Я закатила глаза.

— Я бы обошлась без покупок.

— Эй, я знаю, как ты ко всему этому относишься.

— И все же ты привел меня в шикарный ресторан.

— Ладно, может, это и не урок, но тебе здесь должно быть комфортно.

Я пожала плечами и открыла меню. Мои глаза расширились от цен, и я тут же закрыла меню.

— Ты уверен, что хочешь здесь поесть? За сколько времени вперед ты забронировал здесь столик?

Он послал мне дерзкий взгляд.

— Я забронировал его вчера. И да, я хочу здесь поесть. Возьми самое дорогое, что есть в этом меню.

— Кто вы такой и что сделали с Пенном Кенсингтоном? Меня вполне устроила бы пицца.

— О, я знаю, — сказал он с самодовольной улыбкой. — Никто не ест столько пиццы, как ты.

— Эй, не оскорбляй мою любовь к пицце.

— Как будто я могу. Знаю, это твое любимое блюдо. — Его сверкающие голубые глаза впились в мои поверх меню. Идеальная улыбка Манхэттенского плейбоя засветилась на его лице. — И, отвечая на твой вопрос, Пенн Кенсингтон понял, что с тобой он может быть и тем, и другим. Разве не ты мне сама вчера сказал, что тебе понравилась моя двуликость?

Я снова покраснела при воспоминании.

— Я именно так и сказала, не так ли?

Подошел официант, Пенн быстро заказал нам бутылку красного вина по убийственной цене. Он заказал бифштекс с гарниром, а я подавила свои опасения по поводу счета и заказала омаров. Вскоре появился сомелье и налил нам вина.

Я поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток. Мои глаза на мгновение закрылись от изысканного вкуса, я вздохнула.

— Восхитительно.

Его глаза расширились.

— Ты пытаешься убедить меня уйти пораньше?

— О нет, я еще не съела омаров.

Он сделал глоток из своего бокала и грустно улыбнулся.

— Это было любимое вино моего отца. Он всегда держал несколько бутылок в доме.

— Ты нечасто о нем рассказываешь.

— Нет. Ну, не так уж много приятных воспоминаний. Даже удивительно, что он мог чувствовать его вкус, сидя на коксе, — сказал он вскользь. — Но у него был превосходный вкус к алкоголю.

— Мне жаль, что у тебя никогда не было с ним настоящих отношений, и что он умер прежде, чем ты определился в жизни.

Пенн пожал плечами и поставил бокал.

— У нас бы ничего не вышло. В любом случае именно его смерть направила меня на лучший путь. В каком-то смысле это было своего рода благословением.

— Ну, не совсем лучший путь.

— Нет, — осторожно ответил он. Потом его глаза встретились с моими. — Ты собираешься мне сказать, почему нервничаешь и суетишься с тех пор, как я тебя подхватил у дома?

Боже, я надеялась, что он не спросит. Что он не будет касаться этой темы.

— Я не нервничаю.

Он дотронулся свой ногой до моей, которой я непрерывно постукивала под столом, даже не замечая.

— Поговори со мной, — приказал он, это была не просьба. Его сексуальный альфа-голос заставил меня захотеть сделать то, что он приказал. Но, черт возьми, я не хотела портить наш ужин.

— Тебе это не понравится.

— Может и нет, но если это снимет груз с твоих плеч, я как-нибудь переживу.

— Сегодня звонила мой литературный агент, — сказала я, снова вздохнув. — Она сказала, что звонили из издательства «Уоррен», Джиллиан хочет приобрести мою следующую книгу. Они предложили мне такую же сумму, как и в прошлый раз.

Пенн поджал губы.

— Думаешь... совпадение.

— А ты?

— Льюис?

— Да. Я имею в виду, она этого не сказала открытым текстом. Наверное, не знает. Но я-то знаю. Знаю, что накричала на него в дверях своей квартиры, и теперь он готов заключить со мной контракт. Он видно думает, что может исправить свою ошибку, тем самым исправив все с нами. — Я замолчала, чувствуя, как гнев закипает в моих жилах. Я сделала глоток дорогого вина, на этот раз почти не ощущая его вкуса. — Он хочет мной манипулировать таким образом.

