты можешь есть мерзкую уху Нарцисо до конца пути, но я с запасами!

Петро пошел прочь, качая головой.

Они вскоре отправились на север из Эло, а он думал о том, что услышал в храме. Презрение к Семи и Тридцати не было новым для Петро, но он был уверен, что те две девушки говорили о чем-то новом. Это его заинтересовало. Час пути, и он отделился от телеги, Элеттры и Амадео и замедлил шаги, пока не оказался рядом со стражами.

Петро не знал, кто из двух стражей был старшим. Однобровый выглядел на пару лет старше, но приказы чаще отдавал Леди с бородой. Три ночи короткого сна из-за смен дозора сделали их обоих уставшими.

— Я гадал, не ответите ли вы мне на вопрос, — сказал он. Стражи переглянулись, посмотрели на него без ответа. Они были насторожены. — Когда мы были в Эло, несколько женщин говорили о лоялистах. Кто это?

— Люди, которые лезут туда, где им нет места, — прорычал Однобровый.

— О, не будь таким вредным, — парировал Леди с бородой. Как он сохранял свои волосы чистыми в этом грязном пути, было загадкой. Они были собраны в хвост, чтобы не мешались. — Парню просто интересно.

— Любопытство может погубить, — Однобровый не злился. Может, он просто был раздражен из-за нехватки сна.

Леди с бородой отбросил волосы за плечо и игнорировал товарища.

— Лоялисты — безумный народ, который не согласен с обычаями земли.

— Скорее — нарушители закона, — сказал Однобровый. — Король Кассафорте решает, кто наследник. Это записано. Он решает, и если главы Семерки одобряют, после смерти короля они отдают Оливковую корону и Скипетр с шипами его преемнику. Так делали веками без повода это менять. И всегда это работало.

Он звучал уверенно. Петро все еще не понимал, против чего он был.

— Какой части не верят лоялисты?

— Ничему! — неожиданно громко сказал Однобровый. Элеттра и Амадео повернулись на звук. Элеттра нервно взглянула в сторону брата Нарцисо, но тот отвлекся и не слышал.

Леди с бородой помог больше в объяснении:

— Современные лоялисты верят, что корона должна быть у принца Берта, хотя король Алессандро не назначал его наследником.

Петро растерянно сказал:

— Но принц Берто пытался убить своего отца. И Берто мертв. Он убил себя, чтобы не жить в изгнании.

Леди с бородой кивнул и хотел сказать что-то еще, но его товарищ вмешался:

— Именно. Ты думаешь, что на этом конец, но нет. Все из-за того, что король Мило был стражем. Сорранто из давнего рода стражей, и эти люди не любят, что простолюдин правит ими, — когда Петро вспомнил, что мать короля Мило была много лет личным телохранителем короля Алессандро, верность стража ему стала понятнее. — Лоялисты хотят наглеца на троне. Того, кого вырастили ничего не делать. Этого они хотят. Без обид, юный синьор, — быстро добавил он, словно только вспомнил.

— Все хорошо, — сказал Петро. Он обдумывал новую информацию. Ему казалось, что лоялистам не было смысла поднимать голову. Принц Берто умер три с половиной года назад. У него не было жены, наследников, и он был последним в роду короля Алессандро. — Но…

Он хотел спросить, кого лоялисты предпочли бы на месте короля, когда понял, что их караван остановился. Телега почти застыла. Адрио запихивал имбирное печенье в рот, пока Нарцисо не смотрел. Священник оглянулся и смотрел на Петро. Холодным тоном, словно от лимонов, он спросил:

— Мы ослабели, Вентремиглия?

— Вентимил… — Петро перестал исправлять. Пусть священник зовет его, как хочет. Это было не его имя. — Нет, брат.

— Тогда скорее, — дождавшись, пока Петро подойдет к ученикам, он дернул за поводья осла и повел их вперед.

Амадео покачал головой, словно знал, что Петро был в беде.

— Веди себя прилично! — возмутился он.

Петро оглянулся на стражей, которые тоже были не рады лидеру группы. Они бормотали под нос, но Петро не посмел снова поравняться с ними.

Голос заговорил у его уха, щекоча мягкими звуками:

— И ты тоже думаешь, что боги тебя проверяют, — прошептала Элеттра.

Петро скривился, запнувшись об камень, валяющийся на дороге, отломившийся от стены. Да, Элеттра угадала.