– Очень приятно, – пришлось соврать мне. – Только я уже давно не сотрудник милиции.
– Это точно, – тут же согласилась Наташа. – Ну, ты проходи, присаживайся, а я сейчас чай организую. Это мигом! Пять минут, не больше!
Тело, валявшееся на диване и не подававшее никаких признаков жизни, наконец ожило, почесав себе левой рукой мудя. От этого, с позволения сказать, – «простого» движения, мои глаза полезли на лоб. Присев на самый кончик дивана (больше сесть было некуда), я готова была провалиться сквозь землю, чувствуя на себе недобрый взгляд Витюши. Пару минут, показавшиеся мне вечностью, я сидела не шелохнувшись. Я не знала, что сказать, куда смотреть и как себя вести в сложившейся ситуации. Наконец меня осенило:
– Наташа, я же тебе забыла главное сказать, – вставая с дивана и направляясь на кухню, принялась напропалую врать я. – Мне сейчас буквально на пару минут нужно выскочить на остановку, человек мне должен пакет от мамы передать. Я сначала хотела его дождаться, но он позвонил и предупредил, что опаздывает… В общем, сейчас всё заберу и вернусь, как раз к чаю.
– О, у тебя есть сотовый телефон? Ты не говорила…
– Да, только вчера купила, – снова соврала я.
– А чего номер мне не дала?!
– Всё, шесть сек! – выпалила я уже на ходу, не дав опомниться ни «крутышке», ни её подсвинку с дырявыми на пятках носками.
Оказавшись на улице, я мгновенно заскочила в первый подошедший к остановке автобус, даже не поинтересовавшись, по какому маршруту тот следует.
– О, боги! Что ЭТО сейчас было? Что?!
В том, что увиденное мною в квартире имело недобрый подтекст, у меня не возникало никаких сомнений! Впрочем, в моей голове всё же никак не складывалась конечная картина того, что же это такое я сейчас увидела и с чем увиденное можно «сожрать».
Примерно через пару дней после описанных выше событий в одной из вверенных мне кафешек нос к носу я столкнулась с Наташей. Выражение её лица говорило: «У меня сожрали сметанку, и я знаю, что это сделала ты»!
– Витя недавно был у сексопатолога, – начала она, опустив всякие прелюдии, – и он ему назначил эксперименты…
– Ммм….
– У него после командировки в Чечню «аппарат» стал работать с перебоями. Доктор посоветовал ему разнообразить секс…
– Ну….
– Вите нужен секс втроём, – резюмировала «крутышка», сделав небольшую паузу. – И мы уже определились…
– Я рада за вас, – ответила я, глупо моргая глазами. – Надеюсь, вам всем повезёт, надеюсь… что вы…
– Ты что? Ты разве ничего не поняла? Мы тебя выбрали! Ты Вите очень понравилась! Он одобрил тебя! И я не против! Ты мне тоже очень нравишься!
От услышанного у меня отвалилась челюсть и едва не подкосились ноги. Признаться честно, с подобным моветоном мне ещё не приходилось сталкивалась. Несколько секунд понадобилось на то, чтобы взять себя в руки:
– Знаешь ли, Наташа, я, быть может, много кому нравлюсь, только это ничего не значит!
– Нет, значит! – переходя на повышенные тона, заявила моя собеседница. – Значит! Ты вообще думала, как ты со мной будешь рассчитываться за то, что я тебя пристроила на такое «рыбное» местечко?! Тебя, после твоей мусарни?! Ты что же себе думаешь, что я всё это за «спасибо» делала? Ты совсем дура? Вот так, Маечка, я с тобой миндальничать не буду, не надейся! Выхода у тебя нет! Если будешь носом крутить, вылетишь отсюда в одно мгновение! К тому же я всем расскажу, кто ты такая есть на самом деле! Расскажу, что ты мусарка! И про трудовую твою липовую тоже всем расскажу!
Стоит ли говорить о том, что было дальше? Эххх… а дальше были «те же яйца, только в профиль». Разговор на повышенных тонах завершился взаимными угрозами, оставшимися на уровне слов, и моим увольнением в тот же день.