— Этого не случиться.

— Я знаю, — тихо ответила я. — Я сказала своему агенту, чтобы она отказалась.

— О, Натали. — Его голос был таким нежным, что резал меня как стекло.

— Ага. Одно дело, когда кто-то спускает в унитаз мою карьеру. Совсем другое дело, когда я добровольно отказываюсь сама, тем самым тоже спустив в унитаз свою карьеру.

— Свет не сошелся на одном Уоррене, — заверил он меня. — Ты можешь найти другого издателя. Тогда не окажешься в ловушке у Льюиса.

Я покачала головой и отвела взгляд, сморгнув слезы, которые грозили пролиться. Говорить об этом оказалось намного труднее, чем когда я рассказывала Джейн. Пенн знал, как сильно меня это сломило. Он знал о моих надеждах и мечтах, о том, что теперь они превратились в пепел.

— Возможно. Поживем увидим.

— Ублюдок, — пробормотал Пенн себе под нос. — Я не верю, что он был на такое способен.

— Почему? Он всегда действовал безнаказанно, без последствий? — Мое отчаяние мгновенно сменилось огнем. — Когда ему не приходится пожинать плоды своих действий, как он обращается с людьми?

— Я могу заставить его заплатить за свои действия.

Я прищурилась.

— Прошу тебя, не делай глупостей. Я справлюсь с этим сама.

— Ты хотела учиться по поводу Верхнего Ист-Сайда, Натали. Иногда нужно принимать помощь от других, кому ты не безразлична.

— Нет, — резко ответила я.

Я не хотела, чтобы Пенн вмешивался. Поскольку не знала, каким будет следующий шаг Льюиса. Я хотела быть на шаг впереди него. Вот чему я научилась у Кэтрин. Она всегда в чем-то опережала меня. И теперь я планировала опередить их обоих, чтобы теперь ничего не выглядело так, как маленькая оплошность в Великом плане жизни.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? По этой причине я не хотела говорить тебе об этом.

— Ну, ты вся была в своих мыслях. Я не мог игнорировать это.

— Если это наше первое свидание, то я не хочу тратить время на разговоры о Льюисе, — сказала я, наклоняясь вперед. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о твоей книге? Как продвигаются дела с ней?

Пенн выглядел так, будто хотел еще что-то мне сказать о Льюисе, но потом легко сменил тему.

— Наконец-то я определился с датой выхода. Похоже, она все-таки выйдет этой осенью. Предположительно, я должен получить сигнальные экземпляры в начале лета.

— И это та философская работа, которая изменит жизнь, о которой ты всегда мечтал?

Как и моя любовь к писательству, этическая философия была тем, о чем он мог часами рассказывать со страстью. Он хотел написать современную книгу о сексе и морали. Особенно рассматривая стандартную точку зрения, согласно которой только в отношениях может быть безопасный и нравственный секс. Неудивительно, что он утверждал, что отношения не так уж и необходимы, если существует секс по обоюдному согласию между взрослыми людьми. Здесь вопрос скорее касался разных венерических болезней и беременности, но суть была та же. Секс на одну ночь был нормальным с моральной точки зрения, более того, мог принести настоящее счастье, о котором пропагандировал в свое время Аристотель.

Но Пенн ответил не сразу. Меня это удивило. Еще год назад он был непреклонен в том, что это единственный путь для современного, нормального человека.

— Я не могу не согласиться с моим главным аргументом. Люди могут чтить мораль и достигать счастья вне отношений, — его глаза остановились на мне, будто он пришел к более глубокому выводу, которым был не уверен, хочет ли поделиться со мной. — Но я буду честен и скажу, что понимаю и стандартную точку зрения.

Я чуть не поперхнулась вином.

— С каких это пор?

— Около года назад, — признался он.

— Но ты… ты спал с таким количеством женщин после меня.

— Да, спал. Не из моральных соображений, и это совсем не принесло мне настоящего счастья. Во всяком случае, это еще больше отдалило меня от намеченного результата. Особенно когда стало ясно, что я пытаюсь, но не могу тебя забыть. Что ты была моим счастьем, а я потерял тебя, как идиот.

От его признания у меня отвисла челюсть.