Как и все, что связано с Синклером, например. В моем мире у нас уже были бы перестрелки в машине. Их просто уже бы не было. Для меня это было медленно, но будет и дальше медленно, если я хочу получить то, что хочу.

Рафаэль хорошо управлял своим бизнесом. Недвижимость для него была выгодна, как коммерческая, так и жилая. С коммерческой стороны было легче сосчитать предприятия, которые не принадлежали ему, чем сосчитать те, которые были его, а владение и контроль позволили легко фильтровать грязные деньги.

Если бы были какие-либо недостатки, я или Клавдий позаботились бы о них, и под недостатками я подразумевал тех, кто хотел наступить на наш газон и усложнить нам жизнь.

Рафаэль и другие преступные семьи жили вместе в неких симбиотических отношениях. Большинство из них понимали свое место в схеме вещей, но некоторые не понимали. Сальваторе были одной семьёй, Фонтаны — другой, но Романо были парнями, за которыми мне приходилось следить.

Бен Романо и его ребята были, вероятно, единственными парнями, которые могли сравниться с нами не по богатству, а по мудрости и тактике, хотя я должен был признать, что они играли грязно — по-настоящему грязно. Они не просто убили парня; они отрезали ему яйца и оставили их в его руках, чтобы его любимые смогли найти.

Я ненавидел смерть и старался ее избежать. Это была моя натура. Глупо, я пытался жить по этому принципу, но он не всегда работал для меня.

Убить или быть убитым. Это был наш закон.

С этой мыслью я перевернулся на бок и закрыл глаза, засыпая, и мне показалось, что я только сделал это, когда первые лучи солнечного света пролились через окно, и мой дверной звонок зазвонил. В квартире в пентхаусе звук обычно эхом разносился по всему дому.

Я знал, что это Морис, моя правая рука и лучший друг. Он был для меня таким же другом, как мой отец для Рафаэля, и он был единственной просьбой, которую я попросил перед тем, как приехать на эту миссию. Я знал, что получить Амелию будет простой задачей, и Морис был тем, на кого я мог положился.

Я открыл дверь, едва открыв глаза.

— Мужик, ты выглядишь как дерьмо. Ты один или тебе удалось обезопасить принцессу? Его большие карие глаза прояснились, когда он с интересом посмотрел через мое плечо.

— Нет такой удачи. Я мягко улыбнулся.

— В самом деле? Он посмотрел на меня с недоверием, когда вошел внутрь.

— Её будет не так легко заполучить.

— Разве ты не использовал тот модный одеколон, который я купил тебе, босс? Он ухмыльнулся.

— Не называй меня так.

Мы сели напротив друг друга на диван.

— Я просто проверял. Морис усмехнулся.

— Нет, ты не называешь меня боссом. Я вздохнул.

Прядь его густых черных волос упала ему на глаза, и он убрал её. Они были стильно уложены, как будто он собирался на вечеринку. Он всегда выглядел превосходно, независимо от времени суток.

Было семь утра.

Как было уже семь? Мне казалось, что я только что вошел.

Если бы я был дома, я бы остался, но если приманка от Рафаэля не побуждала меня достаточно, то зов женщины побудил.

— Что с тобой? У тебя такой взгляд. Морис улыбнулся. Мы слишком долго дружили, чтобы я мог что-то скрыть от парня.

— Вчера было проклятое шоу. Вчера всё свалилось на меня. Я рассказал ему о том, что случилось. Когда я закончил, он наклонился вперед и положил локти на колени, выглядя разбитым.

— Это какой-то запутанный день, чувак. Он прикусил губу. — Также немного странный.

Немного странный?

Я не знал, был ли это лучший способ выразить это.

— Морис, то, что произошло вчера, было далеко не совсем странным.

— Что ты думаешь?

— Не уверен, что информатор ничего не собрал.

По дороге в больницу я позвонил своему контактному лицу, тому же парню, который передал мне файлы об Амелии. Он был частью секретного отряда Рафаэля. Я знал человека по его номеру, а не по имени. Он не мог многое сделать без номера лицензии. Он просканировал камеру видеонаблюдения в районе Седана, но камеры не улавливали номера, и, поскольку окна были затемнены, лиц тоже не было видно.

Странно было то, что все это произошло в мой первый настоящий день на работе.

— Ну, по крайней мере, ты заставил ее доверять тебе, — указал Морис.

Это определенно не ускользнуло от меня. До тех пор, пока я не спас Амелию, женщина была одержима ненавистью ко мне. То, что я сделал, сломало массивную стену.

— Большая победа для меня.

— Какая она? В его темных глазах мелькнуло зло.

Когда я вспомнил образ Амелии, я не мог удержаться от улыбки. Мне вспомнились длинные шелковистые черные волосы и теплые карие глаза, которые выглядели как смесь шоколада и меда. Прибавьте к ней идеальное тело, и я не мог дождаться, чтобы взять ее в свои руки.

Несмотря на все это, это была самая сложная часть — заполучить её для себя. Все остальное было легко.

— Она прекрасна.

Это задание, заставить ее согласиться выйти за меня замуж и вернуться в загон, снова пришло мне в голову. Рафаэль знал, что он делал. Он выбрал меня по какой-то причине, и если бы он думал, что я не смогу с этим справиться, он бы не сделал запрос.

У каждого было что-то, что могло заставить их совершить какой-то поступок вне зависимости того, что они обычно делали, сделать что-то достаточно сильное, согласиться на что угодно. Я должен был выяснить, что для неё было важным и использовать это.

— Я не могу поверить, что он скрывал ее все эти годы, — заявил я, поднося руку к подбородку.

— Деньги и власть. Морис кивнул. — Много денег и власти. Эй, как насчет того, чтобы проверить эту банду в нашем стиле? Мне было скучно вчера, и я ненавижу свою квартиру. Я не понимаю, почему мы не можем жить вместе. Посмотри на это место. Тут достаточно места.

Я покачал головой на него. Конечно, тут было много места. Если была одна вещь, которую я любил, это было мое пространство. Я бы не совершил еще раз ошибку, согласившись жить опять с Морисом. Парень был шлюхой-пьяницей, поэтому, если бы он не терял сознание где-нибудь в пьяном виде, у него было бы множество женщин по его требованию. Добавьте это к его безумным диковинным идеям, и мы столкнемся, как огонь и лед.

Он мог быть серьезным, когда я нуждался в нем, и был абсолютным технологом, который мог взломать любую систему, но что касается совместной жизни, это был трудный вопрос. Кроме того, я сомневался, что он ненавидел свою квартиру. Здесь было что-то еще.

— Морис, либо ты найдешь место, которое тебе больше подходит, либо ты занимаешься своей квартирой. Я не буду терпеть тебя здесь дольше, чем нужно.

Он нахмурился.

— Это пентхаус, не так ли? Я спросил. Я был бы готов поспорить, что он встретил какую-то женщину и хотел произвести на нее впечатление своим местом.

— Попался, но давай, Люк. Лос-Анджелес и я, как две вещи, которые не связаны. Вода и масло, или гнилая рыба и еще гнилая рыба. Меня не устраивает пребывание в этом месте. Мы могли бы быть великолепны вместе.

— О Боже, ты разбиваешь мне сердце. Я улыбнулся и приложил руку к моему сердцу. — Извини, приятель, смирись. Я уверен, что убил бы тебя, если бы мы когда-нибудь снова жили вместе. В прошлый раз было достаточно плохих воспоминаний, чтобы больше никогда не повторять эту ошибку.

Он закатил глаза на меня и вздохнул. — В порядке. Хорошо. Как ты думаешь, сколько времени это займет?

Черт, если бы я знал ответ на этот вопрос.

— Как ты можешь спрашивать меня об этом? Что я должен сделать, перекинуть ее через плечо и утащить ее с ногами и криками в стиле пещерного человека?

— Клянусь, ты делал так однажды. Он посмеялся.

— Не могу сделать это с ней. Это должно… Я собирался сказать, должно произойти естественно, но в этой ситуации не было ничего естественного. Я был здесь, в Лос-Анджелесе, чтобы найти женщину, которая возненавидела бы меня, если бы узнала, почему я здесь. Если она хотела покинуть мой образ жизни и не удосужилась вернуться, это что-то значило.