И снова я оказалась без работы. И снова я, словно побитая собака, убегала прочь от адских работодателей и их представителей. Убегала втянув голову в плечи по самые уши. Впрочем, в этот раз я бежала не просто так – с пустыми руками, я улепётывала с извлечённым опытом. Отныне я знала, что никогда не стану жрать в летниках, ни за что на свете не буду ходить на мероприятия, подразумевающие огромное скопление народа, а ещё я знала, что впредь не решусь протягивать руку помощи тому, кто меня об этом не просил. И, наконец, до меня понемногу начало доходить главное: когда человек себя предаёт, когда малодушничает, идя не своей дорогой, Высшие Силы пытаются ему сигнализировать, посылая обилие сложных ситуаций, в том числе в лице всякого отребья.
Глава 4
Язык мой – враг мой, или ода «хорошему человеку»
Всякий раз, когда выпадал свободный вечерок, ко мне забегала Олька Хрюшкина, иногда с сестрой. И тогда мы могли часами напролёт болтать об одном и том же, – о мужиках. Сказать по чесноку, Наташке, кроме как пожаловаться на Костика за то, что тот ни в какую не желает приобретать одноразовую посуду, да поведать о прелестях сетевого, рассказать особо было не о чем. Олькин репертуар тоже был не намного шире. Она то помоила благоверного, то восхищалась своим новым начальником цеха, который якобы подкатывал к ней яйца.
Увы, но в последнее время между четой Хрюшкиных пробежала чёрная кошка, а быть может, даже их отношения претерпели деструктивное магическое воздействие. В общем, обретённая «порчуха» со всей дури вдарила по Мишке. Приходя со смены домой, он, зараза, ни за какие коврижки не желал выполнять домашние дела в том объёме, в коем выполнял их прежде.
– Оля, неужели ты не понимаешь, что у меня руки уже не поднимаются после того, как я двенадцать часов мешки да ящики на себе потягаю?! Неужели нельзя пожрать приготовить? Ну, хотя бы картофана пожарить?! – возмущался супружник. – Да, я понимаю, что ты тоже с работы приходишь уставшая, но ты ведь не грузишь тяжести, как я. Ты сидишь! Сидишь по восемь часов за машинкой! А домой приходишь и пластом лежишь на диване! Поела и лежишь! Ты совсем не двигаешься! Ну, сколько можно? Ну, в самом деле?! Ты скоро в двери не войдёшь!
Сыпавшиеся как из рога изобилия претензии «императрица» поначалу сносила молча, но потом решила пресекать их словесно и более того – ограничила доступ к собственному телу. В итоге Хрюшкин оказался в ситуации двойного голода. Хм… а дальше.. а дальше: слово за слово, хреном по столу! И так день от дня…
Как только в их вечно грязной комнатёнке случались «обвинительные» сцены, Оля тут же демонстративно уходила из комнаты, поднимаясь этажом выше к своей младшей сестрице. Купив пивка, они на парочку предавались унылым философским рассуждениям: «Вот почему другим бабам повезло, а нам – нет? За какие такие грехи-напасти нам достались столь дебелые козлы»?!
Когда градус возлияния становился «в самый раз», Хрюшкина нехотя выдвигалась в сторону родной «камеры», по пути заскакивая ко мне. Пристроившись на стульчике у стола, она довольно громким голосом начинала жалобно завывать:
–Нет, Майка, я больше не могу! Не могу! Ты представляешь, какой скот этот Хрюшкин?! Тварина конченая! Я уже не могу…. Он мне недавно сказанул, что я жирная! Ты это представляешь?! Мне! Своей жене такое сказанул! Но я в долгу не осталась! Я ему залепила, что у него член маленький! Да! Маленький!
– Тише! Ты что?! Соседи спят, разбудишь. А если не спят, то услышат все твои секреты!
– Ну и пусть слышат! – ещё громче принималась повизгивать пьяненькая Оля. – Пусть все знают, что у Хрюшкина х*й маленький!!!
В один из трезвых вечеров мы разговорились на тему «лишь бы человек был хороший». Вышеобозначенная болячка – излюбленный леденец дурочек, колонну коих я довольно долго возглавляла.
– Знаешь, я бы себе хотела другого мужа, – начала Оля. – Хрюшкин – это совсем не то! Я так устала от этой мерзкой общаги! Нет, конечно, в улье весело и всё такое, но, например, по полчаса стоять в очереди в тубзик утром в обед и вечером – это как-то через чур! Это катастрофа! Я, Майка, хочу свою квартиру… Большую, чтобы там в ней можно было на велике, ну, хорошо, – на роликах кататься! И мужика хочу себе богатого, чтобы он меня подарочками заваливал, чтобы на руках носил и все мои прихоти исполнял. А я бы ещё подумала, отблагодарить его или так оставить…