Сидеть молча вдвоём было неловко, но учитель размахивал вёслами без слов. Полина отвела взгляд от визави: вокруг зеркальная поверхность озера отражала прояснившееся лазурное небо, столь редкое в этих широтах. Солнце медленно опускалось, цепляясь за верхушки сосен на другом берегу озера, – лучи слепили Полине глаза сквозь просветы ветвей.

– Юрий Дмитриевич, вы только посмотрите, какая красота! И солнце как живое, подглядывает за нами!

Мужчина не отвечал, продолжая сосредоточенно загребать вёслами.

– А можно я вас сфотаю? – решилась Полина и достала смартфон из дорожной сумочки с ремешком, перекинутым через плечо. Прицелилась глазком фотокамеры на своего матроса. – Улыбнитесь!

Юрий Дмитриевич чуть раздвинул губы, будто аутист, избегающий общения. Однако аутисты не ходят в распахнутых на груди ярких рубашках! Молодая женщина, вертя телефоном так и этак, нажимала кнопки съёмки, затем навела камеру на себя и сделала селфи. Она не предложила сфотаться вдвоём, да и раздельное расположение их в шлюпке было неудобным для такой фотосессии. Убрав телефон в сумочку, попросила:

– Юрий Дмитриевич, давайте поменяемся местами. Я хочу попробовать погрести.

– А ты умеешь?

– Не знаю, когда-то пробовала.

– Ну давай поменяемся.

Они одновременно встали боком по ходу движения, лицом друг к другу, и лодка покачнулась. Импульсивно обнялись и стояли так, едва удерживая равновесие на покачивающейся с борта на борт шлюпке. В какой-то момент физик, подшучивая над страхом Полины, нарочито качнул лодку ногами – Полина вскрикнула, зажмурив глаза. Юрий Дмитриевич рассмеялся, аккуратно усадил Полину на скамейку с вёслами и сел рядом сам.

– Давай вместе вёслами поработаем. Бери левое весло, а я правым буду загребать.

Через минуту-другую у них стали получаться слаженные движения вёслами, и лодка заскользила в противоположную от пансионата сторону. Вскоре достигли другого берега. Пришвартовались, закинув цепь, приваренную к носу шлюпки, на торчащую из воды корягу. Теперь лишь зелёная ряска мелководья отделяла озеро от пологого склона, поросшего осинами и берёзками. На верхней кромке склона лепились домики какой-то турбазы.

Юрий Дмитриевич огляделся по сторонам и заметил неподалёку баньку: из трубы шёл лёгкий дымок.

– Кажется, мы вломились в чужой монастырь! – пошутил учитель.

Полина не обрадовалась признакам жизни: за те четверть часа, что они плыли в шлюпке по озеру, она погрузилась в состояние «наедине с мужчиной», и теперь трудно было снова настраиваться на присутствие других людей. На эту часть берега солнце не попадало, и Полина ощутила зябкость наступающего вечера. Как-то она легкомысленно одета: в джинсах, но топик без рукавов!

– Как солнце уходит, так уже будто и не лето. Чувствуете, как на этом берегу прохладно? И ветер поднялся. – Полина обхватила себя руками, пытаясь согреться.

– У воды всегда так в сумерках. Сейчас высадимся на берег, разомнёмся и сразу разогреемся! – Юрий Дмитриевич спрыгнул с лодки и тотчас по щиколотки увяз в прибрежном болотце.

Сделал шаг-другой – грязь хоть и чавкала под ногами, но вглубь не тянула. Юрий Дмитриевич вернулся к лодке, протянул руки к Полине:

– Не бойся, иди сюда, я помогу.

Полина остановилась на носовой банке шлюпки, с опаской глядя вниз. Учитель обхватил её ноги под коленями и, чуть откинувшись назад, принял на себя вес молодой женщины. Полина придерживалась за плечи своего спасителя. Вытаскивая поочерёдно увязающие в топком болотце ноги, учитель двинулся со своей ношей к сухому пятачку. Наконец опустил девушку на прибрежную тропинку и с облегчением выдохнул.

Не успели путники разжать объятия, как услышали голос:

– Вот так сюрприз! Батя!

Оба повернулись на голос: рядом стоял длинноногий худощавый парень – на вид лет тридцати – в рабочем комбинезоне и, как показалось Полине поначалу, с испачканным сажей лицом. Но подойдя ближе, она поняла, что это не сажа, а модная трёхдневная небритость затемняла его подбородок и щёки. За спиной свисали тёмные волосы, увязанные в хвост.

