Я опустила руку на шею мужчины, чтобы пощупать пульс и убедиться, что это всего лишь обморок. Именно в этот момент в столовую вбежала расторопная Кора с чистым полотенцем, увидела нас и оглушительно завизжала:

– А-а-а-а-а!!!

Я поморщилась от истерически пронзительного звука, невольно поднесла руки к ушам, так как от визга Коры даже стёкла на окнах столовой зазвенели. Если криком можно было бы убивать, то я уже валялась бы у ног кухарки. Эх, хорошо Оберану! Он без сознания и ничего не слышит.

– Кора, что случилось? – Я сделала шаг к кухарке, но она резво отпрыгнула от меня к дверям столовой и вновь душераздирающе закричала.

– Уби-и-и-ийца!!! Вы убили его! За что?! – В глазах Коры стоял неподдельный ужас.

– Тише-тише, я не убивала его. – Я подняла руки ладонями вверх и только сейчас поняла, что вся перепачкалась в той самой томатной пасте, которая невероятно сильно походила на кровь. Если принять во внимание то, что Оберан безжизненно обмяк в своём кресле, а в момент, когда кухарка зашла в столовую, я щупала шею мужчины… Двуликий Бес! Это действительно со стороны могло выглядеть как жестокое убийство.

– Уби-и-ийца! – вновь надрывно закричала Кора и выбежала из столовой, громко хлопнув за собой дверью.

Я тяжело вздохнула и обернулась к бесчувственному телу Оберана. Меня подмывало всё бросить и оставить так, как есть, ведь наверняка кухарка в слезах уже мчится через весь Штолле в жандармерию. Это был мой шанс смотаться из особняка Ахеншая куда глаза глядят, и пускай очнувшийся Оберан объясняет потом, что всё привидевшееся Коре – плод её чересчур буйной фантазии. Но я прекрасно понимала, что до тех пор, пока не придут жандармы, Оберану действительно может потребоваться моя помощь.

Я взвалила на себя тяжелое тело мужчины и, пыхтя, словно брюхосвин в брачный период, перенесла его на диван. С трудом сняла с Оберана перепачканную соусом и томатной пастой рубашку, отметив про себя, что у него действительно развитая мускулатура и красивый торс, несмотря на заметную худобу. Всё-таки никакой он не дрищ, как обозвала его Ванесса, это точно. Я даже не удержалась и позволила себе немного провестись пальцем по мужскому животу и потрогать грудь. Ему-то какая разница, он всё равно без сознания, а я такой экземпляр мужественности ещё не трогала! Мой жених Эдвард, конечно, тоже был неплохо слажен, но у него на животе всё-таки присутствовал небольшой слой жирка, и таких вот рельефных кубиков я никогда ещё не видела. «Слюнями только не закапай его, а то узнает», – мудро прервал моё занятие внутренний голос.

Я вздохнула, принимая правоту внутреннего голоса, подняла с пола оброненное кухаркой полотенце, намочила его водой из графина и положила на лоб мужчины, присев на край дивана. Именно в этот момент Оберан застонал, его длинные чёрные ресницы дрогнули, и на меня посмотрели потрясающие серо-голубые глаза.

– Привет, – только и смогла я произнести, чувствуя себя крайне глупо.

– Привет, – мягко улыбнулся мне Оберан, и я осознала, что тону в его взгляде и улыбке, которую, к слову, совершенно не портили крупные передние зубы, а наоборот, придавали ей шарм.

– Я сняла с тебя кольцо Ванессы. Это был артефакт, который ментально на тебя воздействовал, – поторопилась дать объяснения. – После этого ты потерял сознание.

Ашенхай помрачнел.

– Да, я носил его несколько месяцев. Что ж, теперь всё встаёт на свои места, и становится понятным, почему я сразу же после того, как обменялся с ней кольцами, был готов сыграть свадьбу, – затем он вновь мне улыбнулся, а я почувствовала, что таю. – Спасибо, ты не только смогла распознать ментальное воздействие, но и спасла меня.

