Скотт содрогнулся и в то же время самоуничижительно фыркнул.

— Да ни черта я не делал. Только использовал свою внешность — как и всегда. Неважно, что это, как бонус, чуть упрощало жизнь тем, кому ничего не доставалось легко.

— И почему же это не заслуживает уважения? — спросил Райлан. — Ты использовал свои преимущества, чтобы помогать не только себе, но и другим.

Лицо Скотта окаменело. Он оттолкнул Райлана, сел и обхватил руками колени.

— А еще я каждый день продавал себя.

— И?

Скотт уставился на него.

— В смысле «и»? Я был шлюхой! С момента, как сбежал с Джоэлом, и до дня, когда Кори выдал мне мой первый чек.

Райлан выдержал его взгляд.

— Так расскажи мне об этом.

Губы Скотта беззвучно зашевелились, а потом он в отвращении вскинул руки.

— Нечего тут рассказывать, Рай. — Его голос сочился горьким сарказмом. — Я занимался сексом за деньги.

— Это я понял. Что случилось после того, как Джоэл оставил тебя на заправке?

Скотт встал с постели и, сцепив пальцы за головой, заходил перед ним.

— Блядь, я не понимаю, зачем вообще говорить об этом сейчас! — Его голос был злым, а движения резкими и раздраженными. — Я хотел просто лечь спать!

Райлан не шевельнулся, не стал возражать, только зажал дрожащие руки между коленок. Он действовал чисто интуитивно. В нем вдруг возникла уверенность, что настал тот момент, когда можно еще раз попробовать выпустить из души Скотта разъедающий ее яд.

Он безмолвно сидел, не мешая ему бороться со старыми призраками. Наконец Скотт резко выдохнул, подошел к окну и, опершись о подоконник, уставился на свое отражение.

— После того, как Джоэл уехал, я простоял там как минимум полчаса. Ждал, мать его, когда он вернется. — Последнее слово было сказано шепотом. Он стукнул кулаком по стеклу и прислонил к нему лоб.

— Но он не вернулся. — Голос Райлана был столь же тих. — Так что же ты сделал?

— Пошел в кафе, сел за стойку и заказал самое дешевое, что было в меню. Никогда не забуду, что это было. Дешевый томатный суп. — Его спина напряглась, мышцы на руках вздулись.

Райлан поднялся с кровати, чтобы встать у него за спиной, но Скотт глухо предупредил:

— Не смей сейчас ко мне прикасаться.

Райлан замер. Потом отступил, но только на шаг.

— Не буду, — пообещал он. — Просто расскажи, что было дальше. Пожалуйста.

— Я ел свой суп, пытаясь перестать дрожать. Не получалось. — Его голос был раненым, хриплым, и сердце Райлана сжалось. Как же, наверное, ему было страшно. — Слушал, как дальнобои болтают о своих маршрутах, о грузах. Потом кое-что вспомнил.

Он отошел от окна и вновь зашагал из угла в угол.

— Я начал обходить всех вокруг и спрашивать, не знает ли кто-нибудь дальнобойщика Боба Махоуни. — Он скривил рот. — Как будто кто-то из тысяч… из миллионов людей, проезжающих через то чертово место, мог знать человека из нашего долбанного городка.

Райлан осторожно опустился на край кровати и стал просто слушать.

— Сюрприз: никто не вспомнил его. Я вышел на улицу и уставился на телефонную будку в дальнем конце. Снова и снова я прокручивал в голове цифры нашего номера, но даже не смог заставить себя взяться за трубку. Я не мог этого сделать. Я не мог позвонить… ей и признать, кто я такой. Тупое ничтожество. Лузер.

— Ты не был лузером, Скотт, ты был ребенком!

Скотт презрительно усмехнулся.

— Только не для нее. Для Хизер я всегда был, есть и останусь лузером, Рай. — Он резко сел. — Хотя нет, даже не так. Для нее я никто. Просто никто.

Райлан хотел было тронуть его за плечо, но Скотт отодвинулся и тряхнул головой, словно прочищая ее.

— Короче, — сказал он отрывисто, — что было дальше. Пока я бродил по парковке, к водителям подходили девчонки и предлагали «коммерческое общение». Чаще всего их отшивали, но иногда приглашали забраться в кабину, и девушки вылезали оттуда с деньгами.

Райлан кивнул, но продолжил молчать.

