Стучу.
Дверь открывается и оттуда вываливается плачущая девушка, я хватаю ее, слыша, как все синхронно выдохнули.
После мы усадили девушку за стол. Налили ей воды и давай расспрашивать, что она там делала. Та ответила, что ее зовут Лена, что она сюда пришла с парнем, а он ее бросил.
– Ушел и не расплатился? – серьезно спрашивает Анна Сергеевна.
– Нет, он сказал, что мы должны расстаться, – сопя, отвечает девушка.
Еще один всеобщий выдох.
– Я пошла в туалет и не смогла выйти, – Лена завыла и продолжила рыдать еще сильнее.
Всем было плевать на подробности личной жизни посетительницы, они готовы были сделать все, лишь бы она ушла, чтобы самим пойти поскорее домой.
– Я закажу тебе такси, – расщедрилась Наташа.
– Я здесь не далеко живу, не надо, – прошептала Елена, копаясь в своей сумке, она нашла зеркало, безразлично посмотрела в него и бросила обратно.
– Леша тебя проводит, – говорю я, да только Леши и след простыл, – Ладно, я тебя провожу.
***
По дороге, я успела с ней немного познакомиться и поуспокаивать, вообще я не хотела с ней разговаривать, но она решила признаться мне, что думала о суициде и все такое. Пришлось ее отговаривать от этих глупостей.
– Знаешь, Зина…
– Я – Зоя, – резко отвечаю я ей, терпеть не могу, когда путают. Или когда снимают какой-нибудь фильм про совковские времена и называют партийного деятеля Зоей, ну, а как же нам еще ее назвать?
– Извини, я думала, он сегодня мне сделает предложение…
Опять слезы. Прямо сюжет для дурацкого фильма о любви. Девушку бросает парень, девушка встает на путь самореализации, потом девушка встречает нового парня, а старый грызет локти.
– Лена, чего ты хочешь больше всего на свете? – спрашиваю я ее, чтобы придумать ей новую цель.
– Замуж, – отвечает она, ставя меня в тупик.
– Замуж? Ну, а в детстве ты чего хотела? – настаиваю я.
– Замуж, – снова попискивает она.
– Ты что, издеваешься? Это не может быть смыслом всей жизни! Да без мужиков лучше! Вот, смотри, я живу одна, и секс у меня бывает раз в год, но зато мне никто не капает на мозги и не заставляет пыль протирать каждый день, и если я не приготовила ужин – ничего страшного, значит, я просто не хочу есть.
Вряд ли я ее убедила, отвела до дому и все, более я сделать не могу. Иду к себе, темный город, поздно, а ни одного гопника или маньяка, никто не выхватываем у меня сумку. Даже скучно как-то и обидно, все всегда предупреждают, что опасно ходить одной по ночам. Что в итоге? Да, ничего. Моего грозного вида, наверное, боятся.
Пришла домой. Пью самбуку. Вспоминаю прошедший день. Вспоминаю Пашу.
Каждый год на день Святого Валентина мы вытаскивали имена друг друга из коробки «Кто кого будет поздравлять». «Зоя» – «Паша», «Паша» – «Зоя». Интересно, что он подумал, увидев меня? «Фу, она стала официантка!», нет, или «Эта коротышка – Зоя?», или «Ну и корова!», ничего себе – корова, да я похудела, вон одни ребра торчат!
Зачем я думаю о нем, почему не забываю? Видимо я – его фанат. Не скажи, я же спокойно отнеслась, что он с другой, не стала рвать ее золотые волосы и кричать ему «Ты мой!». Я мирюсь с его любовью к другой, тем самым делаю себе больно, блин, да я же фанатик-мазохист!
Выпиваю еще одну рюмку и ложусь спать.
Глава вторая.
Сегодня дождливый день, один из тех дождливых дней, которые часто случаются осенью в Санкт-Петербурге. Ливень не прекращается вот уже 24 часа. Наташа за кассой грустно подсчитывает выручку, Катя – вытирает со столов, бармен курит внаглую прямо за стойкой. Хорошо, что Анна Сергеевна его не видит, уволила бы, потом простила бы, но сначала уволила. Доделываем свои дела и собираемся домой. Я надеваю плащ, он сразу с капюшоном и зонта не надо, правда я похожа на пожарного Англии начала двадцатого века, а ну и ладно.
