Евгений смотрел ей вслед и вместе с горечью испытывал облегчение.

Он не был готов сегодня к нервным перегрузкам. Ему не хотелось ни ссориться, ни мириться, а хотелось покоя и той порции одиночества, которая необходима каждому взрослому человеку.

Евгений резко включил зажигание. «Жигуленок» фыркнул и рванул вперёд, лавируя среди других машин.

Выехал на Садовое кольцо — шумное, угарное, как открытый цех. Потом машину принял тихий переулок с названием, оставшимся от старой Москвы.

Касьянова осталась далеко, на пересечении чужих взглядов.

Отошло время их первых ссор, когда каждый раз казалось, что это окончательно, и он коченел от ужаса, а один раз даже потерял сознание за рулём, и милиционер отвёз его домой.

Последнее время он привык, приспособился к этим ссорам. Все равно он знал: пройдёт день, самое большее два, и они помирятся, и никуда им друг от друга не деться, потому что у них одна душа на двоих.

Он ещё не знал, что сегодня она ушла от него навсегда, и он останется один, как ребёнок, брошенный возле магазина. И пройдёт не один год, прежде чем он снова почувствует облегчение, такое же, как сегодня.