Я сидела в траве и наблюдала за пауком, который плел ажурную паутину на широком листе пышного куста. У паука было маленькое круглое тельце и тонкие длинные лапы. Светило яркое солнце, было жарко, пушистые шмели весело перелетали с цветка на цветок и пили нектар. Но я мало обращала на них внимания, так как пыталась тихо и аккуратно навести фокус своего нового фотоаппарата и сфотографировать паука.

Муж очень хотел, чтобы я оставила свою работу и больше проводила время с семьей, им и сыном Сережей. А чтобы я сильно не уставала и, не дай Бог, не попросилась бы на службу, нанял опытную няню на два часа, чтобы я продолжила снимать природу и посылала бы снимки в различные географические журналы. Редакторы журналов меня очень любили, так как я никогда не задирала цены за свои снимки, была покладистым фотожурналистом-любителем и по-настоящему любила свои объекты природы, будь то капелька росы на травинке или белочка, сидящая на ветке ели. А еще у меня было терпение, которое бывает не у всех женщин, чтобы сидеть в кустах или в траве и ждать, когда произойдет что-нибудь интересное.

Я несколько раз щелкнула затвором и затаилась: паук продолжал свою работу. Я готовилась произвести финальный снимок, как тут вдруг чуть не произошло непредвиденное событие. Маленькая разноцветная птичка, которую я с ходу не могла определить, пролетая мимо, увидела моего маленького труженика и попыталась его съесть. От испуга я приподнялась из-за травы, она увидела меня и улетела, паук же быстро спрятался под листок. Все произошло очень быстро, и я расстроилась. Сколько теперь мне еще ждать. С одной стороны хорошо, что птица не смогла съесть паука, и он продолжит плести свою паутину, а с другой стороны, мне теперь придется долго сидеть, а время поджимало. Скоро проснется Сереженька, и мне придется бежать домой, чтобы кормить его. Сережке было только полгода, он спал в это время, так что я спокойно могла оставить его на два часа с няней. А для непредвиденных случаев я сцеживала молоко после второго утреннего кормления, и ставила его в холодильник. Няня могла его разогреть. Некоторые бутылочки стояли очень давно, но няня ни разу еще ими не воспользовалась, так как я была обязательной и ответственной мамой.

Я посмотрела на часы и приготовилась ждать. Тут вдруг я услышала шум: это было ровное гудение, но это были не шмели. Я спряталась в траву и затаилась. Мимо меня пролетели два дрона. Они летели высоко и не могли меня увидеть. Я не знала, что делать. Если я сейчас позвоню на службу, то сразу же выдам себя, но если не позвоню, то они поймут, что я не против снова выйти на работу. Нет, я совсем не была готова. Сережка еще маленький, да и муж просил меня до трех лет сидеть в декрете.

Дроны сделали круг и полетели ниже. Я сидела тихо, как мышка в траве и размышляла, кому я могла понадобиться. Начальник мой сейчас был в отпуске, я это знала точно, так как дружила с его секретаршей, а она, хоть и работала в секретной службе, но с нами была очень рада поболтать. Мы-то ее не выдадим, сами писали подписку о неразглашении. Алиса как раз звонила мне позавчера узнать, как поживает малыш, растут ли у него зубки и между делом сказала, что начальник уехал отдыхать то ли на Кипр, то ли на Крит. Я тоже иногда путаю эти острова из-за схожести названий. Его не будет две недели. А сама Алиса тоже собирает чемодан, чтобы через три дня вылететь в Израиль на средиземное море, подставить свое красивое тело зарубежному солнцу. Я не поняла ее, ведь солнце везде светит одинаково, так и сказала ей.

– Лизка, ну ты ничего не понимаешь, там же сервис, море не такое, как Черное, да и вообще, вот возьму и встречу там богатого еврея и останусь там жить, – ответила она мне.

– Да, только богатые евреи женятся на богатых еврейках, так что легче здесь в России охомутать какого-нибудь миллионера, – парировала я ей.

