- Понятно, - вздохнул собеседник, - теперь можно и этот пункт вычеркнуть. Просто закажите себе кофе и поговорим. Я  из командировки, только прилетел. Устал.

  Они сжалились и позволили допить ему бодрящий напиток. В благодарность он их выслушал, не перебивая. Затем задумался:

   - Это матрица что ли?

   - Практически.

   - Как-то слишком фантастически звучит. А посмотреть можно?

   - Кто-то с самолета, - съехидничал Модератор.

   - Вот и боюсь, что у меня слуховые галлюцинации. Слишком неожиданно. Нет, я конечно, подозревал, что вы ребята прибабахнутые и в качестве подопытных кроликов - познавательный материал, но не настолько же.

   - Вот скажи, Роман Эдуардович, обязательно обзываться? - спросил Админ.

   - Так потом нельзя будет. Когда подпишу контракт, начальство обижать не рекомендуется.

   Близнецы довольно переглянулись:

   - Значит "когда"?

   - Я же не идиот отказываться от столь щедрого вознаграждения и интересной работе по специальности.

   - Юзернейм! - потребовали близнецы.

   - Мастер НЛП, - он даже глазом не моргнул, - хорошо, что я чемодан не распаковал.

  Через неделю, после того, как вшили чип, Мастера НЛП представили студентам. Те настороженно отнеслись к новому декану, решив проверить его на прочность. Проверили. Потом он их. Потом опять они его, ответно так сказать. И так по кругу раз десять, пока Мастер НЛП вдруг не сообщил студентам, что он набрал достаточно материала для нового исследования, но как только возникнет необходимость, он непременно обратится к любимым студентам, поскольку где еще можно найти столько отзывчивых людей. Молодежь прониклась и ответно полюбила декана.

  А еще Мастер НЛП оказался весьма полезным человеком, он свел их со строгой дамой-филологом, у которой была весьма интересная страсть. Внешне  типичная  профессор-синий чулок, она  изучала культуру общения в виртуальном мире, именно в разрезе языковедения. Почитав ее работы, близнецы пригласили ее читать лекции по олбанскому языку в институте. Дама оказалась не такой скучной и консервативной, как они решили сначала. Быстро разузнав, что индивидуальное самовыражение не только разрешается,  но и поощряется, дама резко сменила имидж.  И однажды заявилась с копной разноцветных волос, уложенных в замысловатую прическу а-ля взрыв на макаронной фабрике. Строгие платья сменили одежды в стиле бохо-шик невероятных расцветок. Все настолько несочетаемое,  но она выглядела эффектно и сногсшибательно. Это был фурор милого филолога, но самое главное, сама Тетушка Чарли тоже сияла от счастья.

   :::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

   Последние три реальных года стали кошмаром для Джокера. Визави, опасаясь хакера, контролировал каждый его шаг. Отдушиной оставалось общение с семьей, даже преподавание не приносило удовлетворение. Внутри медленно умирала любовь. Джокер научился спокойно реагировать на выпады про эдельвейсы, игнорировать провокации и даже открытые угрозы. Васек сделал все как по нотам. Алинка написала программку, которую принес Джокеру риэлтор. Тогда хакер искренне заставил себя разочароваться в первый раз. Словно и не учил он ее ничему, много лишних действий хоть и вполне работоспособная вещь. Да она до всего, что произошло, гораздо лучше программировала. Джокер отдал Васе файл, деньги, которые упертая девочка дала в качестве агентских, они вернули на счет, слегка увеличив проценты, которые перечислялись девушке на карту. На наследство она так и не заявила. Джокер управлял всем, но чисто для того, чтобы потом ей отдать.

   Алина спокойно передвигалась по Москве, но ни разу не сделала даже попытки приехать к нему. Замкнутая и нелюдимая, она перестала даже улыбаться. Их пути разошлись, и Джокер осознанно увеличивал разрыв.

   - Это наша последняя встреча. Где я ошибся?

   - Нигде, - пожал плечами Джокер, - вы слишком долго держали козырную карту, не используя ее. Игра закончилась, и вы сидите с джокером, не имея возможности воспользоваться.

   - Если я дам вам полную свободу действий, заберете ее?

   - Нет. Она научилась жить одна. Я ей не нужен.