Я зарделась. Как же приятно, когда обаятельный мужчина говорит, что ты спасла его! Эх, всё-таки стоило снять это мерзкое кольцо ради того, чтобы на меня вот так благодарно и восхищённо посмотрели. «Нет, а может быть, из нашего брака всё-таки что-нибудь да получится? Может, не стоит вот так сгоряча подавать королю прошение на развод?» – подумала я, когда за спиной раздался громкий мужской бас:

– Оберан, мальчик мой, твоя прислуга совершенно распоясалась! Где все? Почему дверь в особняк распахнута настежь? Я уже… – Тут дверь в комнату открылась, и на пороге возник Гордан ан Башхад, тот самый напыщенный индюк и несостоявшийся деловой партнёр моего отчима. Его колоритная крупная фигура в чалме и нескольких шёлковых халатах едва вписывалась в дверной проём, и мне с трудом верилось, что мой новый муж и этот человек – родственники. – Оберан?!

Оберан повёл себя до удивления экстравагантно. Он подпрыгнул, словно ужаленный мехошмелем, вскочил на ноги и попытался загородить меня собою. Почему попытался? Да потому что с его конституцией тела и лишним весом это я скорее могла загородить его, чем он меня. Наверное, стремительный прыжок Оберана с дивана выглядел бы весьма прилично, будь на нём надета рубашка или сюртук, но, кажется, он не заметил того, что я сняла с него грязную одежду, пока он лежал без сознания.

– Дядя, что ты здесь делаешь? – Я не видела лица Оберана, но его голос прозвучал несколько растеряно.

Дядя?! Я мысленно застонала. Во-о-от, оказывается, кто является племянником Гордана ан Бакшаха! Вот почему Оберан вчера шёл на деловую встречу в мустафанский ресторан! И почему эти до неприличия странные совпадения не показались подозрительными ещё вчера, когда Оберан рассказывал мне свою историю несчастной любви к Ванессе? Это что же за травы были в фирменном наргиле «Райского острова», что я не смогла связать две очевидные ниточки в этой истории?!

– А что делает приёмная дочь господина Трейтса у тебя дома? И почему ты не одет? – гулко пробасил господин Гордан, уперев огромные кулачища в бока и буравя племянника многообещающим взглядом из-под кустистых бровей.

– Дочь господина Трейтса? – Настал черёд удивляться Оберана.

Мужчина сделал медленный шаг в сторону и посмотрел на меня с изумлением. В глазах вдруг промелькнуло понимание. Похоже, он только сейчас проанализировал моё поведение и понял, что блины я ела не руками, а приборами, и знала, как их правильно сложить, к прислуге явно привыкшая, а ещё разбираюсь в договорах и даже смогла распознать кольцо, снабжённое чарами внушения.

«Ну, всё. Влипла», – резюмировал внутренний голос. А если учесть, как трепетно жители Мустафании относятся к семейным ценностям, то сейчас вид полуголого племянника рядом с какой-то девицей на диване наверняка вызовет сердечный приступ у господина Гордана. Мне даже стало чуточку жаль супруга, который не далее как сегодня утром признался в том, что в свои тридцать два или тридцать три всё ещё является девственником. Это в какой же строгости его воспитывали всю жизнь и насколько его дядя властный человек, раз ни мгновения не сомневался в том, что племянник бросит свою возлюбленную Нессу ради договорного брака с неизвестной дамой по одному только его приказу.

А потом до меня дошло: Гордан узнал меня! А ещё он знает лично моего отчима, с которым вчера вечером очень крупно поссорился. А сколько гадостей они могли наговорить друг другу потом, после моего ухода?! Господин Гордан ан Бакшах точно не упустит возможности, чтобы распустить сплетни в Штолле про непозволительное фривольное поведение дочери своего конкурента. Ведь Леон и этот напыщенный индюк-тиран так и не подписали партнёрский договор, а они оба торгуют специями и пряностями. Не сомневаюсь, что вчерашние многочасовые базарные торги и заявление моего отчима, что любимая дочь никогда не выйдет замуж за мустафанца, немало уязвили самолюбие Гордана, который ради этой сделки приплыл аж из самой Мустафании. Глупо надеяться на то, что оскорблённый конкурент по бизнесу упустит случай испортить репутацию рода Трейтсов.

– Господин Гордан, вчера после нашей встречи в мустафанском ресторане я поняла, что мой отчим сильно погорячился. – Я понимала, что надо брать дело в свои руки, иначе дойдет до скандала. Мысли в голове путались, но я придумала соответствующую случаю линию поведения. – Совершенно неожиданно я столкнулась с Обераном на ступенях этого изысканного заведения…