– Нет, ты просто невыносима, – возмутилась она. – Какие миллионеры в нашем секретном НИИ? Разве только что богатые фармацевты, которые дают нам задания, и мы должны их выполнять ценой здоровья таких, как ты или Василий, или Артем. Для них жизнь человеческая ничего не стоит.

Я в тот раз вздохнула и согласилась с ней.

Мои размышления снова прервал шум дронов. На этот раз они спустились еще ниже.

Я поняла, что следующий круг будет точно последним, или крайним, как любят говорить летчики, и дроны точно меня обнаружат.

Не дожидаясь, когда дроны вернутся, я быстро положила фотоаппарат в футляр, забросила в сумку его и бутылку с водой, поблагодарила мысленно паука и стала медленно отходить в противоположную сторону. Услышав вдалеке шум, я побежала. Я больше года не бегала так быстро. Не прав был мой начальник, когда сказал, что если я захочу, то в свою форму смогу вернуться через несколько месяцев. В свою форму я стала возвращаться через несколько минут. Мысль о том, что в меня вколют какое-то новое лекарство и заставят снова лежать в стационаре, совсем не видя мою семью, не кормив моего сыночка, меня собрала и заставила бежать, что было силы. Я бежала по полю, потом выбежала на проселочную тропу. Вдалеке виднелись дома, но людей совсем не было видно. Но даже если бы местные жители что-нибудь увидели, они все равно бы ничего не поняли, так как расстояние было большим между мной и их домами.

Тем не менее, дроны приближались ко мне, я слышала их, но бег свой не останавливала. Я мимолетом подумала, что надо было все-таки связаться с НИИ, но потом откинула эту мысль, так как, если они что-то решили, то это точно без меня. Я бежала, но силы меня покидали, я решила бросить сумку, так как фотоаппарат был тяжелым, но потом подумала, что так просто им не сдамся. Я резко остановилась, нажав кнопку вызова мужа. Дроны тоже остановились. Они были на уровне моего лица. У одного из них была присоединена игла внизу. Мне стало страшно. Гудков не было, потом противный голос из телефона мне сказал: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа». Я стала снова набирать номер мужа, но тут же дрон выпустил иглу мне в плечо, и я потеряла сознание.

Очнулась я в траве, в том самом месте, где снимала паука. Я приподнялась и увидела, что солнце разогрелось, как на сковородке и поняла, что паук выполз и продолжил плести свою паутину. Я поняла, что задремала. Ну, надо же, значит, дроны мне приснились. Однако тело болело, болели мышцы и правое плечо. Я осмотрела плечо и увидела, что меня кто-то укусил. Вынув жало и, хорошенько его осмотрев, я поняла, что это была оса. Видимо, когда я задремала, то упала на траву, где сидела оса. Она испугалась и укусила меня. Хорошо, что не пчела, а то бы я потом переживала весь день, что пчелка умерла из-за моей неуклюжести. Если бы это была пчела, то она валялась бы где-то поблизости, а ее не было, значит, это была точно оса.

Я попила воды из бутылки, и сделала финальные снимки тонкой паутины и паука, как вдруг раздался телефонный звонок. Мой муж спрашивал меня, где я и что делаю, я ему сказала, что сейчас снимаю паука и через несколько минут иду домой. Алексей сказал, что звонила няня, Сережа проснулся и плачет.

– Бегу! – крикнула я, и побежала, как только могла. Странно, но бежала я легко, даже сумка с тяжелым фотоаппаратом мне не мешала. «Наверное, – думала я, – потому что я бегу к любимому сыну, к своей семье». Добежав до машины, я прыгнула в нее и поехала в город.

Три дня спустя у сына поднялась температура. «Скорее всего, перегрелся», – подумала я. Но педиатра вызвала.

Пришла к нам добрейшая Ирина Владимировна Стародубцева и осмотрела Сережу.

– Скажите, а Вы еще кормите грудью, – спросила она.