В итоге, чувство сомнительного превосходства, привело к огромным убыткам.

Приходилось тратиться на баснословно дорогие медикаменты, доставка которых вертолетом из Сан-Пауло обходилась в целое состояние. И с каждым днем у Гилео таяла надежда на то, что удасться заполучить злополучный телефон.

Пленнику становилось хуже и охранники все чаще отлынивали от поста около двери импровизированной камеры, ссылаясь на то, что этого доходягу вполне сдержит обыкновенный амбарный замок. К тому же, со сломанной ногой он далеко не уползет.

К слову сказать, Габриэль правдоподобно симулировал измождение, но кость, действительно сросталась не ровно. В перерывах между кормежками и проверками, когда окошко оставалось закрытым, он поднимался с пола, акуратно сложив отполированные косточки асаи в сторону и разминался, ощущая, как дрожат от нагрузки окоченевшие от укусов и слабости мышцы.

Репеллента едва хватало на пару часов.

Приходилось концентрироваться на собственном дыхании и обмазываться землей, чтобы облегчить муки. Когда зуд немного стихал, Габриэль повторял нехитрую последовательность упражнений, и приемов дыхательной гимнастики. Разумеется внимательный человек заметил бы отпечатки ног на земляном полу камеры, но их легко можно было затереть руками, и снова вернутсья на грязную соломенную подстилку.

Стоило только прилечь и по телу начинали ползать насекомые. Сколько раз вымученный сон прерывало острое покалывание лап сколопендр. Кажется, неподалеку было их гнездо. На Амазонке эти омерзительные твари достигали гигантских размеров, размером со ступню рослого мужчины.

Спросонья, да еще и в темноте, редко кто может одним ударом прибить это существо, тело которого плотное, будто залитое лаком оставляло на коже болезненные ожоги, а если промазать, сколопедра тут же впивалась зубами в плоть.

Каждый час, каждое мгновенье тело готово было сорваться на судороги от зуда, принося нестерпимые мучения и сегодняшний день не принес облегчения.

Точно по расписанию окошко внизу двери залилось желтоватый светом закатного солнца. Один из охранников, противно засмеялся и Габриэль услышал уже привычный льющийся звук.

Кому-то и Гилео был не указ. Нет, мочились не в тарелку, а на землю рядом с тем местом куда тарелку поставили, так чтобы попадали брызги. Но брезгливость в этих местах была губительной, к тому же, все сроки вышли и со дня на день отпадет необходимость охранять старую бетонную землянку.

Чтобы не выдать своего истинного состояния, Габриэль оперся на руки и привычными загребающими движениями пополз к тарелке, чувствуя на себе пристальный взгляд охранника.

  - Jantar está servido senior (кушать подано, сеньор), - прозвучал голос, сочащийся издевкой.

Окошко не закрылось вплоть до того момента, как Габриэль не отполз в дальний угол, где проводил почти все время. Его не съедал страх, не трясло от отчаяния, будто все шло своим чередом. Подобная невозмутимость приводила охранников в ярость.

Лишь одно сожаление оставалось у Габриэля и лежало на сердце тяжелым камнем. «Она» не приедет! Не будет возможности еще раз взглянуть в вечно настороженные глаза Авроры. Мысли о девушке были единственной радостью, как последний глоток воздуха для утопающего.

Не сегодня-завтра Гилео выведет своего пленника из заточения, на самом видном месте в лагере заставит опуститься на колени и полосонет мачете по шее. Это считалось позорной смертью, когда человека прирезали, как свинью.

Живо представляя себе эту картину, Габриэль спокойно жевал маниоку, которую сегодня просто залили водой. И снова никаких сожалений, а вместо совести в голове звучал реквием, плохие и ужасные поступки монотонным диафильмом проплывали в памяти. Никаких оправданий! Закономерный итог... Самые большие требования Габриэль всегда выставлял только себе.

Справедливость к другому и не могла привести, но пришла не с пустыми руками. Аврора была прекрасным прощальным подарком.

Габриэль с трудом доел прокисшую маниоку. Он устало повернул шею несколько раз, чтобы размять позвонки. Голова болела нестерпимо. Запах газа продолжал висеть в воздухе, сводя с ума.