   - Почему я уверен, что если вас отпустить, вы пойдете прямо к ней?

   - Пойду. Попрощаюсь с тенью. У меня есть институт, есть работа. И память о растоптанном эдельвейсе. Вы варвар, не умеете обращаться с дикими цветами.

   - Я оставлю ей охрану, но без ограничения для вас.

   - Вы опоздали. Можете убрать.

   - Сергей Павлович, у меня тоже есть совесть. Сначала я хочу быть уверенным, что она в безопасности.

   - Из-за архивов отца?

   - Я отдал заказ найти архивы Соловьева Дмитрию Александровичу.

   - И девчонку отдадите на растерзание?

   - Нет. Она заслужила тишины.

   - Мне похер. Вы загубили талант, собственноручно задушили гениального программиста в боязни меня. Наслаждайтесь результатом. Все остальное в силе.

  Его спокойно выпустили. Руку жгла записка с адресом, который он знал наизусть. Он рискнул и поехал. Столько лет притворяться, что ему все равно, столько лет добиваться, чтобы ему поверили, да он и сам поверил в свое равнодушие. А сейчас с каждым километром холодное спокойствие таяло, уступая место панике. Что он наделал? Почему он решал чужую судьбу, не спросив ее? Сегодня ей исполнилось двадцать.

   Съезд с МКАД, поворот на небольшую улочку. Типовая застройка, безликие дома. А там на седьмом этаже ее квартирка. Он припарковался и вышел из машины. Каждый шаг давался с трудом. Вот дверь. Он поднял руку и опустил обратно, не рискнув нажать на звонок. Зачем он здесь? Три  года шпионских игр, отслеживание ее зачетки. Призер российских олимпиад по точным наукам, так и не ставшая золотой медалисткой училась на твердую четверку. "Хорошо" по информатике добило Джокера.

   Он прислонился лбом к холодной стене и нажал кнопку звонка, но в квартире было тихо. Она же в институте еще. Джокер спустился вниз, решив дождаться в машине.

   Она появилась через три часа. Уставшая брела с рюкзаком на спине, в ушах наушники. Огненные волосы до плеч, голубые глаза. Джокер застыл, вцепившись в руль. Это не его Ребенок, это тень. Она не заметила его, пройдя мимо. Он уже хотел выйти из машины, как вдруг она застыла, тревожно оглядываясь. В глазах плескался ужас, а губы прошептали: "Учитель. Нет!" Со всех сил девушка бросилась в сторону подъезда, в панике доставая ключи.

   Испугалась? Она испугалась его???

   Он дал по газам, вылетая со двора. Идиот, он лишь напугал ее до ужаса, напомнив о себе. Аромат полыни, она тоже помнила его. Пару раз таскала его одеколон, прижигая царапины и морща нос, смеясь, что таким запахом только мух на лету убивать. Идиот!

   :::::::::::::::::::::

    Если бы Джокер так не спешил, возможно, он заметил бы, как из подъезда выскочила девушка в слезах, которая с медленно умирающей надеждой озиралась по сторонам.

   :::::::::::::::::::::

  - Иса, она меня боится.

   - Серхи, ты не прав. Тебе надо было подойти.

   - Не могу, Иса, не могу. Твой муж оказался трусом.

   - Мой муж запутался. Зачем ты поехал после сложного разговора? Ты сэмоционировал. Попробуй еще раз.

   - Не могу, Иса, я не могу. Легче умереть.

   - Ты пессимист. Может она испугалась, что ты пришел, а ее нет? Побежала догонять.

   - Я видел ужас в ее глазах.

   - Серхи, ты что? Что она с тобой делает?

   - Точнее задать вопрос, что с ней сделал я.

   - Ты уйдешь в сторону?

   - Я оставлю все как есть. Пока так. Я упал в твоих глазах?

   - Мне жалко вас двоих. Вы похожи в своей гордости. Серхи, ее судьба била...

   - Поэтому не буду добавлять. Я не могу. Легче дать ей в руки пистолет и пусть убьет меня.

   - Не смей!

   - Прости.

   ::::::::::::::::::::::::::::

  Джокер вернулся в институт. Был обеденный перерыв, однако есть не хотелось. Пока поднимался по лестнице, его настиг звонок: