В дальней части лагеря двое смуглых техников возились с генератором. Инженер хотел предложить им свою помощь, но когда подошел, они уже закрывали кожух и вытирали ветошью выпачканные в масле руки.

   - Проклятый песок, - воскликнул один из них, добавив еще пару нецензурных слов на иврите.

   Моше улыбнулся. Даже в глубокой Африке не трудно встретить земляка. Он родился в Италии, но все детство провел в Израиле и хорошо знал иврит. Он развернулся и хотел выйти за территорию лагеря, но его окликнул наблюдатель с вышки. Краткое содержание эмоционального высказывания наблюдателя сводилось к тому, что до линии фронта всего пятнадцать километров, и передвигаться за периметром без охраны небезопасно. Инженер кивнул в ответ и, присев в тени крученой акации, стал смотреть, как ветер шевелит стебли высокой коричневой травы. По поверхности травяного моря ходили волны, редкие низкорослые кусты смотрелись как острова. Ни капли яркой зелени, сплошной серо-коричневый пейзаж. Так он просидел до самого заката. Потом проглотил ужин, наполовину состоящий из консервированных продуктов, и пошел спать.

   Утром привезли груз. Колонна трехосных машин проехала мимо лагеря и направилась сразу к аэродрому. Когда туда прибыл Моше, разгрузка уже закончилась. Штабели ящиков разместили под натянутым маскировочным тентом. Двое техников, как раз те самые, которые вчера ремонтировали генератор, уже вскрыли один из больших кофров и с удивлением рассматривали содержимое.

   - Выглядит устрашающе, - сказал Моше, когда подошел поближе.

   - Не то слово, - ответил тот, что был повыше ростом, - словно привет из будущего.

   - Это и есть будущее, парни. А теперь за работу.

   До самого вечера они монтировали и калибровали установку. На обед не ездили, обойдясь сэндвичами и дрянным растворимым кофе из термосов. На следующий день еще раз все проверили и приступили к загрузке белых цилиндров. Сандерс предложил отрядить к ним еще пару парней из местных, но Моше отказался, решив, что не стоит показывать содержимое ящиков посторонним. Так, работая с перерывами, они полностью загрузили отсек к трем часам дня.

   Вечером Сандерс провел в штабе брифинг. В основном он касался инструктажа группы сопровождения, которая должна была выдвинуться к границе с рассветом и подобрать инженера и пилота, если что-то пойдет не по плану. Моше свою задачу знал, поэтому слушал боса в пол-уха. После инструктажа старшим групп выдали карты маршрута и GPS-навигаторы. Еще раз были обговорены позывные.

   Когда Моше выходил из штабного домика, его догнал коренастый пожилой мужчина. Над левым карманом его летного комбинезона было вышито "Дж. Макграт".

   - Вы мой пилот? - спросил Моше и протянул руку для знакомства. Волосы рыжего летчика были редки и поседели на висках, но ладонь осталась крепкой.

   - Так точно, сэр, - ответил тот. - Джилрой Макграт, но все зовут меня Джил. Не хотите ли выпить за успех завтрашнего мероприятия?

   - Я слышал, что в лагере жесткий сухой закон, - удивленно поднял бровь Моше.

   - Есть такое, - хитро прищурился Джил, - но мы ведь не будем напиваться, просто пропустим по стаканчику доброго ирландского виски, - и он вопросительно взглянул на инженера.

   - Уговорили, - улыбнулся тот, - но только по стаканчику.

   Виски, и правда, оказался хорошим. Потягивая прохладный напиток, Моше разглядывал собеседника, пытаясь понять, что толкает этого уже немолодого человека так рисковать своей жизнью. И не выдержав, спросил напрямую:

   - Скажите, Джил, почему вы занимаетесь этим делом?

   - Сандерс очень хорошо платит, - без заминки ответил тот.

   - Судя по косвенным признакам, - Моше кивнул на комбинезон Джила, - вы бывший военный.

   - Как и многие здесь, сэр.

   - Неужели Вам не хватает военной пенсии для спокойной жизни?

   - Для жизни хватает, но у меня оба внука учатся в престижном университете. Плата за обучение высокая. Приходится рисковать ради их светлого будущего. А почему рискуете Вы, сэр? - задал Джил встречный вопрос.

   - Ради будущего всей этой земли, - уверенно ответил Моше.

   Джил понимающе закивал головой.

   Они еще немного поговорили на разные темы, и пилот ушел к себе, унеся недопитую бутылку.

   Моше долго не спал. Волнения как такового не было. Он был уверен в успехе завтрашнего мероприятия. Все было неоднократно рассчитано в теории и испытано на практике, как в лабораторных условиях, так и на полигоне. Осталось пройти проверку временем, а оно хоть и присутствовало почти в каждой формуле, вело себя зачастую непредсказуемо.

   Утро началось с отъезда группы сопровождения. Шум мощных двигателей разбудил инженера, когда небо только начало сереть. Вставать было еще рано, но валяться без дела в такой день он больше не мог, и, быстро позавтракав, Моше выдвинулся на аэродром.

   Старенький "Локхид C-130 Геркулес" был выкрашен в ярко-зелёный цвет, но хищные очертания военного самолета все равно бросались в глаза. Вокруг переделанного в бомбардировщик транспортника ходил Джил. Пожилой ирландец лично проводил предполетную подготовку, заглядывая в каждую щель и делая отметки в планшете. Бомбовые люки были открыты, и Моше пробежался взглядом по закрепленным в отсеке белым цилиндрам. Все было в порядке. Похлопав один из них по хвостовому стабилизатору, он, по приставной лесенке, поднялся в кабину самолета. Через время туда заглянул Джил.

   - К вылету готовы, - доложил он.

   - Тогда вперед, - кивнул Моше и, защелкав тумблерами, закрыл бомболюки.

   Взлет прошел легко. Джил постарался быстрее вывести самолет на максимальную высоту. По имеющейся информации у воюющих сторон не было ракетных противовоздушных комплексов, но лучше было не рисковать лишний раз. Моше разглядывал проносившийся внизу пейзаж, надеясь увидеть поселения и возделанные поля, но многолетняя война перемолола в своих жерновах все окрестные строения вместе с обитателями. Сплошная серость и запустение, с вкраплениями старых пожарищ.