Еще один день, гул мух, дикая влажность, которая заставляла кожу гнить от долгого соприкосновения с обувью или одеждой. Поставив пусту тарелку, Габриэль снова нащупал горсть косточек и принялся их медленно перебирать.

Этот процесс немного успокаивал, напоминая медитацию, как вдруг, привычные звуки разорвал чудовищный грохот. Стены землянки тряхнуло и со стороны двери пролегла огромная трещина. В лагере поднялась суматоха, раздавались крики, кто-то вопил, словно ему на живую вспороли живот.

Дверь распахнулась, и в темноту шагнул молодой парень, в жилете, надетом на почти голое тело. На его груди перекрещивались ленты с магазинами для оружия. Лихо присев, около пленника, он низко нагнулся.

  - Salve, insanis (Привет, сумасшедший)!

Услышав знакомый голос, Габриэль резко дернулся и сжался, как пружина, хотя в ушах звенело от взрыва.

  - У нас двадцать секунд, чтобы слинять отсюда, - прошипела Аврора, оценивая сможет ли Габриэль быстро двигаться.

Удивительно, но после этих слов он вскочил на ноги, хотя, на вервый взгляд был словно при смерти.

Окинув взглядом Аврору с ног до головы, Габриэль поразился тому, насколько удачной была маскировка. Даже сейчас, когда он наерняка знал, что перед ним девушка, глаза удивленно смотрели на парня: ссутуленная спина и толстый бронежилет, широкие военные брюки, зауженные к низу, замусоленная кепка, перекатывающиеся, напряженные мышцы на руках, загорелая кожа, немного грязи и да... Аврора коротко остригла волосы.

Девушка молча протянула телефон и заряженный кольт с глушителем.

- Умеешь пользоваться?

  - М1911? 12 миллиметров? - одной рукой, Габриэль быстро разблокировал свой телефон, а другой, умело снял пистолет с предохранителя.

  - Идем! - тихо сказала Аврора, почувствовав облегчение от того, что в команде добавился стрелок, она выглянула в дверь, и в этот момент услышала, как Габриэль диктует какой-то пароль, после чего на телефоне включился таймер обратного отсчета.

  - У нас минута, бежим!

С поразительной для умирающего прытью Сомерсбри выскочил в дверь, заметно прихрамывая на правую ногу.

Как и планировалось, большинство людей в лагере, были заняты тушением склада, где взорвались баллоны с газом. Нужно было пройти мимо длинного барака и скрыться в джунглях. Короткими перебежками, Аврора двигалась практически бесшумно держа наготове заточенный нож. Она замерла за ржавой бочкой, около туалета, от которого шла удушающая вонь, показав рукой Габриэлю, чтобы тот пригнулся, когда им навстречу выбежали шесть мужчин с автоматами в руках.

Кто-то закричал, что пленник сбежал. Головорезы, выхватили оружие, спрятанное за поясом и как по команде бросились в рассыпную. Двое пошли в направлении Авроры и Габриэля.

Не дожидаясь того, что их увидят, она сделала резкий выпад, с силой вонзила нож в шею одному из бандитов. Фонтан красных брызг вылетел из искривившегося в ужасе рта, разукрасив лицо девушки, но та, без остановки, в отработанном движении, немного присев, вывела красивую дугу, вонзив окрававленное лезвие прямо в сердце второму противнику. На все ушло несколько секунд. Не теряя ни секунды, Габриэль подхватил труп и оттащил его в сторону, Аврора убрала второй.

Оглядевшись по сторонам, девушка, увидела, как к ним приближается вооруженная группа, которая явно по приказу методично прочесывала периметр.

  - Стоять! - прозвучала команда и тут же рассыпью прогремела пулеметная очередь.

До джунглей оставалось не больше пятидесяти метров. Габриэль на секунду выглянул из-за стены барака и точный выстрелом уложил одного из нападавших.

Телефон завибрировал, время вышло и в этот момент прогремел мощный взрыв. На воздух взлетела лаборатория, потом огненным пузырем накрыло административный корпус и столовую. Постройки взрывались одна за другой.