Юрий Дмитриевич торопливо отдалился от Полины, пытаясь скрыть смущение, заговорил громко:

– Привет, сынок! Ты здесь работаешь, что ли? Баньку топишь? Кстати, знакомься: Полина, моя бывшая ученица! – И, отступив ещё на шаг от спутницы, представил ей парня: – Это Фёдор, сын.

Рабочий скривил губы в ядовитой усмешке, резво достал из кармана штанов смартфон и быстрым движением сделал фото отца и его женщины со словами:

– Семейный портрет! Не возражаете?

Полина кивнула и натужно улыбнулась. Юрий Дмитриевич не обратил внимания на выходку сына и миролюбиво спросил:

– Сынок, может, пустишь нас погреться, чайку попить?

– Баня для помывки не готова. Я пока лишь дымоход печи проверял, чуть протопил, но вода едва тёплая. Чайник мы тоже в бане не оставляем. Раз было: подростки взломали и украли весь скарб.

Парень явно не отличался гостеприимством: смотрел на родителя с его женщиной крысёнышем.

Полина разгадала его эмоции, когда Фёдор задал отцу новый вопрос:

– Ты с матерью разговаривал?

– Разговаривал о чём? У вас какие-то дела ко мне?

– Какие у нас могут быть дела? Ты ушёл – с тебя взятки гладки. А мать на старости лет надрывается, пашет аниматором в пансионате. Пенсию назначили, но на неё разве проживёшь?

– Работает аниматором? В каком пансионате?

– В том самом, откуда вы приплыли с дамой. Ты её не видел, что ли?

– Нет, не видел. Я и тебя не ожидал здесь встретить.

– Ладно, проехали. Увидишь – передай привет!

Фёдор повернулся и пошёл снова разбираться с дымоходом баньки.

– Обязательно передадим привет! – пообещала Полина и заторопилась к берегу, к лодке, нос которой возвышался над корягой. И теперь уже сама, проваливаясь в прибрежную трясину, добралась до лодки.

Всю романтику вечера поглотила чавкающая под ногами грязь.

Юрий Дмитриевич пробирался следом, досадуя о нежданной встрече с сыном. С Фёдором и так отношения прохладные – а точнее, никакие – после того, как он развёлся с его матерью. И, разумеется, совсем не ожидал встретить в пансионате бывшую жену Лизу. Думал, что она по-прежнему подвизается в каком-нибудь театре. Когда-то Лиза была неплохой актрисой, но сильная конкуренция и возраст, видимо, стали помехой её работе: жена была старше физика на несколько лет. Уже пенсионерка! Она мельком говорила ему, что ищет другую работу. Но он не верил, что она может уйти из театра. Выходит, ушла и устроилась в пансионате! Вместе с досадой на сына Юрий Дмитриевич испытывал и неудобство перед Полиной. Сорвалась романтическая прогулка с ученицей.

И опять лодка плавно скользила по озеру, лишь изредка слышались лёгкие всплески воды от вёсел. Над озером поднимался туман. Полина попыталась расспросить учителя о семье, но он был немногословен: в разводе с женой Лизой уже три года и отношений с ней не поддерживает.

Когда пара догребла до причала пансионата, солнце окончательно скрылось за лесом. Юрий Дмитриевич проводил Полину до её номера, оглядываясь по сторонам. Ему не хотелось так же неожиданно столкнуться сейчас с бывшей женой, как он столкнулся с сыном.

По дороге в столовую он подошёл к стойке ресепшена и спросил, где можно найти аниматора Елизавету Николаевну. Дежурная ответила, что она уехала в райцентр на совещание методистов и завтра-послезавтра должна вернуться. Предложила уточнить день у директора пансионата. Но физик решил не спрашивать, а уехать сегодня же вечером на электричке домой: всё равно спокойного отдыха уже не будет. Каждая их встреча с Лизой завершалась ссорой!

Это был последний вечер, когда музейная группа в полном составе собралась в столовой пансионата, за одним общим столом. Обсуждали планы на завтра, но лишь Денис и Виталия были оживлены, предлагали жарить шашлыки. Однако Полина хотела просто поваляться на пляже, может, покупаться, если достаточно прогреется вода, а вечером, если получится, снова покататься на лодке с физиком. Но Юрий Дмитриевич неожиданно заявил, что у него в городе дела, так что он уезжает через час. Полина погрустнела.