Борис проработал с Алексеем всего три месяца, а затем его куда-то перевели, коллеги поговаривали, что в секретный проект, хотя в космической области все секретно, но впечатление о себе Лисицин оставил самые превосходные. Что греха таить, Алексей по праву считал себя отличным специалистом – не было оборудования, которое бы он не смог наладить или настроить, но Борис это было что-то. На каком-то невероятно интуитивном уровне он мог предсказывать, где в приборе слабое место и что в нем выйдет в ближайшее время. Как он это делал Алексей так и не понял. Зато наслушался от Бориса его невероятных идей в самых различных областях науки. Борис делился и ним своими математическими описаниями этих идей и некоторые насколько в этом Алексей разбирался, были действительно интересными. Одной из этих идей Алексей и решил воспользоваться.
Ему не давала покоя тема переброски физических объектов на дальние расстояния. Алексей понимал, что разработку ресурсов на Марсе ему не осилить, это все равно останется монополией государства, но быть у истоков начала этого процесса – это стоило всех его усилий и затрат. Тем более что места на стартовом носителе он уже оплатил.
Дело здесь в том чтобы перебросить объекты с Земли на Марс требовались фотографии его поверхности, в очень крупном разрешении регистрируемые с орбиты в течение длительного времени. Требовался очень большой объем информации для последующего моделирование. Фотографии поверхности Марса с различных спутников делались и раньше, но переноса на такое расстояние так никто и не добился. Разрешения оказалось слишком малым, нужна была большая подробность вплоть до нано размеров. Борису же удалось разработать иной принцип переноса изображения на носитель, и в ходе экспериментов в целях проверки его идеи Алексей выяснил, что чистому оптическому изображению для четкой его фиксации оборудованием пространственного переноса не хватает части спектра в инфракрасном и ультрафиолетовом излучении. Окончательное изображение, составленное из этих спектров, давало возможность создать модель нужного разрешения. Оставалось дело за малым – провести эксперимент на месте, с орбиты Марса.
Припарковавшись у завода, Алексей прошел на его территорию по временному пропуску. На проходной его уже ждал начальник механического цеха, который и провел Алексея в свой офис. Они заперлись и разложили на столе принесенные с собой Алексеем чертежи. Для начальника цеха шестидесятилетнего Ивана Петровича эта была очередная возможность дополнительного заработка. Имея связи по всему заводу, он умудрялся размещать в производственный план дополнительные заявки на литье и мехобработку в рамках нестандартного производства. Познакомились же они еще давно, когда Алексей учился с сыном Ивана Петровича в своем первом университете. Все корпуса своих запущенных спутников Алексей заказывал у него…
– Леша, – оторвался от чертежей Иван Петрович. – Ты вовремя… – он обвел тупым концом карандаша основной чертеж корпуса спутника. – У нас от заказа остались титановые штамповки Чебаркульского завода. Будет дороже, чем в прошлый раз, на сорок процентов, но гораздо надежней…
– Да, Иван Петрович, – не дослушав его, вставил Алексей. – Я согласен… до конца месяца, успеете?
– Не волнуйся, успеем, – успокоил его Иван Петрович, улыбаясь. – Говорю же ты вовремя, мы как раз формируем заявку в литейный цех. Успеем… – повторил Иван Петрович, вновь разглядывая чертежи…
– «Так… плюс один», – мысленно отметил Алексей, идя на проходную. Иван Петрович провожать его не стал, полностью погрузившись в чертежи. – «Сейчас приборы…»
Научные приборы Алексей решил приобрести готовые, а причина здесь проста. Одновременно с появлением прибыльного направления появились хакерские группы, под заказ отслеживающие информационные каналы коммерчески выгодных спутников. Их сигналы перехватывают, дешифруют и продают на черном рынке. Иногда перехватывают сам канал управления спутника-зонда, удаленно перепрошивают всю его систему управления, а затем спутник перенаправляют на другую орбитальную траекторию по требованию заказчика. А обычные исследовательские приборы могут регистрировать информацию, которая интересна только университетам и институтам, поэтому даже если кто-то и решит обратить внимание на спутник Алексея, то вряд ли им заинтересуется. Оплата хакерских услуг тоже стоит довольно ощутимо.