— Я знал, что если предложу нечто подобное напрямую, то мне вышибут зубы. Заходить надо было издалека. На этих станциях отдыха есть раздевалки и душевые, поэтому я взял свои последние деньги и купил несколько билетов на вход.

Скотт вернулся к окну и лбом прижался к стеклу. Его взгляд устремился вдаль.

— Я проторчал там не один час. То заходил в душ, то, показывая товар, разгуливал голый по раздевалке. И в итоге заметил, что на меня тайком пялится один жирный тип. — Он фыркнул. — Господи, он не мог оторвать от моей задницы взгляд. Поэтому я вышел за ним на парковку, залез к нему в фуру и в обмен на двадцатку разрешил себя трахнуть.

Райлан предчувствовал такую концовку, но когда Скотт сказал это вслух, его все равно прорезала острая боль. Он сморгнул слезы. Если б только ты позвонил…

Скотт даже не посмотрел на него.

— Я проделывал этот трюк несколько дней. Сидел в душевой, цеплял тех, кто выказывал интерес. Я был осторожен и трахался только в машинах, но в конечном итоге менеджер все же просек, чем я там промышлял, и пригрозил вызвать копов.

Райлан выпрямился и тыльной стороной руки вытер слезы.

— Как ты попал в Финикс? — К его гордости он сумел сохранить голос ровным.

— Если коротко, то с помощью следующего мужика. Я дождался, пока отсосу ему, и он станет расслабленным и довольным, а потом попросил довезти меня до того места, куда он ехал сам. — Сжав губы, Скотт дернул плечом. — Этим местом был Финикс.

— А как ты познакомился с Кори?

Скотт издал бесцветный смешок.

— О, совершенно случайно. — Язык его тела запрещал приближаться, но он, к радости Райлана, снова присел на кровать. — Мы с Мином любили ходить в одно место, где помогали бездомным. Там раздавали бесплатные презервативы, не задавали вопросов и не грузили рассказами про Христа. И иногда вывешивали объявления о подработке. Однажды туда пришел один тип и сказал, что ему нужен живой указатель для нового маникюрного спа, который должен был скоро открыться.

— Живой указатель?

Скотт взглянул на него.

— Ну, ты же, наверное, видел людей, которые стоят с рекламным плакатом и зазывают народ в новое место?

Райлан помотал головой, и Скотт нетерпеливо выдохнул.

— Ладно, неважно. Он предлагал оплату наличными, и я согласился. Работа заключалась в том, чтобы стоять на углу с большим указателем, рекламирующим салон. По утрам тот чувак покупал мне огромную бутылку воды и выдавал дешевый МР3-плеер, чтобы я мог слушать музыку. Он говорил, что людям нравится, когда живой указатель слегка пританцовывает — типа, это привлекает больше внимания к бизнесу.

— Сколько ты этим прозанимался?

— Пару недель. Работа была довольно паршивой. Меня посылали, швырялись всякой фигней из машин. Но каждый вечер хозяин платил мне наличными — тридцать баксов за шесть часов. Мне не приходилось сосать ничьи члены, поэтому я особо не жаловался. — Он усмехнулся. — Однажды утром я нечаянно облился водой, сказал «к черту» и снял футболку, чтобы она высохла, пока я работал.

— Представляю, каким впечатляющим было это зрелище.

— О да. Я не придал этому никакого значения, но потом ко мне подошел владелец салона, чтобы узнать, почему женщины заходят к нему и спрашивают, будут ли им обрабатывать ногти такие же горячие полуголые парни. Ну, как в парикмахерских для мужчин, где их стригут девчонки в бикини. Он сказал, что это крутая идея и что он воплотит ее в жизнь.

— Ого.

— Сейчас это самый популярный маникюрный салон в том районе, и хозяин, насколько я слышал, планирует открыть и второй. — Он нетерпеливо тряхнул головой. — Но суть не в этом. А в том, что однажды по той улице ехал Кори. Он увидел, как я, полуголый, отплясываю, как идиот, притормозил и нанял меня, чтобы я занимался всем тем же самым перед его новым гей-баром. Я танцевал в одних гребаных плавках, к нему повалили клиенты, и в итоге он взял меня на зарплату — вместо того, чтобы платить по часам. По моему предложению он нанял Мина официантом, тот подружился с одной из драг-куин, которая взяла его под крыло, и вскоре родилась Тина Тиз. — Он пожал плечами. — Ну а что было дальше, ты знаешь.