Наташа что-то тормозит в дверях, разговаривает:
– Мы уже закрываемся, – слышу я, потом Наташа зовет меня, я иду к ней, желая сказать посетителю тоже самое, уже держу ключи наготове, чтоб закрыть дверь, но тут вижу Пашу. Он стоит весь мокрый, с его челки, превратившейся в сосульки, капает вода. Он тяжело дышит, скорее всего, бежал сюда, но зачем? Может, он хочет поговорить… со мной? Сердце медленно сползает вниз, как белорусские колготки и повисает где-то на уровне колен.
– Ладно, входи, – говорю я ему, замечая непонимание в глазах Наташи, – Иди, а я закрою.
Наташа уходит, а я кричу своему гостю, чтобы он хорошенько вытер ноги, мне здесь мокрых следов не надо. Он тщательно вытирает ноги, ловит полотенце, что я ему бросаю и немного высушивает голову. Затем я варю кофе, чтобы согрелся, отпив его немного, Паша начитает свой рассказ:
– Люся вчера здесь потеряла кольцо, которое я ей подарил, оно ей чуть большевато, вот и слетело с пальца. Никто его не находил?
В глазах его надежда, но я не буду обманывать:
– Я не находила, да и никто мне не говорил о такой находке.
– Жаль, – вздыхает он.
– А как оно выглядело? – интересуюсь я.
– Золотое с голубым топазом, а вокруг камня кольцо из бриллиантов.
Не хило, значит, зарабатывает он неплохо. В моей жизни единственным кольцом было то, что продавалось в киоске вместе с жевачкой.
Я обещаю, что найду его, мой собеседник благодарно улыбается и вызывает такси. Затем предлагает меня подвести, но я отказываюсь, поскольку мне довольно сложно находиться рядом с ним, однако, Паша настаивает.
Мы едем молча всю дорогу, потом прощаемся. На последок он дает мне свой номер телефона. Я прихожу домой, меня трясет, курю, ложусь спать, даже забыв выпить своей любимой самбуки. И к лучшему – думаю я, пить в одного – начало алкоголизма.
Следующий день был абсолютно обычным. То есть невероятно скучным. Мы готовимся к открытию бара, делаем из салфеток лебедей, уборщица моет полы, я ставлю таблички на зарезервированные столики, бармен зевает, из радиоприемника звучит песня «Колечко, колечко, кольцо» и издевательски напоминает о моей миссии. Анна Сергеевна ругается, что эта радиостанция не нашего формата, Наташа достает из холодильника заправки, и вот тут я и замечаю…
Замечаю, что у нее на пальце золотое кольцо с топазом.
– Откуда это у тебя? – хватаю я ее за руку.
– Муж подарил, – нервничая, отвечает она, вырывает ладонь из моей руки и прячет его в карман.
– Он что вдруг стал олигархом? – не верю ей я, это же Пашино кольцо.
На мои слова Наташа отмалчивается и пытается скрыть, но я настигаю ее в нашей коморке:
– Помнишь, клиента, что вчера пришел к закрытию, он потерял кольцо, по описанию это то самое кольцо, которое, как ты утверждаешь, подарил тебе муж, но мы-то все знаем, что это не правда.
От этих слов Наташа просто взрывается и начинает на меня кричать:
– Ты меня, что же в воровстве обвиняешь?!
– Не в воровстве. Ты нашла, так отдай, человек вчера весь город обежал, искал кольцо по всем углам, – я тоже начинаю медленно переходить на крик и расплескивать руками, оппонентка же мне не уступает:
– Я сейчас мужу позвоню, он тебе все популярно объяснит! – говорит она это так, словно угрожает, что ее муженек меня бить будет.
– Отлично, пусть чек не забудет, я тоже сделаю звоночек.
Ухожу звонить Паше, смело набираю номер, и как только слышу гудки, прихожу в себя. Я звоню Паше? Что ему сказать? Привет? Здравствуйте, Павел?..
Тут он берет трубку, и я как пионер все ему выпаливаю голосом на непонятной частоте. Это заметил Леша, и как только я закончила разговор, то увидела его ехидный взгляд:
– Что это был сейчас за голос? У нас завелся Микки Маус?
Ну, быть может, для девушки моей фактуры такой голос странноват, мне становится жутко неловко, я вообще нормально разговариваю, уроки речи в Академии не прошли зря.
Изнемогая от вибраций ненависти, исходящий от Наташи, продолжаю делать свою работу. Через час приезжает ее муж и начинает как истинный джентльмен орать на меня, а я маленькая, стою, вжавшись в шкаф подсобки, и в прямом смысле этого слова, обалдеваю от его наглости. Выслушав страстную речь, в основном состоявшую из матов, наконец, выпаливаю:
