А бросил я занятие велосипедным спортом по причине конфликта с тренером и его сыном. Обычно на соревнованиях Кузьмин Владимир зная длину моего финиша, оказывался сзади, чтобы использовать меня в качестве «локомотива». Его возможности держать максимальную скорость были вполовину короче моих, хотя работая на команду, он мог «протащить» ее те же 600 метров. Владимир прекрасно знал все свои плюсы и минусы. «Отдохнув» за моей спиной, он выныривал как раз на своем любимом расстоянии от заветной черты, а я в итоге оказывался вторым после него.
Мне это, наконец, надоело, и я предупредил его: «На первенстве области не позволю тебе так смухлевать. Если не хочешь упасть, за мной не оказывайся».
И вот наступил первый день самых ответственных в году соревнований – индивидуальная гонка на двадцать пять километров. Первым стартовал неоднократный чемпион области Ягодкин Николай из энергетического института, через пару минут – я, причем физически чувствовал себя очень хорошо. Я постепенно приближался к лидеру, но после разворота увидел своими глазами, как тот держится рукой за мотоцикл тренера, который всегда сопровождал своего любимца. Ничего себе! Финишировав, я узнал, что проиграл Николаю двенадцать секунд. Пошел к нему, но не поздравлять, а убедить честно признаться в своем мошенничестве.
Но он сказал: «Если я признаюсь в том, как я выиграл, то всю команду снимут с соревнований, а ведь мои товарищи не виноваты».
Из солидарности с ребятами пришлось мне хранить его тайну, но в душе осталась обида. Грело душу лишь сознание того, что командные гонки мы у всех выиграли достаточно легко. Наступил третий день соревнований, на этот раз это была групповая гонка, с личным зачетом. Чемпионом области станет тот, кто во всех видах состязаний наберет максимальное количество очков. Кузьмин Володя послушал моего совета, при приближении к финишу за мной не встал, в итоге я оказался первым, он – пятым, ну команда в общем зачете стала лишь второй, после химико-технологического института. Как Кузьмин старший кричал на меня, обзывая эгоистом, и это несмотря на то, что я уже был чемпионом Ивановской области! Я не выдержал, нагрубил ему в ответ, наша ссора закончилась моим обещанием «повесить велосипед на гвоздь» и больше его не брать в руки. Слово свое я сдержал, а ведь спортивная карьера моя была в самом разгаре. Потом сильно жалел о своем скоропалительном решении, но остался верным слову. В дальнейшем меня неоднократно уговаривали вернуться в спорт и тренер, и даже декан, но я остался непреклонен.
…Много свободного времени у узника в холодном карцере, очень много. Успеваешь не только вспомнить в мелких деталях каждый свой поступок, но и оценить его…. Вот Ягодкина не выдал, ради ребят из сборной и поступил вроде – правильно, а ради своей родной команды текстильного института не позволил своему другу проехать на мне, как на лошади. Но как к этому относиться? Вроде как личный интерес поставил выше коллективного – правильно ли это? С другой стороны, в групповой гонке каждый сам за себя, и я никому другому не позволил бы себя так эксплуатировать, скинул бы с колеса на обочину. Почему Кузьмин долгое время бесцеремонно пользовался тем, что он – мой друг и товарищ по команде? Не на все вопросы внутренне получал однозначные ответы, далеко не на все…
Но как был прав наш тренер, когда говорил нам: «Вот вы сейчас переносите тяжелые нагрузки и, конечно, думаете о том, чтобы бросить это самоистязание. Но пройдет время, и вы поймете, что это было лучшим в вашей жизни». В велосипедной секции я познакомился и со своей будущей женой, Горбуновой Натальей Михайловной. Она тоже какое-то время занималась этим видом спорта и даже успела получить первый разряд. В жизни встречаются люди-«ураганы», у них всегда сильные страсти, они ругаются, мирятся, расходятся, сходятся. А есть люди спокойные и надежные, которые не предадут и по жизни очень предсказуемы. Они где-то промолчат, когда хочется кричать, где-то просто перетерпят, не высказывая своего недовольства. Вот к последнему типу людей и относится моя супруга. Когда отношения с ней подошли к чему-то серьезному, она только спросила: «А ты хорошо подумал?». Кстати сказать, и предавать таких людей, на мой взгляд, гораздо сложнее. Забегая вперед, отмечу, что мы вместе прожили более сорока пяти лет, и всегда она была рядом. Правда, один раз она меня все-таки «подвела», конечно, не очень серьезно.
В 1975 году я в составе студенческого стройотряда побывал на Крайнем Севере, в Якутии, за Полярным кругом. Был там золотой прииск Кулар, а рядом – поселок Власово, который отмечен почти на всех картах СССР, хотя по внешнему виду и количеству жителей он этого как бы и не заслуживал. Но – обо всем по порядку…. Полетели мы на север в самом начале лета, нас было человек сорок – мы должны были там что-то построить, ну и заработать денег. Командиром стройотряда был Ивахин Сергей, такой же студент текстильного института, как и мы, но постарше по возрасту – ему было лет 28-30, и разбирающийся в строительстве. Был он среднего роста, физически хорошо развитым, с внушительной мускулатурой, со спокойным и деловым характером. При первом знакомстве он вызывал невольное уважение. Был у него и заместитель – Токарев Валерий, лет 25-26, невысокий, щупленький, с глазами навыкате. О таких людях нередко говорят «скользкий типчик», а я бы добавил к этому и еще наглый. Ивахин взял с собой на заработки и свою супругу, устроил ее поварихой. До Якутска летели каким-то большим реактивным самолетом и довольно долго, а вот дальше более двухсот километров, на «кукурузнике», Ан-2. Если сравнить полет на этих самолетах с автомашинами, то это как современный автомобиль на асфальте и телега с деревянными колесами на каменке. Впрочем, добрались без особых приключений. Примерно половина отряда, включая и меня, поселилась в школе поселка Власово, благо, были каникулы, и она пустовала. Бригадиром у нас был Токарев. Другая половина во главе с командиром стройотряда Ивахиным жила, где то недалеко, в другом селении, и за все время нашей работы мы не встречались. Они строили из бетона гараж на несколько грузовых машин для какой-то государственной организации, а мы подобный же, но – из бревен. Лес возили с берега реки Лена километров за семьдесят – за ним ездили сами на колесном тракторе «Т-700». Поселок представлял собой несколько сотен одноэтажных домиков, сколоченных из подручных материалов, ящиков, досок в два слоя, между которыми был насыпан утеплитель, как правило, опилки. Школа же, в которой мы жили, была выстроена из добротных бревен, но, что интересно, внутри помещения туалет отсутствовал. Он находился рядом, метрах в пятидесяти, на улице и тоже был бревенчатым. Им, кстати, пользовались и жители ближайших домов. Как я помню, кирпичными были только одноэтажная общая баня и пожарная часть, в которой дежурила одна специализированная машина и несколько пожарных. В поселке жили, в основном, рабочие, имевшие отношение к добыче золота, шахтеры, трактористы и другие, разно профильные специалисты, всего – примерно полторы или две тысячи человек, не более того. На весь поселок были два магазина, оба бревенчатые: продовольственный и промтоварный. Продовольственный располагался недалеко от нашего временного жилища. Меня однажды поразило то, что ночью на улице стояла огромная, не менее трехсот человек очередь – за картошкой и солеными огурцами в банках. Был привоз этих продуктов, а это случалось совсем не часто. Летом здесь всегда стояли «белые ночи»: солнце выписывало некий круг по небосводу, но не заходило за горизонт. Я побежал в туалет в одних трусах, а тут такое представление. Даже растерялся спросонья, что для меня обычно было не характерно.
Подъем был у нас в шесть часов утра. Туалет, завтрак и работать на стройку. Обеденный перерыв, где то час, и до двадцати часов – опять трудиться. Когда Ивахин набирал желающих ехать с ним, обещал заработки в пределах тысячи – тысяче двухсот рублей. Это за все время, то есть за два – два с половиной месяца. По тем временам и это были большие деньги. Моя мечта, мотоцикл «Ява», стоила тогда тысяча сто рублей. Ради таких заработков никто не ныл и не возражал против продолжительного рабочего дня. Здесь, на стройке, впервые встретил настоящих «трудоголиков», людей, любящих и умеющих работать непрерывно, они даже курили на ходу. Это Александр Радугин из города Тейково, земляк моей жены, и Николай Сироткин из Иваново. И они, и я были подсобными рабочими, нашей задачей было – поднести, унести, поддержать и помочь. Например, когда таскали строительные бревна, я в силу отменного физического здоровья, мог взвалить на себя сразу два, но потом нуждался в кратковременном отдыхе, напарники, же брали только одно и вдвоем, зато бегом и без перерывов на отдых. Производительность труда у них была много выше, чем у остальных на таких же работах. Радугин, как и я, недавно женился и мы с ним поспорили на две бутылки хорошего коньяка,– кому жена будет писать чаще. Год назад я был на таких же заработках, только в деревне, недалеко от Иваново, и Наташа писала мне каждый день! Поэтому в своей победе я был уверен. Правда, письмо шло на прииск где-то две недели, столько же и обратно. Однако в этот раз спор я проиграл, как говорят, вчистую. Позавидовал тогда я такой любви, но, забегая вперед, скажу, что – зря. Коньяк – то я купил и отдал, а вот по приезде домой, в Тейково, Радугин встретился со своей женой на перроне, о чем- то поговорил и бросился под отходящий поезд. Естественно, погиб. Узнал я про эту страшную трагедию от кого-то из студентов, с кем вместе ездил на Север, но прямым очевидцем происшедшего он тоже не был и пересказал с чьих-то слов. Что можно сказать за пять минут, чтобы довести человека до такого решения? Не могу представить, чтобы любимая супруга Александра затеяла какой-то серьезный разговор при встрече с мужем прямо на вокзале, а ведь она не видела его более двух месяцев. Выяснение отношений обычно происходит с глазу на глаз, дома, а не на вокзале. Расспрашивать у других общих знакомых о том, что же произошло между супругами, я не стал…