Фишка же была в способностях Алексея. Он планировал доработать оборудование таким образом, что только при установке их на свои посадочные места на корпусе спутника они приобретали свои альтернативные возможности. Расположение доработанного оборудования относительно друг друга и был главным секретом Алексея. Фактически они становились одним регистрирующим прибором в модульном исполнении…
– Здравствуйте, – Алексей, выруливая с заводской парковки, позвонил в НИИ «Точприбор» дочернее предприятие «Роскосмоса» специализирующее на приборной продукции. – Я только что отправил сообщение Вам на адрес по поводу интересующего меня оборудования, каков срок рассмотрения заявки?
– Три дня, – таков был ответ безликого менеджера по работе с клиентами.
– Спасибо, перезвоню, – Алексей решил, что обращаться на предприятие «106» выпускающее оптико-механическое оборудование не будет. Слишком это очевидно. Не стоит проявлять интереса к оптическому оборудованию с высоким разрешением, которое сейчас сверхпопулярно. – «Съезжу-ка я в Зеленоград», – определил он следующий пункт своего плана. – «В институт «К»…
– Привет Генаха-а! – радостно заорал Алексей в трубку телефона на хмурое «Да?» его однокашника по работе на ИКП-214. – Как жизнь?
– Волченков, ты штоль? – удивленно произнес Геннадий, чем-то щелкая в трубке. – Не прошло и трех лет…
– Ладно тебе, старик, – Алексей рад был бы просто поболтать со старым приятелем, но за день еще нужно было многое сделать. – Еду к тебе, дело есть… можешь приехать в «Телегу»… – Алексей специально выбрал кафе на другом конце города, чтобы их не видели вместе. – У тебя через час обед, а я как раз к тому времени буду? Я угощаю…
– Ну, если угощаешь… – заржал в трубке Гена. – То буду… Давай…
– Ну, пока, – сказал пиликающей трубке Алексей.
Геннадий практически все свое время проводил на работе. Интерес к микроэлектронике у него был наследственный. Еще его отец работал в этом легендарном тогда еще советском НИИ до самых тяжелых 90-х годов. В новом тысячелетии после возрождения НИИ его сын Геннадий пошел по стопам отца и занял там одну из ведущих должностей. На его-то помощь Алексей и рассчитывал. Ему требовалась проверка выполненных им расчетов совместимости его доработок вносимых в оборудование. И лучше чем Геннадий это никто не сделает, потому что Гена Гусев, как и Борис Лисицын с детства был вундеркиндом, а математику он читал на ночь вместо сказок.
Через час, как и обещал Алексей вошел в двухэтажное здание кафе, оформленное в стиле деревенского сарая. Геннадий уже был тут – заняв столик за стеклянной шторкой, он с увлечением что-то делал на своем планшете. Алексей повернулся к бармену и попросил меню. Алкоголь они с Геннадием не употребляли, и это была другая причин, почему он позвал сюда старинного приятеля.
– Что считаешь? – вместо приветствия спросил Алексей Геннадия. – Все еще рассчитываешь поверхностное натяжение масла на воде? – это была его старая шутка времен, когда Геннадия подрядился проводить исследования трансформаторного масла…
– А-а что? – оторвался от планшета Геннадий, непонимающе уставившись на Алексея. – Какое масло? Я не буду масло… Сам его ешь…
– Проехали, – махнул рукой Алексей. – Здравствуй Гена, рад тебя видеть…
– Борщ! – вытянул руку в сторону бармена Геннадий. – Торговец пивом говорит, что его они не подают. Понимаешь? У них нет борща!?
– Еще не готов! – невозмутимо отозвался бармен, за стойкой протирая бокалы.
– Ты слышал? – возмущенно Геннадия не было предела. – Еще не гото-о-ов… – передразнил он бармена, но тот и ухом не повел, оставаясь таким же невозмутимым.
